298 Views
За веща…
«Моя страна бессовестно мала:
здесь без тебя — темно, с тобой — неладно.
А ты была — Неждана-Нежелана.
А ты ушла — но всё-таки — была.
Молчи же, уплывая на восход, —
ненужная, недужная, чужая!
Ни памяти, ни слёз не завещая,
не растопляй мой милостивый лёд!
И свастика на кожаном шнурке,
и морион на безымянном пальце…
Не умоляй — не умаляй: «о, сжалься!..» —
того, кто остаётся — вдалеке».
*
«Не отпустить бы… оплести… обвить…
Но лёд тяжёл и выключено солнце,
и всё, что мне сегодня остаётся, —
заслуженная нежность без любви.
Моя беда — и нет ничьей вины,
что слишком неуверенно взрослею,
что вам не стать ни ближе, ни теплее,
что я — на дне, и дни мои — темны.
И всё, что мне… стерильно-чистый снег.
Но я не протяну молящей длани —
а промолчу… а помолчу о главном:
насколько вас на самом деле нет».
*
И никого никто не уберёг.
Что делать? Таковы законы жанра.
Все умерли. И я не избежала.
Но погляди: зима лежит у ног —
побеждена! Надолго? Кто бы знал…
В который раз я разрываю кокон
и утоляю боль кленовым соком,
и нам — весенним — рад чужой вокзал.
И талая вода — на посошок
веснушчатому бойкому апрелю.
И мы друг другу руки отогрели.
И кажется, что будет хорошо.
Жар-цвет
Цвет невиданный –
коль нашёл –
с дёрном выдерни
да в котёл
кинь, и вари
в киновари.
Что ты – то я:
что цвет – то яд.
Огненный. Больный.
Поделимся?
Ой ли?
Интерлюдия: май
А я, что земля, устаю от вьюг.
Да только ешё боюсь
слепящих майских небес.
Барвинок да будра меня увьют,
но кто-то протянет ладонь свою
и скажет “tu” вместо “jus”*.
И уплывёт волнорез.
* “ты” вместо “вы” (латышск.)
Прибой
Ступнями щупай дно,
молчи да слушай прибой:
ослизлых валунов
касаюсь бледной щекой.
А ночь сплетает жуть,
и я – лишь чей-то двойник.
Ты слышишь? Грозы жгут
иссохший жёлтый тростник.
Я в воду облекусь,
пока не видно ни зги.
Живи на берегу
у самой кромки тоски.
Интерлюдия: в воду
Раз имя разъела ржа,
собью-ка замок с перил
моста. Не беспокойся
о том, что не удержал, –
о том, что приговорил:
в воду концы и кольца!
Интерлюдия: из стекла
Люди, ведь вы видите, –
я из стекла выдута!
Я истекла. Рано ли?
После меня – радуги
звуков моих. Слов моих,
что не умрут, сломлены.
Интерлюдия: Венера
Накликал аист беду на дом,
когда оставил своё гнездо.
Мой приручённый беспечный Лис!
Мне будет пусто, но ты не злись
и, покидая меня навек,
хотя бы раз погляди наверх:
Венера в небе, Венера вне —
над прахом наших безбожных дней.
Гирлянды. Серпантин. Глинтвейн.
Гирлянды. Серпантин. Глинтвейн.
Нагретой хвои запах.
Что нашептал тебе Морфей? —
Дурной июльский суховей
увёл меня на Запад?
Знай: наша истина — в вине.
(Значенье небесспорно!)
В нас некто смотрится извне,
но я — всё тот же рафинэ,
сколь это ни прискорбно.
Моей руки не отпускай,
покуда дремлешь в кресле, —
ночь новогодняя близка,
но с нею об руку — тоска
без «может» и без «если».
Эпилог: мантра
При-
ручаю тоску:
всё же не пустота.
Да
ломаю строку,
отучаясь летать.
Я-
один-я-один.
Это – мантра моя.
При-
учаю дожди
петь её за меня.
От-
воряю окно,
выпускаю мой стих.
Не
моли и не ной! –
Я-простил-я-простил.
Мервин Квант
Магистр естественных наук в области химии, работает переводчиком в сфере юриспруденции. Стихи пишет с детства, иногда публикуется. Несколько лет возглавляла отдел поэзии "Точки.Зрения"; также была главным редактором издания.