235 Views
Дашины монологи, вероятно, казались бы утомительными, но Игорь не слушал их. Он ходил по квартире, пока она говорила-говорила-говорила, смотрел в окно, курил. Иногда, случайно услышав ее высказывание, удивлялся и задавал вопросы.
– Апельсины оказались горькими, – девушка пыталась увлечь его беседой о поездке в Аргентину.
– Наверное, это были грейпфруты? – Игорь взглянул на нее насмешливо.
– Нет-нет, именно апельсины, – Даша обрадовалась, увидев, что заинтересовала своего невнимательного слушателя.
Полчаса молодые люди спорили о вкусе грейпфрутов и апельсинов. Потом Даша неожиданно заявила, что с удовольствием съела бы яблоко. Игорь прошел на кухню, яблок там не оказалось. Во время осмотра холодильника обнаружилось, что продуктов не хватит даже до завтрашнего утра – и это было началом конца их недолгого случайного романа . Игорь знал, что пространство их знакомства ограничено стенами его квартиры. Даша вошла в нее три дня назад. Он думал, что она исчезнет наутро, как исчезали другие девчонки, укоризненно постукивая каблучками, как бы случайно хлопая входной дверью. Игорь «просыпался» через три минуты после ухода и никогда не жалел об исчезновении. Даша не ушла. Это насторожило его, а потом он осознал, что в этом есть свои преимущества: весь следующий день они провели в постели. Она испугала Игоря, когда он обнаружил ее сопящей под боком и день спустя. А потом привык, в то время случился у него негаданный отпуск…
Третий день он называл про себя случайную гостью Шахерезадой, сравнивая ее с бесчисленными предшественницами. Пожалуй, она выигрывала. Она не требовала ничего. Ей даже было неважно, слушают ее или нет. Игорь выкурил две сигареты подряд, размышляя на банальную тему: «О странностях любви», и решил заказать пиццу и бутерброды, а также яблоки и любые цитрусовые, которые имелись в наличии в ресторане «Астория». В последний раз он пользовался такими услугами года полтора назад, когда болел гриппом, о еде остались довольно унылые воспоминания. Можно бы было сходить в хороший ресторан или навестить кассирш супермаркета, расположенного неподалеку от его дома, но почему-то казалось, что Даша исчезнет, как только они выйдут на улицу, или превратится из Шахерезады в Бабу Ягу, или – что хуже – в обычную девочку в короткой курточке, в джинсах с заниженной талией. Такой девочке можно посылать фальшивые эсэмски, назначать свидания в перерыве между спортивным баром и работой.
В «Астории» поблагодарили за заказ и пообещали привезти еду через два часа. Хрипловато-надрывный голос девушки спрашивал, словно извиняясь:
– Я надеюсь, Вам не срочно?
– Нет.
– Хорошо. А то у нас самое горячее время.
– А сколько сейчас времени?
– Час дня, – после затянувшейся паузы ответила девушка.
Он потерял время. Даша вчера рассказывала что-то о времени. Сидела в его рубашке на кухне и курила (хорошо, что у него случайно оказалось два блока сигарет, хватит надолго)… Она рассказывала о том, как год училась в Лондоне и не знала, когда ей нужно есть, когда ходить на лекции, когда читать. Ее биоритмы катастрофически не совпадали со среднеевропейским временем. Он тогда подумал о том, что с ним такое тоже случалось во время отпуска. У них обнаружилось нечто общее.
Игорь вернулся в комнату. Девушка сидела на диване, обняв руками колени, длинные темные волосы она заплела в косу. Ему захотелось обнять Дашу. Через несколько мгновений Игорь перенес свою гостью на кровать – и началось то, что ему так нравилось. Нет, она не была отчаянной нимфоманкой, в которых безудержно влюбляются банковские клерки в голливудских фильмах. Она оказалась трогательной в любви, каждый раз напоминала шестнадцатилетнюю школьницу, недавно лишившуюся девственности. Он даже боялся: не переусердствует ли Даша, изображая смиренную невинность. Первая девушка за этот год, не притворяющаяся нимфоманкой накануне смерти.
Минут двадцать спустя они смеялись и пили вино прямо из бутылки.
– Как ты думаешь, сколько мне лет? – спросила Даша.
– Не знаю. Может быть восемнадцать, а может, и тридцать.
– Тридцать два. Это ужасно.
– Да.
– Что «да»? Ужасно?
– Нет, я сказал «тридцать», чтобы позлить тебя. Тебе никак не дашь больше двадцати. Ты выглядишь, как девчонка. Красивая девочка. Наверно, трудно оставаться ребенком в тридцать два.
