656 Views
Не простите, не прощайте,
не просите о пощаде –
я, Василий Верещагин,
баталист, сказали вы?
Вы хотели про героев,
но не тех, что брали Трою?
Хорошо, я вам устрою
гром орудий полевых.
Вы хотели про победу?
Хорошо, я сам поеду.
Мы давно грозили шведу,
а теперь и турку тож.
Вот не ваш ли муж ли, сын ли?
Пять шагов пройдя от силы,
он повалится красиво,
словно в сердце острый нож.
Мчится Скобелев под Шипкой –
где-то слева, так решил я,
это вовсе не ошибка –
где-то сбоку и вдали.
А вблизи, а рядом, возле –
трупы наших меж берёз ли,
меж осин ли грубо вмёрзли
в плоть заснеженной земли.
Что-то разочаровало?
Мелковато генерала
я рисую? Или мало
вам героики войны?
Вы не этого хотели?
Раздражают, в самом деле,
грандиозные потери
победившей стороны!
Я, уже видавший виды
рисовальщик даровитый,
воздвигаю пирамиду
череп к черепу, вот так.
Кто соседа бить стремится –
погляди в её глазницы:
не тебе ль она гробница,
будь ты царь или дурак?
Что же делать, люди-братья,
не хотел бы вас пугать я,
но куда же вы, проклятье,
снова лезете с войной?
Кто в Иране, кто в Ираке,
кто в Афгане, так-растак их,
кто в Чечне, а кто на танке
по столичной мостовой!
Вас опять не напугали?
Не пора ли – по Цхинвали?
Вы ж лозы не целовали,
как арбатский наш грузин…
Я и сам уже попался:
броненосец Петропавловск,
прихватив меня, взорвался
в Порт-Артуре, сукин сын.
Всё окончено. Прощайте.
Я, Василий Верещагин,
в мир иной уйду с вещами:
повалюсь, прижав к груди
старый холст, немного красок.
Кто кричал насчёт баркаса:
«Верещагин, Верещагин,
ты баркас не заводи!»
2008