229 Views
Данный цикл представляет собой документальную хронику, событий имевших место происходить зимой-весной 2006 по воскресеньям в клубе «Мир Приключений» на старом Арбате. Кажется, Слава не пропустил ни одного сборища «Точки.Зрения». Поэтому получившийся срез реальности никак нельзя назвать поверхностным. Правда с некоторыми деталями я бы рискнул поспорить, но это легко объяснимо различием восприятий окружающего мира в целом у разных людей: например, не смотря на то, что двое, указывая на один и тот же цвет, называют его зелёным, вполне возможно, что первый, увидев этот «зелёный» глазами второго, сочтёт его красным. Но это скорее плюс, чем минус. Особенно в поэзии, которая как явление во многом базируется на уникальности мировоззрений.
Классичность (пятистопный ямб, сонетная форма) уравновешивается естественным современным лексиконом и некоторым количеством не вполне классических приёмов: несколько более хаотичная в сравнении с классическими сонетными формами система рифмовки; сами рифмы: сквозные (по три шт. на 14 строк, в т.ч сонет № 2, написанный на диссонансах – микрофон, профан, парафин, нурофен, тайфун), приблизительные (штопор/штофам, школой/пирожковой), внутренние (катакомбы/пешком бы, мело/мерло). Всё это вместе создаёт ощущение лёгкости – странная противоестественная уверенность, что автор писал всё это на одном дыхании, ни разу не споткнувшись, не встретив сопротивления со стороны напрягающего(ся?) разума. То есть из человека (Вячеслава Памурзина) прёт непосредственно на бумагу чистое незамутненное подсознание (удивительно, надо отметить, внятное). А разум нервно курит в сторонке.
Ах, да. Совсем забыл. На самом деле всё написанное ниже рецензии смешно до одури. А я просто слегка загнался… «А было так тепло, светло, бухло…»
Артём Шепель
1.
Мело-мело. Словесная игра
легко входила в голову – как штопор,
открывший пару сотен Сапера-
ви. Музыка, разлитая по штофам,
стояла и как мир была стара.
Официантки, вопрошая «что вам?»,
как солнечные зайчики по шторам
скользили по поверхности ковра.
Не то, что захолустная дыра –
без фонаря дотопал я пешком бы
от катакомбы ближнего метра.
Но и не блажь. А тут с такою школой…
Как будто в заурядной пирожковой
могли бы обойтись без штопора!
2.
Мело-мело. Свободный микрофон
пьянил своей сомнительной свободой.
А звукорежиссёр смотрел с обидой,
как стойку гнул очередной профан
и лексикон лепил как парафин,
запарив нескончаемой ламбадой
подвыпившую публику. С победой
не вышел бы хвалёный нурофен –
такой был мощный катарсис повсюду.
Официантки падали посуду.
И долго догромыхивал тайфун
ещё в колонке старой и убитой.
А звукорежиссёр смотрел с обидой,
как стойку гнул очередной профан…
3.
Мело-мело. Закончилось Мерло,
и, так сказать, пришёл поручик Ржевский
и обозначил неприличным жестом
регламент весом в несколько кило.
А было так тепло, светло, бухло…
Очнулись всем литературным местом.
На ум взбрело – регламенту в отместку
вселенское устроить западло,
сиречь, Всея Поэзии назло,
без божества, бухла и вдохновенья
остановить прекрасное мгновенье.
И даже те, чей разум – ремесло,
на микрофон смотрели с подозреньем,
как сто коров на новое седло.
4.
Стандартная словесная игра
в начищенных мозгах скребла как шомпол.
Рёв микрофона перешёл на шёпот
уж не пойми, которого по счёту
очередного гения пера.
Так постепенно кончилась лит-ра,
поскольку без пол-литра – это что-то.
На улице мело как из ведра.
Из бурного сугроба чья-то Шкода
под радостные возгласы «ура!»
вылавливалась с помощью багра.
Осталось сконцентрироваться, чтобы
через ларьки ограды и сугробы
дошкандыбать до ближнего метра.