497 Views
* * *
Если просыпаешься – и вмиг рассыпаешься,
Если постоянно свербит
Где-то между совестью, душою и памятью,
Но при этом дом не разбит,
И родные живы (даже если не близкие),
И друзья недавно в сети,
Самое разумное сейчас – помолиться
Как-нибудь. Спасибо, спаси.
Поезд отправляется в себя, что для многих
Самое простое из бегств.
Потому не спрашивай, о ком эти новости:
Новости всегда о тебе.
* * *
Мы привыкаем, нас привыкают,
Молимся фоном и больше не каемся.
Вербы воскресные, толку ли с них.
Небо горит, и горит колесница,
И колесом без нажима продавлено.
То, что немыслимо было недавно.
И никого не приводят в отчаянье
Дети, рыдающие ночами,
Тики, атаки, удары, мигрени.
Лают сирены, дожить до сирени бы.
Красные веки, бессмысленный скроллинг.
Как сохраниться? Задача раскроя:
Выйти из шредера, склеиться в целое.
Песню придумать, порадовать Цербера:
Выпусти фуры с гуманитаркой!
Стала заметнее наша “нетаковость”,
Стала Итака на пару декад
Дальше. И ты никому не докажешь,
Что итакиец – не бранное слово,
“Страшно” на воду расплавится олово,
Страшно, что многим больше не страшно.
Падай уже, Вавилонская башня.
* * *
Мы выросли на стыке тектонических плит
Под ружьями, висевшими над каждым порогом.
Качается ружьё. Они командуют “пли”,
А мне его противно и трогать.
Действительность листает, и латает, и трёт,
Дай бог, что не в труху, а хоть в муку перемелет.
Дурацкий пацифизм, безответственный трёп –
Я больше ничего не умею.
Нам легче не становится, но нам-то легко,
Тревога превращается в хитиновый панцирь,
А хочется всего лишь проглотить этот ком
И снова полюбить просыпаться.
* * *
С одной стороны, никто никому ничего
Не должен. С другой – в долгах как в шелках
Все перед всеми. Пример: аппарат речевой
Должен молчать. Подставляться – вторая щека,
Руки – бояться, глаза – или как там это
Правильно? Не встревать, пока не встревают
Нас. Мы ничьи и молчим. Наступает эра
Прямо ногой, полыхает под нею трава.
В панике эмигрируют все летучие
Насекомые. Остальные – в раннюю спячку.
Небо перетягивает нашим беззвучием,
Прямо за ним – единственный свет, слепящий.
* * *
Мы себе спокойно жили,
(И другим спокойно жили),
Если постно, ели жирно,
Суетно, привычно. Мирно.
Но однажды все завыли,
Телевизоры включили,
По экранам вжух да тык,
Потому что объявили
Наступленье темноты.
Посчитай в уме до ста –
Постучится темнота.
Открывай – не открывай,
Нож готовь ли, каравай,
Всё равно она сочится,
Половик марает чистый,
Слизью мажет потолок,
Из кровати пьёт тепло.
Мы решили не смиряться –
И давай в неё швыряться!
Мы кидали в темноту:
Свечи, лампочки, торшеры,
Бабушкины украшенья,
Паспорта и паспарту,
Фотографии друзей,
Василёк и львиный зев,
Незабудку – весь гербарий,
“Вместе летом за грибами”,
“В мае встретимся семьёй”,
“Внуков привезу домой”,
“Вывезу на море маму”…
Темнота не унималась.
Как на первую неделю
Предлагали кинуть денег,
А когда не стало денег,
Начали швырять людей,
И недели через две
Свет заметно помертвел.
Мы несли во тьму коробки,
И осколки старой кровли,
Смеси, крупы, пледик тёплый,
Краснооких волонтёров.
Мы кидали, мы кидали,
Наши души подустали.
Но редеет темнота,
Темнота уже не та,
Говорят, что толку нет,
И что это – не конец,
А дай бог бы середина.
В будущем мы победили.
* * *
По сравнению с – я нормально.
Здравствуй, ад на земле,
Узнаю тебя, не принимаю.
Мы становимся злей,
Мы впиваемся в общую ярость,
Насыщаемся ей,
И впервые становится ясно,
Всё как было и есть.
И впервые становится важно,
То, что было “ну так”.
Потрясённая, сыпется башня,
И всё тонет в костях.
Я не верю в приметы и знаки,
Но ты всё-таки сплюнь.
Ни единой молитвы не знаю –
Всё равно помолюсь.
Эта паника – лечь и заплакать,
Дорисую плакат.
Лишь бы только такая атака.
Всё нормально. Пока.
В смысле: ладно, до встречи, до связи,
Позвоню, напишу!
Плохо слышно, тут дети резвятся.
Мирный, ласковый шум.
* * *
Постоянно где-то идёт война,
Это страшно, но по касательной.
Здесь: земля больна и весна – не нам.
Как сказать? А как – не сказать?
Постоянно где-то страдают. Что ж,
Не ложиться же, руки накрест.
Здесь же: небо вскипает, и из-за штор,
Проступает густая накипь.
Что сказать бы хотелось в лицо войны.
Ты – война, а не. Это раз.
Два: в тебя мы навеки вовлечены,
Три: кончайся ты уже, мразь.
Татьяна Дружинина
Родилась в 1989 году в Новосибирске. Окончила в 2006 году Новосибирский государственный технический университет, магистратура по направлению "Информатика и вычислительная техника". Работала преподавателем, техническим писателем, фотографом. С 2015 года живёт в Мюнхене. Лауреат поэтического конкурса имени А.Плитченко (2007), организатор Новосибирского художественно-поэтического фестиваля (2010), участник 10 и 13 Форумов молодых писателей в Липках (2010, 2013), участник семинара поэзии Центрального дома Литераторов Москвы (2011), участник 9 Семинара детских писателей (2012). Проводила встречи с читателями в Новосибирске (2018-2020), выступала на сцене Научно-технической библиотеки Новосибирска (2020).