612 Views
Демоны
А демоны смерти опять поднимают трубы,
И вновь этот рёв, этот грохот и лязг орудий,
Кликушество прессы и шквал новостей в ютюбе:
Пока только песня, но скоро погибнут люди.
Как странно и страшно глядеть на людскую массу,
Тревожно гудящую, будто пчелиный улей!
Любой человек – это просто живое мясо,
Которое станет мертвым, столкнувшись с пулей.
Кровинка твоя, твое счастье, твой нежный мальчик
Лишь матери дорог… Война, тут никто не дорог;
Всегда находилось в мире довольно прачек,
Смывающих кровь с продырявленных гимнастёрок.
А древнее зло, пробудившись, зовёт на битву:
Косматая ненависть, ярость медведя гризли.
И ты перед ним беспомощен, как молитва
О смерти того, кто весь ад этот к жизни вызвал.
Дактиль
Мне было 30. Я покидала мой город –
Город, прекрасный, как стены дворца Растрелли.
Стрелки часов моей жизни сошлись на полдне;
Утро моё осталось бродить по скверам,
Глядя, как кроны каштанов пятнает охра,
Клёны меняют зелёный наряд на алый,
А на скамейках мечтательные принцессы
Мирно читают легенды о злых драконах,
Или о нежной лебеди и трёх братьях.
Как это было давно!
Мне каждый вечер шлют эсэмэски из сказки,
Сказки, где кажется – снег остро пахнет серой,
Сказки, где почва колеблется под ногами
Нежной принцессы.
В сердце несчастной тревога сменилась страхом,
Тщетно бедняга ждёт помощи Ланселота;
Наш Ланселот слишком стар; он давно не рыцарь;
Он суетится, пытается договориться,
Провозглашает, что “мстя” его будет страшной…
Вряд ли дракон испугается погремушки.
Всё остальное – привычно, как в пьесах Шварца:
Кто-то сочувствует, кто-то уже рыдает;
Бюргеры жаждут огонь из зловонной пасти
Хоть по чуть-чуть приспособить к своим конфоркам;
А бургомистры твердят: тварь сломает зубы,
Если сожрёт слишком много принцесс и принцев.
Всё, как обычно, но я до сих пор не верю:
Мирные скверы, в которых поныне – утро –
И кровожадное зло из ожившей сказки.
* * *
Кто завтра будет лаврами увит?
О ком сегодня жены голосили?
Мой Киев, будто в древности Давид,
Сражается с безумием России.
В нём умирают, поминая мать,
Спасая близких в дымной круговерти…
И я, прости, Господь, желаю смерти
Пришедшим гордый дух его сломать.
Они пришли не по своей земле;
Им восемнадцать или девятнадцать,
Но К-Г-Б-ист, пирующий в кремле,
Из россиян их превращает в наци.
Ему по сердцу орудийный гром,
Ему по нраву танки и мортиры…
За что мой дед был ранен под Днепром?
Чтобы кровавый молох правил миром?
Ответ Юнне Мориц
Было у Вольфа Мессинга тайное знание,
(Юнна Мориц
Он бежал из фашистской Европы в Страну Советов.
Я спросила: о нашей победе Вы знали заранее?
Он сказал, что вера – единственный из ответов.
. . . . .
До сих пор обладает пророческим он талантом,
Он бежал из фашистской Европы в Страну Советов, –
И когда называет Европа страну мою оккупантом,
Бегство Мессинга из Европы – единственный из ответов!
Опубликовано 27 февраля 2022, Фейсбук)
В жестокую стужу ты ищешь любую проталину,
Судьба не всегда предлагает богатый выбор.
Империя Гитлера, рядом империя Сталина.
Гулаг и Освенцим: а он выбирал: либо, либо…
В историю каждой страны чёрт-те что намешано.
Кому в сорок пятом приснились бы русские танки
В степях Украины? И эти несчастные женщины,
Чьи бедные дети – сироты или подранки?
А души мужей их наверх – по кровавой лесенке,
А их старики по подвалам, пытаясь скрыться…
Нет, вряд ли теперь россияне дождутся Мессинга, –
Он верил в Мессию.
Мессия – не друг убийцам!
Бабий Яр
Ракета угодила в Бабий Яр.
И телебашня,
Как евреи, – в яму,
Погибшие давно
Не имут сраму.
Их не страшит воинственный угар.
Спец-операция или война?
Кровь – не страшна.
Куда страшнее слово,
А то, что люди гибнут…
Что ж такого?
Не убежали, значит, – их вина.
Никто не скажет нелюдям:
“Не сметь!”
Попали не в ребёнка –
В телебашню.
А дети – по подвалам.
Детям – страшно.
Им всё равно, как называют смерть.
Петиция в НАТО
Пусть это звучит нелепо,
И без стихотворных затей:
Закройте, пожалуйста небо!
Спасите невинных детей!
С прозрачной его лазури
Потоком несётся смерть!
Ракеты страшнее, чем пули,
Кровава закатная медь.
Сегодня небес боятся:
Где спрятаться, где залечь?
Что толку от ваших санкций?
По небу несётся смерч!
Вам некуда будет драпать.
Вас вряд ли спасёт Потсдам,
Когда этот атомный лапоть
По вашим пойдёт городам!
Уйдёт Украина в небыль –
И ваш свод небес затрещит:
Закройте, пожалуйста, небо!
Спасите ваш собственный щит!
* * *
Роксана – живая. И Оля – тьфу-тьфу, – живая.
А Люба не пишет… И снова бомбили Харьков.
Ракеты и бомбы их медленно убивают.
А я лишь читаю посты, проставляя лайки.
Война – уже месяц. Война превратились в будни.
Статистика деток погибших и снова – взрывы.
И все, словно прежде, но где-то внутри, подспудно:
Что Люба не пишет, а Оля и Рокси – живы.
У их аватарок – кружочки зелёных точек,
На Киев опять наступают не люди – звери,
И мне не хватает слов для бессильных строчек,
Я просто пишу в и-мэйлах: люблю и верю…
Марина Генчикмахер
Родилась в Киеве в 1962 году. Окончила Киевский политехнический институт. С 1992 года живёт в Лос-Анжелесе. И там, и тут - инженер-механик. Есть дочка. Публиковалась в периодических изданиях, альманахах и сборниках России, Украины, США: «Вестник», «Панорама», «Контакт», «Новое Русское Слово», «Радуга», «География слова», «Зеркало», «Побережье», «Под одним небом». Авторские вечера проходили в Лос-Анжелесе, Сан-Франциско, Сан-Диего, Хайфе. Стала героиней 45-минутной передачи по немецкому радио.