784 Views
Утром, по обыкновению, суслик вышел из норки и отправился к реке набрать воды. Берег был усыпан голыми камнями, уныло блестящими в лучах осеннего солнца. На самом краю камня, нависающего над водой, сидел маленький пестрый лемминг и, судя по положению, собирался сигануть вниз.
— Ты что творишь?! – крикнул в испуге суслик. Лемминг обернулся, потерял равновесие и с воплем плюхнулся в ледяную воду. Суслик ринулся ему на помощь.
— Я сам!.. – пропыхтел лемминг, выбираясь на сушу. — Сам! — энергично стряхнув с себя воду, он вначале удовлетворенно оглядел лужу, которая с него натекла, затем недовольно взглянул на промокшего под холодным душем суслика, и буркнул:
— Холод собачий, и ты еще влез.
— Ты же утонуть мог! – возразил суслик. — Помереть решил?
— Как будто это я решаю, — ответствовал лемминг, возводя глаза к небу.
— А кто же? — удивился суслик.
— Ну, смотри, — степенно и снисходительно начал лемминг, будто перед ним стояло несмышленое дитя. — Бегу я завтракать. Облюбовал себе, скажем, участочек, полный питательного мха. И стоило мне слегка углубиться в процесс, бац – сталкиваюсь лбом с другим леммингом. Сегодня и ежедневно во мху я в битве за закуску. Представил?
Суслик кивнул.
— Ну и вот, — резюмировал лемминг. — Живи, как у нас говорят, эффективно и умирай без опоздания.
— Да зачем умирать-то? — суслик поежился. — Ты ведь молодой еще. Тебе сколько?
— Неделю назад стукнуло ровно шесть месяцев, — сказал лемминг и мечтательно уставился на водную гладь. — Нет, ну а как? Ступить негде, — начал он загибать пальцы. — Еду уводят из-под носа, и кто? Тебе подобный. Ладно бы еще суслик какой, конформист несчастный… Все идут завтракать – и эти идут завтракать, все идут спать — и эти… — он осекся.
— Что же в этом плохого? — возразил суслик.
Лемминг многозначительно пожал плечами и двинулся к реке.
— А делаешь-то ты что? — окликнул его суслик.
— Готовлюсь, — отозвался лемминг, трогая лапкой воду. — По моим подсчетам, массовое самоубийство начнется недели через четыре.
— Да почему? — суслик заморгал. — Я не пойму никак!
Лемминг повернулся к нему.
— Как по-твоему, лучше помереть с голоду или элегантно сгинуть в морской пучине? — рявкнул он. — А может быть, прикажешь ждать, пока подкрадется какой-нибудь песец и тебя сожрет?
— Я вовсе не предлагаю ждать песца, — ошалело произнес суслик, потрясенный напором маленького комочка шерсти. — Но может быть, можно как-нибудь не умирать?
— Нельзя, — отрезал лемминг. — Мы всегда так жили. Иначе бы давно все вымерли. Не встревай, ладно? Вода холодная… — и он полез в реку.
— Уходить надо красиво, — закончил он, выскочив на берег и отряхиваясь. — Я ды-ды-должен привыкнуть, — стуча зубами, добавил он и снова полез в воду.
Когда, повизгивая от холода, лемминг отряхивался в семнадцатый раз, суслик спросил:
— А если утонешь?
— Обязательно, — уверил его лемминг. — Но не раньше срока. Глупо тратить юные годы на следование законам природы. Давай подбадривай меня, если уж ты все равно тут торчишь. Скажи, что у меня все получится.
— Я всегда мечтал, чтобы вокруг улыбались, — сказал суслик. — А ты хочешь, чтоб я подбадривал самоубийцу.
Лемминг посмотрел на суслика и саркастически ухмыльнулся.
— Мечта сбылась? — спросил он. — Теперь твоя очередь.
— Ну, вроде как… Не робей… Все получится… — неуверенно пролепетал суслик.
— Сам не робей, — фыркнул лемминг. — Одно слово – суслик!
* * *
Каждое утро суслик, приходя к реке набрать воды, видел тренирующегося лемминга. У того и впрямь получалось все лучше. Суслик присаживался на холодный камень и отчаянно старался исполнять обещание не мешать, но лемминг сам начинал разговор.
— Ну как? — бросал он, бегая кругами вокруг съежившегося суслика и разбрасывая на него ледяные капли.