– Кстати, я кое-что вспомнила, – загадочно произнесла Даша и мгновенно преобразилась.
Игорь приготовился выслушать очередной монолог, все речи Даши начинались со слова «кстати».
– Однажды я шла за женщиной и мальчиком, за мамой и сыном. Мальчику было лет пять на вид, хотя я дожила до тридцати с лишним лет, и совершенно не разбираюсь в возрасте детей – это плохо. Но мне можно: у меня никогда не было детей и не будет. Так вот мальчик спросил маму: «Знаешь, что я загадал бы, если бы поймал золотую рыбку?». Мама, конечно, спросила: «Что?» Так равнодушно спросила, – Даша недовольно поморщилась.
– А как она должна была спросить?
– Не знаю. Это же ее сын. Ей должно быть интересно, что он думает. Даже мне стало интересно, и я решила их не обгонять.
– Подслушивала?
– Да. Ну вот и тебе интересно. Ты задаешь вопросы, ты обычно молчишь, когда я говорю, а тут спрашиваешь, – Игорь кивнул: спорить с ней не хотелось, подумал, пусть говорит, у нее красивый голос – низкий и нежный, совсем не детский, такой голос может быть только у красивой женщины.
– Короче, я подслушивала. Мальчик ответил: «Я бы попросил, чтобы нигде на земле не было войны. А еще, чтобы люди никогда не умирали. И все» Знаешь, что ответила дура-мамаша?
– Почему «дура»?
– Потому что… Она не поняла главного. Она сказала: «Никогда-никогда? Вот здорово»…
– Ну и что?
Даша укоризненно посмотрела на него:
– А ты ничего не понял, – сказала она раздраженно и начала расплетать растрепанную косу. Игорь следил за движением ее рук, ему хотелось поцеловать каждый Дашин пальчик.
– Нет. А что нужно понять?
– Сколько желаний исполняет золотая рыбка?
– Три.
– А сколько желаний загадал мальчик?
– Два.
– Ты все еще ничего не понял?
– Нет.
– Он не загадал третьего желания. Он не загадал ничего для себя. Есть такие дети, которые ничего не ждут. Обычно они принимают подарки, если их родители угадывают невысказанные желания, они радуются, но никому не говорят об этом.
– Ты была таким ребенком?
– Наверно.
– Скоро нам привезут яблоки и апельсины.
Даша улыбнулась:
– Ну вот. Надеюсь, апельсины не будут горькими.
Игорь подумал, что было бы проще говорить прямо: «Я хочу». Раздался звонок в дверь. Даша вздрогнула от неожиданности. Фрукты прибыли. Кроме них, было много всего, но Даша не обратила на это внимания. Через час по всему полу были разбросаны апельсиновые шкурки. А Даша откусывала понемножку от каждой дольки, словно пробовала: не горькая ли она.
– Ты похожа на белочку, – сказал Игорь, закуривая.
– Я не рыжая, – возмутилась Даша.
– Сейчас ты кажешься рыжей.
Она пришла три дня назад к их общему другу на вечеринку грустная и уставшая, а теперь казалась преобразившейся. Три дня назад Даша выглядела старше. Игорю не хотелось думать о любви, вообще, в этот момент думать не хотелось. Он не дал ей рассказать ни одной истории до самой ночи. Только перед сном она пыталась поговорить. Оба были уверены, что так и не смогут узнать друг о друге что-то самое важное.
– Извини, у меня никогда не было такого. Столько раз за день. Ты хочешь меня?
– Не спрашивай, – засмеялся Игорь.
Ему еще много чего хотелось: например, узнать ее телефонный номер, оставить ее навсегда в этой квартире и никогда не ходить на работу в банк, но он решил не высказывать сразу всех своих желаний.
– Знаешь, у меня никогда не было случайных связей, – сказала Даша, – Я только сейчас поняла, что впервые занималась любовью со случайным мужчиной.
– Ну да? – Игорь удивился.
– Честно.
– Почему ты пошла со мной?
– Не знаю. Когда я тебя увидела, я поняла, что хочу ребенка от тебя. Сразу же. Кстати, я читала, что женщины очень чувствительны на запахи. То есть, вероятно, когда я тебя унюхала, – Даша хихикнула, – Я захотела тебя. Обычно женщины чувствуют, от кого у них будет здоровое потомство.
– У тебя же не может быть детей или?..
– Кто сказал, что не может?
– Ты. Несколько часов назад. Кстати, – вот прицепилось же это словечко, – ты предохраняешься?
– Во-первых, я не могла сказать, что у меня не может быть детей, я сказала, что не будет. Во-вторых, не переживай, действительно не будет. Во всяком случае, от тебя, – она рассердилась.
