804 Views
* * *
Всё вышло быстро, весело, спонтанно.
Немного не хватает Левитана.
* * *
Безумие вползает пёстрой лентой – бесшумно,
Жалит в горло, обвивается вокруг ног.
Говорить безумному, что он безумен – безумно.
Молчать невозможно. Что делать, что делать, сынок?
От нас устало населенье мира,
Из общего нас вытолкнули лифта.
Нас отключают. Начали со SWIFTa.
От Гёте, от Гомера, от Шекспира.
Память цепкая, как полоска скотча,
Возвращает к городу родному.
Слушаю «Седьмую симфонию» Шостаковича,
По-новому, совершенно по-другому.
Раскручивается кинолента,
Рушатся дома, взрываются мосты.
Каждая нота каждого инструмента
Кричит: «Ты виноват! Ты!»
* * *
Возвращение блудного сына.
Возвращение незрячего сына.
Возвращение безногого сына.
Возвращение безлицего сына.
Возвращение безумного сына.
Рембрандт! Ломай кисти, бросай оземь палитру.
Невозвращение никакого сына.
* * *
Стишки мои – спичечная рогатинка, паутинка,
Страна моя непроходимый лес.
Думы мои горькие, совесть моя украинка,
Стоящая среди стали, летящей с небес.
Отец мой учился мудрости в хедер-школе,
Растил Лобановский футбольных звёзд,
ТурбинЫ булгаковские жили на Подоле,
Бегал в театр Юра Рост.
Любили жинки, рожали мамки,
Днепр от любви становился синей,
Чтоб забирали в чёрные рамки
Фото здоровых и сильных парней.
Стишки от безумия не лекарство,
Знай, мой, трижды не мой, президент.
Если Украина иностранное государство,
Я четырежды иностранный агент.
Стишки мои – спичечная рогатинка, паутинка,
Страна моя чёрный медвежий лес.
Думы мои горькие, совесть моя украинка
Среди стали, летящей с небес.
* * *
Не стоит искать примеров из литературы и истории.
Сузилась до размеров прачечной-фуячечной консерватория.
Остыла земля наша, стала ледяной Сахарой,
И летит над ней Маша-дипломаша, сиречь, Захарова.
Мы уникальны, мы беспримерны. Мы старухи у разбитых корыт.
И завод по производству табакерок – закрыт.
* * *
Главнокомандующий жарит себе гренки.
В кухне на стенке портреты ма и па.
В девятом классе услышал от Ксанки Петренки:
Руки при себе держи, шантрапа.
Главнокомандующий варит кофе без пенки.
За окном нарисован хвойный бор.
Всегда путал поганки и опёнки.
Сбежало проклятое! Весенний набор
Провести раньше на три недели.
Кто знает, сколько понадобится сырья.
Потом скажут: «Куда вы глядели?»
Никто не скажет. Разве что я.
По Маяку играют советские нетленки.
Я их всех там поставлю на попа!
Ну и что, старуха Ксана Петренко?
Перед кем ты, б@ядь, раздвигала коленки?
И кто, я тебя спрашиваю, шантрапа?
* * *
Лягут кости рядовые по воронкам
В землю зимнюю отчаянной страны
Рядом с теми, до сих пор непохороненными
С предыдущей дедовской войны.
Сёстры, жёны, матери, невесты –
Смерть пошла в многотиражную печать.
Не бумажкой разве что, а эсэмэсками
Похоронки вам придётся получать.
Не бывает ничего невыносимого,
Вынесете, жребий свой кляня.
Понапрасну вспоминая Симонова:
«Жди меня».
* * *
Я был наблюдателем на выборах васильков.
В рыжем поле вблизи Пустошек.
Мятлик для «курочек или петушков»,
Подорожника зелёные ладошки.
В глазах синело от синевы,
Приходили до самых последних лучей,
Шмели рычали, среди муравы
Искал свою иголку Кащей.
Никто и не замечал меня,
Спорили, пили вчерашнюю росу.
Выбрали на четыре дня.
Разошлись в 12 часу.
Велосипед ждал меня за бугорком,
Под луной засветлела дорога.
Я чувствовал, что сделался васильком,
Но ненадолго и ненамного.