126 Views
***
Межсезонье, милый. Чувств нищанье…
Пауза, объятая слезами.
Будто полувстреч предназначенье
В чем-то незначительном меж нами.
В чем-то невесомом. То, быть может,
Сила вне названия и тела.
Это просто осень все итожит,
Это просто лето пролетело.
Это просто я забыла спички,
И не разглядеть в ночи предмета.
Кажется, что распустились почки
В самой жаркой половине лета.
Кажется, что осень наступила
По весне, да Бог с ним, с цветом рыжим.
Только бы не заморозки, милый.
Я боюсь, что почек не увижу.
Я боюсь, что не застану счастья,
А цветы в альбоме – пыль да бархат.
Смотришь в ярко-рыжее бесчестье
Сквозь глаза заплаканные марта,
Смотришь…Я с тобой в снежки играю
В августовских красных рукавицах.
Только бы насытиться игрою,
Только бы успеть остановиться.
***
Ее называл он – Ева, Мария, Любовь –
Как первую женщину, мать, как желание свыше.
Она нарекала его беспристрастно – Любой.
Любой аки Сущий… И в этом ей – истины чаша.
Ее называл он Богиней зеркал, в зеркалах
Себя наблюдая ее голубыми глазами.
Она изводила себя на больших золотых куполах:
Его и зеркальном, которые звались Сердцами.
И был им очаг – как огонь, и вода…И постель –
Их бестия, их беспринципная паства*.
И он уходил… И он уходить не хотел…
«Любой аки Сущий, – звала его. – Радость и Рабство».
*Паства (устар.) – пастбище
***
Наверное, я буду проходить –
Как корь и свинка, как тюрьма-больница…
А может, и не стоит торопиться,
Но, Господи, да где ж предугадать?..
***
Нас заносило в ласточкины гнезда,
Когда, пожалуй, ласточкой быть поздно,
А гнезда – только окна для души.
Нора над пропастью… И нет иного смысла –
Душа как будто в форточке зависла.
Крылами машешь. Можешь – не маши…
Нас заносило в ласточкины гнезда.
В чужие гнезда в дни сухого ветра.
Но отчего в чужом окне замерзнуть?
Но отчего в чужом окне зависнуть?
И для кого стать ласточкой и стиснуть
Все ребрышки и перышки души.