— Тебе что, жить не нравится? — не выдерживал суслик. Лемминг потирал лапки, чтобы согреться и, шмыгая носом, отвечал:
— Очень нравится. Если точно знаешь день своей смерти, жизнь просто бурлит. Ты вот знаешь, когда умрешь?
— Даже думать об этом не хочу, — возмутился суслик. — И ты тоже ерунду какую-то говоришь. Встретился ему другой лемминг, подумать только. Нашел повод топиться.
Лемминг в очередной раз бултыхнулся в реку, вылез и, отряхиваясь, спросил:
— А что прикажешь делать? Вешаться?
— Может быть, ты просто не нашел себя в этой жизни?.. — начал суслик, но лемминг скривился и махнул лапкой.
— Единственное, чего я пока не нашел, — сказал он, — места, где нет других леммингов. Я готов дойти на своих четырех до Чукотки, если там не будет других леммингов. А они там будут, я знаю.
— Может быть, не будет, — предложил суслик. — Ты попробуй. Может, тут их много, а там совсем нет.
— Отличный план, — оскалился лемминг. — Зима на носу, самоубийство не отрепетировано, сейчас все брошу и пойду на Чукотку проверять демографические спекуляции какого-то суслика.
— Но ты должен жить! — воскликнул суслик, пропустив мимо ушей шпильку о своей видовой принадлежности. А вот лемминг, похоже, на что-то обиделся, потому что молча сиганул с камня в воду.
— Ты обиделся? — спросил суслик, когда лемминг вылез на берег. — Я просто помочь хочу.
— Помоги, — сказал лемминг. — Расскажи, как я смотрюсь со стороны. Не хочу, чтоб это выглядело, как будто лось пришел к реке облегчить душу после сытного обеда.
* * *
Научившись прыгать с уверенным видом, лемминг начал оттачивать способность долго сидеть под водой. Суслик то и дело порывался вытащить его, но лемминг фыркал, плевался и посылал суслика куда подальше, объясняя, что это его, лемминга, личное дело, что он умеет плавать и вообще — не надо о нем беспокоиться. Через несколько дней лемминг начал дрожать, его бросало то в жар, то в холод, вдобавок к этому он постоянно кашлял.
А однажды, выйдя утром к реке, суслик обнаружил очень горячего лемминга спящим.
— Да у тебя температура, друг, — сказал он, растолкав лемминга.
— Горностай тебе друг, — прохрипел лемминг. — Пойду продолжать.
— Ни за что, – суслик помог ему подняться. — Домой пошли. Лечиться.
— Да где у меня время лечиться?! Всего полторы недели осталось!
— Дурак ты, — сказал суслик неожиданно для себя. — Кому станет лучше, если ты до этого не доживешь?
Лемминг недоверчиво покосился на суслика и покорился.
* * *
Когда лемминг открыл глаза, суслик заваривал чай с малиной.
— И сколько я так провалялся? — спросил лемминг, бросив взгляд в окно. Там шел густой снег.
— Да уж скоро месяц, — ответил суслик, разливая чай.
— Месяц!.. — ахнул лемминг. — Я что, все проспал? Нет! Не может быть! — он сбросил одеяло и исчез за дверью. Суслик пришел в себя только через несколько секунд, бросил чайник и помчался за ним.
Лемминг носился по замерзшей реке туда-сюда, отчаянно ругая суслика, зиму и воспаление легких.
— Что делать? — кричал лемминг. — Все усилия даром! Как теперь жить?
— Успокойся!.. — начал запыхавшийся суслик.
— Нет, — возопил лемминг, — и не проси! — он легонько постучал по льду, ища слабое место, помахал суслику лапкой и, героически выпятив челюсть вперед, несколько раз подпрыгнул. Лед треснул, и лемминг исчез. «Какой кошмар», — подумал суслик, теряя сознание.
Когда бедный зверек пришел в себя, он собрал остатки сил и заглянул в прорубь. Черная вода лениво плескалась, храня под своей толщей безрассудного мохнатого героя, пожертвовавшего собой во имя сохранения популяции.
— Ну что ж, прощай, — вздохнул суслик и двинулся домой по заснеженной тропинке, удивляясь, почему следы лемминга отпечатались на ней в двух направлениях. Открыв дверь, он увидел лемминга, который сидел и обнимал горячий чайник.
— Ты… — начал суслик.
— Холод собачий, — весело сказал лемминг. — Отложим до будущего года. Чай будешь?