665 Views
Рыбки
Сильней не придумаешь нравственной встряски –
У маленьких рыбок полопались глазки.
Мы думали эти уснувшие рыбки
Есть следствие чьей-то преступной ошибки.
Мы были мальчишки, мы были поэты,
Нам тотчас хотелось исправить все это.
Мы просто не знали, что зря лишь чудачим,
Никак не могло получиться иначе:
История шла не по чьей-то указке,
По точным законам, по схеме железной
Затем, чтоб у рыбок полопались глазки,
А мы изнывали в тоске бесполезной.
* * *
Мать убьют, а ты не прозреешь,
Жену убьют, а ты не прозреешь,
Дитя убьют, а ты не прозреешь,
Тебя убьют, прозреть не успеешь.
И мог бы прозреть ты в это мгновенье,
Да мертвецам не дано прозренье.
* * *
Вы мне хоть верьте, хоть не верьте –
Руководят Россией черти,
Всем заправляет их местком.
И над страною этой странной
Вершится суд их окаянный,
У них печати под хвостом.
И ставят нам на лбы печати,
А мы все говорим некстати,
Не то, не так и не о том.
* * *
На лестнице логики шаткой
Нельзя удержаться никак,
И жить можно только над схваткой,
Как нам завещал Пастернак.
Лишь раненых надо из боя
Спасать, выносить из войны,
Лишь раненых надо из боя
И с той, и с другой стороны.
России
Я добегу туда в тревоге
И молча стану,
И мать в канаве у дороги
Увижу пьяной.
Её глаза увижу злые,
Лицо чужое,
И космы редкие, седые
Платком прикрою.
Услышу запах перегара
И алкоголя.
И помогу подняться старой –
Пойдём-ка, что ли…
И мать потащится за мною
Мостком дощатым,
Хрипя и брызгая слюною,
Ругаясь матом.
Мне трудно будет с нею пьяной,
Тупой и дикой,
И проходящие все станут
В нас пальцем тыкать.
А мне, мальчишке, словно камень,
Позор сыновний,
Как будто в этом страшном сраме
Я сам виновен,
Как будто по уши измаран
В чужой блевоте.
Измаран, что ж… Еще мне мало,
Я плоть от плоти!
И удержать рыданья силясь,
Я тихо плачу.
О, пусть скорей глаза мне выест
Мой стыд ребячий.
И я тяну её упрямо,
От слез слабея,
Хочу ей крикнуть: опомнись, мама!
Да не умею.
Размышления о душе
Неведомое – суть проекция,
Тень знаний, легшая дилеммой.
Для древних мир кончался Грецией
Для нас эйнштейновской Вселенной.
Мы лишь масштабы изменили
И отдалили рубежи,
Но сочетаний Я и Мира
Нам недоступны чертежи.
Мы расширять вольны пределы,
Но выпрыгнуть бессильны за…
Часть отделить нельзя от целого,
А значит и убить нельзя.
Мир – духа отраженный свет,
Душа ли – мира отблеск слабый?
Здесь только разница в масштабах,
По существу различий нет.
Да, как зерно повторит колос,
Так и душа повторит космос,
Как будто рок имеет целью
Нас окрутить подобий цепью,
Кружить юлой, волчком вращать,
Чтоб всё на этом свете белом
Вдруг понеслось спиральным бегом
В одном стремленье – повторять!
Нам всем проклятье повторять,
Из рода в род сей крест нести,
Иметь Христа, потом распять
И вечно тщиться обрести:
За то, что Бога, от рождения
Подаренного человеку,
Мы жертвуем предубеждениям
И прихотям случайным века.
Отцы пытались сжечь планету,
И не смутит нас глаз кино
Дымящимся еврейским гетто,
Из детской кожи кимоно.
Наивные, как людоеды,
Отцы лакали кровь планеты,
Но, подивясь своим делам,
Вдруг кончили на Хиросиме
И этот мир невыносимый
Преподнесли смиренно нам.
Мы их пожаров не тушили
И молча приняли дары.
Как Гитлеры и Джугашвили,
Мы выжгли и опустошили
И смяли душ свои миры!
Душа, наверно, что-то белое,
Вмещает звездные поля,
Она, должно быть, что-то более
Значительное чем земля.
Когда с неведомым сомкнется,
В такую даль протяженна…
А здесь, как в глубине колодца,
Лишь звездочкой отражена.
Легка, как на стекле дыхание,
Она сегодня – полыхание
Ста тысяч солнц слепящий вспых.
Вы прекратили испытания,
Но мы не прекращали их.
Спасите, Боги, наши души.
Катаясь по снегу, мы тушим,
Горящие со всех концов.
Мы ничего не изменили,
Мы лишь масштабы изменили,
Но мы преступнее отцов.