238 Views
О зябликах и кабальеро
Успокойся, девочка.
Дался тебе Дон Кихот?..
Рыцарь Печального Образа –
Дульсинеин.
Тут и дуться нечего,
Девочка. Это пройдет.
Все твои мельницы – попросту
Карусели.
Вымирает рыцарство.
Время безумных прошло.
Миром давно правит Рацио
Всемогущий.
Протестуй! Неистовствуй!
Только твой вопль – ничто.
Рыцарь пошел теперь глянцевый.
Нелетучий.
Успокойся, девочка.
Может, и это пройдет –
Мода быть Гамлетом в театрике
Погорелом.
Не печалься – не о чем.
Мало ли в жизни забот?
Только вот стыдно смотреть на тех
Кабальеро…
…Ибо в каждом зяблике
Должен быть Дон Кихот.
В каждой нескладной девочке –
Дульсинея.
О единичности встреч и вытекающей из этого бессмысленности бытия
Возвращаться – плохая примета.
И я не вернусь.
Завтра выйду спросонья в промозглый московский Освенцим.
Пропаду. Переметаморфожусь.
И сброшу свой груз
В виде пары засушенных снов да занозы из сердца.
Меня примет толпа.
И, увидев мою пустоту,
Каждый встречный прохожий закинет хоть горстку опилок
В мое брюхо.
Я буду веселой, что твой Винни-Пух.
Мне бы шарик, желательно синий.
Ни слова о крыльях.
Вечер вытрясет снова.
Иголками тело набьет,
Мишурой и гвоздями, а может, глухим синтепоном.
Или вовсе меня превратит
В многобожий киот:
Вместо лиц в моей памяти будут храниться иконы.
И неведомо, кто
Откопает в кармане ключи.
Проскрежещет замок.
Дома встретит возлюбленный ближний –
Незнакомец.
И он не узнает.
Хотя промолчит.
Возвращается – кто-то другой.
А не кто-то, кто вышел.