154 Views
В один из промозглых и стылых дней октября, идя из магазина со сгущёнкой для торта, я остановилась, поражённая необыкновенной силы мыслью. «Сердце, оно же болит само по себе, сколько себя не успокаивай. Значит, у людей бывает дипресия только потому, что их мозги и сердце находятся не рядом, а по отдельности: одно в голове, другое под сисей!», — подумала я. Решив поделиться этой мыслью с кем-нибудь умным, я набрала Танькин номерок, понадеявшись на её интеллект и незаурядные знания школьной программы по биологии.
После того, как я озвучила своё анатомическое открытие, Таня надолго задумалась, постигая силу моего разума.
— Ань, я тебя много лет знаю. Знаешь, по ходу, если б у тебя сердце даже и прописалось в черепной коробке, ты бы специально сошла с ума, лишь бы подепрессовать.
Я аж задохнулась от возмущения и, забыв, что у Тани личная трагедия после неудачного первого секса, заорала в трубку:
— А ты? Ты тогда чего сопли на кулак наматываешь?
— А моя жизнь уже и так кончена! — заплакала Таня.
Расслышав на заднем плане отзвуки какой-то скачанной с Интернета порнухи, я поняла, что Таня быстро утешится, и решила задать тот же вопрос Светке в надежде на её житейскую мудрость. Подойдя к своему подъезду, я села на холодную лавку и набрала номер.
Светка, как обычно, подтвердила мои худшие подозрения, абсолютно не врубившись в тему.
— Блин, Аня, ты меня загрузила совсем. Какие сиси, какие мозги? Вот за Юрочку я точно скажу: у него в мозгах одни сиси, а сердца нет по определению!
— Да-да! Всё самое важное для любви у женщин находится ниже! — заржал тусующийся рядом со Светкой Юрик.
В ярости и негодовании я помчалась к лифту, прыгая сразу через три ступеньки. «Как она смела включить громкую связь, когда звонит лучшая подруга?!? Поссориться с ней, что ли, хорошенечко, чтобы думала хоть немного?», — возмущённо думала я. Влетев в квартиру и хлопнувшись с разбегу на незаправленную кровать, я позвонила Риточьке Ротко, которая как раз готовилась к празднованию Хэллоуина, и потому слышала меня через слово.
— Да!!! Я бы как раз хотела, чтобы мне вырвали сердце, разбили череп и швырнули кровавые ошмётки в растёкшиеся мозги! Мучительная, бессмысленная смерть — что может быть красивее? — закричала Рита сквозь грохот готичного тяжёлого рока.
«Ну чего ещё ждать от готки», — без особой обиды на жизнь подумала я. За окном начинался вечер, продолжался дождь и заканчивался октябрь. «А! Гадская сгущёнка!», — щёлкнуло у меня в голове что-то. Сообразив, что дурацкий пакетик, который я подкладывала под попу, остался внизу, я помчалась по лестнице вниз. К счастью, соседи по подъезду, видимо, посчитали мою покупку мусором и на сгущёнку не претендовали, а бомжей поблизости как-то не оказалось.
Поняв, что из тех, кто понимает в дипресии, никто не поймёт мою душевную боль, я поняла, что сейчас меня может понять только один человек. Снова устроившись на лавке, я набрала номерок Маруси Народицкой. Выслушав мою научную гипотезу, она рассудила трезво.
— Вот подумай. Если, предположим, ты влюбилась сердцем, а оно помещается у тебя в голове, то каково придётся без любви твоим сисям?
— Ну, будет порно без эротики. Ничего особо интересного, короче.
— А если, к примеру, ты влюбилась сердцем, а мозги у тебя живут по соседству, в груди, то что получится? Ты же во время секса даже расслабиться не сможешь. Если вообще до него дело дойдёт из-за всяких стрёмных мыслей — ну знаешь, типа, «а вдруг он бросит», «а вдруг залечу».
— Ну, блин, тогда получится ещё хуже — эротика без порно.
— Значит, Ань, что мы имеем в итоге? Хочешь и эротику, и порно — плати за удовольствие!
Я вздохнула.
— Эх, Маруся, если бы за каждую дипресию меня вознаграждали хорошим сексом, я бы депрессовала каждый день!
— Уж такие мы несчастные существа, женщины, — вздохнула в ответ Маруся, — хоть на стенку повесься, а мужчинам вечно не до нас.
— Может, что-то изменится к одиннадцатому классу? — с надеждой предположила я.
— Нет, — уверенно ответила Маруся, — я была недавно в музее Дарвина, и мне там точно сказали, что в ближайшие несколько миллиардов лет нам рассчитывать не на что.
— Сука этот Дарвин!!! — выругалась я и, обрубив звонок, побежала к подъезду.
— Эй, дочка, чей там пакетик на лавке? Забыл кто-то? — послышался сзади пропитой хриплый голос. Это был наш местный бомжик по прозвищу Успенский, любивший пристать к кому-нибудь из прохожих с изложением матерной версии Чебурашки или Карлсона, за что ему совали мелочь и просили заткнуться.
— И не надейся! — заорала я. Выхватив из его засранных рук пакетик со сгущёнкой, я побежала домой, думая о том, что не заставлю себя есть сгущёнку, пакет с которой побывал в руках у такого урода, как этот наш бомж.
Написав маме записку «ЖРИ САМА, СЛАДКОЕ ПОРТИТ ФИГУРУ», я решила на время забыть о дипресии, после чего отправилась к Тане выяснять, что она там качает из Интернета во время разговоров по телефону с лучшей подружкой.
Аня Бантики-в-слезах
Я живу в Москве в самом красивом районе, между Шарекоподшипниковской улицей и второй Машиностроения. Школа у меня самая обычная, директор казёл, а учителя вроде ничего, особенно физрук. Наш учитель рисования Сан-саныч тоже ведёт ЖЖ и часто мне пишет. Ещё мой журнал читает училка из начальных классов Лиене Вальдемаровна, приехавшая из какойто Литвы или чегото ещё хуже. У меня есть лучьшие подруги Светка и Таня, а так же готка Рита Ротко и Маруся Народицкая. Мы с ними часто гуляим и пьём водку. А я читаю им своё новое творчество. Ещё есть котёнок Фанфик о котором незнают мои дибильные родители. У меня часто бывает любовь и дипресия. Любовь к нашему физруку у меня одностороняя. Я очень мучаюсь и поэтому однажды потпустила к себе программиста Ванечьку. Но это конечно несерьёзно потомучто когда я вырасту я стану знаменитой и недоступной. Выйду замуж за алигарха и пусть все завидуют! Иногда меня спрашивают как с таким количеством ошибок я учусь в школе. Наверно вы удивитесь но в школе я обычьно пишу без ошибок и только в стихах позваляю себе ностоящую творчесткую свободу. Конечно моя авторская арфография ещё нуждаеться в дороботке и я займусь этим когда прочьту все мои любимые книги Бориса Поплавского, Ильи Зданевича, Александра Введенского и Тристана Тцара. Ну а пока времени нет я просто стараюс избегать плионазмы и отглагольные рифмы. Поклоники говорят что этого достаточно и пишут мне восторженые посвещения. А ещё мне недавно сказали что моя вредная соседка Олеся Николаева якобы работает в Литинституте, и я оканчательно решила туда непоступать. Ну может только если сами позовут. И то врятли.