88 Views
Я — глупое солнце.
Фигня. Но с кем не бывает?
Я — слабое солнце.
Меня на всех не хватает.
Я — гнусное солнце.
Я…
Помните, в начальных классах школы часто давали такое задание: описать картинку из учебника. Мамы и папы, тщательно бдящие за только начинающими грызть пресловутый гранит чадами, терпеливо растолковывали нарисованное, а запомнившиеся слова потом безударным потоком выдавались учителям. Номер прокатывал. Потом на смену предмету «Чтение» приходил предмет «Литература». Мамы-папы уже отвыкли от совместного с весьма подросшим ребёнком бдения над книжками, а тут вот оно, то чем пугали, задавая описывать картинку: Сочинение. Ну и что это и как это пишется, скажите на милость?? И бог с ним, с «проведённым летом», тут причины драмы невесть от чего потонувшей Катерины требуют! А не умеем-с…
С сочинениями всё было проще. Вот тебе критики, вот тебе биографии, вот тебе пособия. С миру по строчке слепил – и будет. А всё, что я знаю о Еве Шателей – её стихи, представленные на сайте «Точка Зрения». Немного. Но и немало. Не будем трогать такие затасканные темы как «духовный мир», «лирический герой» и всяко-разные проблемы. Хотя потому, что не по зубам. Попробую лучше представить своё видение и понимание её стихов. Может, отличное от авторского. Может, отличное от читательского. Никак не мнение аналитика и уж тем паче критика.
«Кто-то курит, я — пишу слова» — начинает своё представление читателям, авторам, редакторам и прочим захожим прохожим Ева. Тушу окурок и подкуриваю следующую сигарету. Открываю сборник «Я – глупое солнце…»
Это пошло — писать стихи,
Когда вокруг рушится жизнь.
Это страшно — писать стихи,
Когда вокруг рушится жизнь.
А забавно — писать стихи,
Когда вокруг рушится жизнь.
Так банально — писать стихи…
Да, вот так вот. А кто, собственно, сказал, что стихи – это форма? Не положено рифмовать слово с ним же? А куда, простите, и кем не положено-то?
«Ладонь в слезах. Рыдать нелепо.
Сквозь липкие ресницы – небо»
Когда я порекомендовала одному знакомому со стихиры (небезызвестные стихи.ру) почитать Еву Шателей, он вынес вердикт: «Ну, немного плаксиво и слишком по-женски. Такое больше женщинам нравится». А я – женщина и мне нравится. Потому что небо, рассмотренное сквозь липкие ресницы, ярче. А ладони в слезах – чувствительней. И как бы Ева не настаивала, что у неё «вместо сердца — часы со скрипом», она добавляет «но сердце без иллюзий и надежд Всего лишь мясо к красному вину». По-женски, очень по-женски. Потому как иллюзии и надежды – неотъемлемые от женской сущности вещи.
В ней нет ни грамма превозносимой в женщинах сладкости. Она – «как сода. Белая, не съедобная и быстро растворяюсь». И слава богу. Не всем страдать от схожести с приторной сахарной пудрой.
Перечитываю написанное и ловлю себя на несвойственных феминистических нотках:) Это – всего лишь эгоизм. Злюсь, когда мои восторги не разделяются. А в то же время, в этом ли суть? Ну и пусть их не разделяются, целее и целостней будут. А не разделяются скорее потому, что страшно мужикам, что мы, женщины, вот так вот заговорили. Без пристального глядения в рот и обморочных состояний от комплиментов.
«Я не боюсь быть сильной
Кто не боится меня?»
Ну что, есть такие?
Екатерина Данишевская
Родилась 8 октября 1982 года в Симферополе, где так и осталась жить. Посещала сначала детсад, потом школу, потом экономический факультет, потом сбежала на прикладную математику, перевелась на заочку, работала переводчиком. В 2000-2004 гг. была известна как поэтесса.