544 Views
* * *
Через много лет наши мнения, срачи, спорики
По костям и слогам враз разберут историки.
Подберут предлоги, отыщут альтернативы…
Мне уже сейчас представлять противно.
Так случилось – нам выпало жить на сломе.
Вот такая вот нынче гадость погода в доме.
Смерч в Европе и ураган в России.
Нам зонтов не дали и мнения не спросили.
Всё, что я пытаюсь – не сеять ветер,
Слишком вольно гуляет ненависть по планете.
Всё равно, Россия навеки моя страна
Даже в эти, блять, интересные времена.
Всё пройдёт, проходит, и даже это.
Для себя решила, что я остаюсь поэтом.
Я хочу, чтоб ярлык мой был на суде у Вечности
“Как могла, жила. Занимала сторону человечности.”
Не хочу судить. Не швыряю в мир плесневелой корки.
И люблю Россию до боли и трещины на подкорке.
* * *
Все молятся, и “наши”, и “чужие”,
Летят молитвы к Богу в тишину –
Пожалуйста, Господь, не откажи нам,
Закончи эту чертову войну!
А в облаках сменяются закаты,
Течет под снегом талая вода,
И ей неважно, где и чьи солдаты,
И бомбы направляются куда.
Пожалуйста, мы шепчем неумело,
И сводит губы в дикой немоте.
Как страшно оказаться под прицелом!
Как страшно жить на ядерной черте!
Архангел в красном вылил в воду чашу,
Отметив наступление весны.
Все молятся, и наши, и не наши,
Но перед Небом все сейчас равны.
Поют беззвучно огненные трубы,
В верхушках сосен ветер шелестит.
Быть может, нам простится наша глупость,
Но ненависть никто нам не простит.
Нальются соком вербные соцветья,
Март вышьет небо солнечной струной…
Воскреснет ли Спаситель, кто ответит?
Распят он между миром и войной.
* * *
Это я писала в 2014 году, когда во мне впервые заболела Украина… Боже мой, кто бы знал.
Мне говорят давно, что войны не будет.
Но люди, блять, это такие люди.
Мы разделимы ровно на дух и мясо.
Есть наши, да. Наши и пидорасы.
Пахнет горелым. Треща, облезают шкуры.
Всех тонкокожих пустят на абажуры.
Каждый, кто умер, становится демократом.
Ровно на гирьках: праведники/солдаты.
Это говно, лозунги и кредиты.
Жизнь не научит – дед, на войне убитый,
Мутная тень. Ну и, конечно, нимб.
Ленту повесил – и ты все равно, что с ним.
Знаешь, а если бы… он бы стрелял, и всё.
В твиттер пиши, и радуйся, что спасён.
Хочешь движухи? Все чешется и неймётся?
Дед воевал. Он больше не промахнётся.
* * *
Сказать о войне мне по-прежнему нечего.
Пока ещё дышишь – не расчеловечивай,
Твержу себе я, пусть не знаю, что будет.
Там люди, живые и тёплые люди.
В уютных квартирах и под алкоголем
Так просто о целях, виновных и боли.
От линии жизни до линии фронта
Дорога в бомбежках, крестах, похоронках.
Нет белого света и чёрного света.
Убитые в войнах толкают планету,
Сквозь пепел веков прорастая костями,
Надеясь, должно быть, что мы перестанем…
Но тщетны надежды и руки пусты.
Война улыбается из темноты.
Те камни, которые в нас полетят –
Надгробия памяти мёртвых солдат.
* * *
Боже, выдай мне взамен
Жизнь попроще и почётче!
Жить в эпоху перемен
Задолбалась я до чёрта!
Тридцать лет мою страну
“Изменяют прогрессивно”…
Я читала про войну
Мне достаточно, спасибо.
Спички, соль, табак, мука.
Липкий ужас на пороге.
Не родив выпускника,
Я счастливей очень многих.
Перед ядерной войной
Тихо замер день вчерашний…
Мама, я хочу домой!
Мама, страшно, очень страшно!
Не укрыться от судьбы,
Подошла она на выстрел.
По слогам – гробы, грибы…
…Лишь бы это было быстро.
* * *
А небо было таким высоким,
Что ветру было просторно дуть.
Качались удочки над осокой,
И от закатов ломило грудь.
Хлеб ноздревато дышал на блюде,
Был нежным липы медовый цвет.
И всём казалось – войны не будет,
Совсем не будет. И смерти нет.
Пускай под крышкой бурлит Европа,
Гниет тихонько, при чем тут мы?
Встречались Молотов с Риббентропом,
А значит, нет никакой войны.
Костюм бы справить, ботинки с блеском,
На шерсть с отливом растёт цена…
Вспороли бомбы рассвет над Брестом.
Какой будильник поставят нам?
Мария Хамзина
Родилась в 1978 году. В 1995 году приехала в Тюмень из северного городка Лянтор. Окончила филологический факультет ТГУ. Участвовала в писательских семинарах в Нижнем Тагиле и Москве. Член союза российских писателей. В 2003 уехала в Новосибирск, сейчас живёт в Екатеринбурге. Как журналист делала интервью с Иваном Охлобыстиным и Виталием Воловичем, Татьяной Навкой и Мишей Брусиловским, а также с десятками других известных и интересных людей. Выпустила три книги стихов. «Я — в целом и я же в частности, и в зеркале — тоже я. Училась в эпоху гласности, с тех пор не люблю вранья. Боюсь темноты и старости, шприцов, и немытых шей, и в школе боялась старосту, зато не боюсь мышей. Читаю запоем всякое, бывает — запоем пью, такая я вся двоякая, что встречу — сама убью. Есть термин «аккомодация», пятнадцатый год учу, и Гоцмана в «Ликвидации» до обморока хочу. Ресницы — от мамы — длинные, от папы — рисунок скул, когда я была невинною, то имидж вгонял в тоску. С тех пор я обстригла локоны, почти научилась жить, курить сигареты — блоками, и — да! — пропекать коржи. Люблю комплименты, пряности, перчености и вино, люблю пребыванье в праздности, а также курить в окно. Теряю зонты и комплексы, перчатки, мужчин и стыд, стираю одежду «Омаксом», надежда еще хрипит. Аманты легко заводятся, их, в целом, не отследить, но в самом конце, как водится, останется лишь один. Ну, в общем, словцом увесистым пусть бросит, кто без греха. Живу. Улыбаюсь весело. И росчерк — Мария Х.»