Женщинам угодить невозможно, как невозможно и угадать их желания, в общем, ни угадать, ни угодить. Были еще какие-то мысли о том, что он не может не думать небанально, что все насквозь пропитаны стереотипами, но он ничего не запомнил. Уснули поздно, измученные желанием и невозможностью его осуществить. Он, пожалуй, еще мог бы попробовать, но Даша сказала, что ей это причинит боль.
А наутро она ушла. Разбудила Игоря, впрочем, он и не понял, что проснулся.
– Я ухожу, – Даша стояла в дверях его единственной комнаты одетая, даже накрасила губы помадой, и по всему было видно, что это не розыгрыш.
– Я ухожу, – спокойно повторила она, – Я хочу, чтобы ты закрыл за мной дверь.
Игорь растерялся:
– Тебя проводить? – спросил он, осознавая, как глупо это звучит, ему нужно было крикнуть: «Я хочу, чтобы ты осталась», но он не сделал это.
– Нет. Я спешу. У меня важное дело сегодня. Я совсем забыла о нем.
– Стой… Мы еще увидимся?
Даша поправила волосы и спокойно сказала:
– Я не знаю пока, хочу ли я тебя видеть. Я подумаю. У меня есть твой телефон. Я записала его. На трубке твой номер? Или он изменился?
– Мой…
Игорь очнулся, когда она уже вышла из подъезда. Посмотрел в окно: Даши уже не было. Игорю вспомнилось, как она говорила: «Вряд ли есть мужчина, который сможет удержать меня надолго». Тогда он только усмехнулся: ему знакомы такие маневры. Но вот… не удержал, даже не попытался.
Он долго рассматривал простыню и смеялся над своим порывом поцеловать ее, но потом все-таки долго целовал, представляя, что целует женщину, запах которой до сих пор возбуждал его. Потом он собирал апельсиновые корочки, но так и не решился их выбросить. Разложил снова по полу. На обед разогрел пиццу из «Астории», но она оказалась невкусной, он чуть не подавился резиновым сыром. Засмеялся, смех прозвучал в пустоте, и это напугало его. Он решил во чтобы то ни стало вернуть в дом Дашин голос. Долго сомневался, потом набрал телефон приятеля, в квартире которого впервые увидел эту женщину. Тот не отвечал. Игорь звонил ему весь день и весь вечер – безрезультатно. Пустота становилась удушающей, когда он слышал длинные гудки в телефонной трубке, некий суррогатный заменитель живого звука.
В прихожей он нашел шифоновый шарф, это была драгоценная находка, улика, она подтверждала сам факт того, что несколько дней в этом доме жила Даша. Да и примета хорошая вспомнилась: Даша вернется – конечно, шарф был призрачен и эфемерен, но все же вселял надежду.
Дозвониться до друга удалось только через три дня. Игорь спросил у него телефон Даши. Тот поинтересовался:
– Зачем он тебе?
– Мне понравилась эта женщина.
– Ее нет в городе. Я вчера отвез ее с мужем в аэропорт.
– У нее есть муж? – удивился Игорь.
– Она вышла замуж накануне, они отчалили в свадебное путешествие.
– Накануне? – Игорь был удивлен.
– Да. А что?
– Ничего…
Он не хотел разговаривать с другом, тот что-то заподозрил. Весь вечер много курил, как будто за двоих. Не надо было ее отпускать. Она не хотела. Если бы он был сценаристом, то его бы интересовала только одна героиня: тридцатилетняя женщина, пошел к черту экшн и прочая дребедень, гораздо интереснее женщина, мысли которой не разгадать, женщина с голосом, убаюкивающим нерожденного ребенка, с трагическим взглядом, сумбурными мыслями. За каждым жестом такой женщины – увлекательный сюжет… Он вспомнил французских актрис, которые в прошлом веке играли тридцатилетних. Даша была похожа на Анук Эме в том фильме, над которым плакала вся Европа, хотя ничего особенного там не происходило. Жаль, что он не был сценаристом, и эта женщина останется никому не известной – вероятно, это самая страшная участь, в ее представлении. Вечером он поменял постель и выбросил засохшие апельсиновые шкурки. Только шарф решил сохранить на случай, если все-таки она снова придет в его дом рассказывать истории, смысл которых, в общем-то, и не так уж важен.
Анна Болкисева
Родилась 4 января 1975 года. Училась в Лицее УрГУ, затем на филологическом факультете, год аспирантуры. С детства писала стихи. Есть публикации в поэтических альманахах и сборниках, в 1998 году вышла книга стихов "Баллада на честном слове". С 2002 года пишет прозу.