480 Views
Живописец Бернардо Беллотто
Живописец Бернардо Беллотто носил прозвище Каналетто,
Как и несколько поколений предков-венецианцев –
Вот такое фамильное дело, традиция, вековая добрая слава.
Из прозвища очевидно, что все они рисовали каналы:
Мерно бьётся аквамариновая кровь в артериях города,
Небо льётся по ним, обнимает дома, подмигивает мостам.
Что было раньше? Бесновалось неукрощённое море,
Покрывался сизым мхом нетёсанный бесформенный камень,
Но по воле человека смирились стихии – и в воде отразились палаццо:
Ажурные, стреловидные, сводчатые, хрустально-стекольные,
Розовые, белоснежные, с арками, балконами, фресками…
“Так будет!” – пожелал человек. И так стало.
Позже это назовут “изменением реальности”.
Живописец Бернардо Беллотто из Италии приехал в Варшаву.
Вместо Большого канала здесь взрезала пейзаж могучая Висла:
Глазам не было одиноко без вечнодвижущегося водного зеркала.
Каналетто – мастер своего дела, умения, закреплённого в генах, –
Выписывал окна, откуда глядят бравые кавалеры и прекрасные пани,
Солнечные лучи, бегущие по крышам и ласкающие барельефы,
Плавные линии лестниц, орнаменты на фасадах.
Однако будучи итальянцем – то есть всё же немножечко Труффальдино –
Живописец Бернардо не мог не… – кто сказал “соврать?” – …приукрасить, конечно,
Привнести чуть больше изящества, утончённости и улыбки:
Там добавит лишнюю завитушку, тут скульптур понаставит,
А ещё поправит роспись… – да-да, и здесь её не хватает тоже! –
…И чуть выгнет лепестки цветок, вдруг проросший сквозь камень.
Бернардо Беллотто хотел, чтобы так – было.
Позже это назовут “видением художника”.
Живописец Бернардо Беллотто по прозвищу Каналетто
Скончался шестидесяти лет от роду, в тысяча семьсот восьмидесятом.
Славную жизнь завершив в не худшее время.
С той поры по Польше прокатилось немало бед, но через полтора столетия
Наступила та, горше которой эта земля ещё не видала,
И в руинах лежала piękne miasto Warszawa.
Воля к разрушению – тоже воля, и взрыв разбивает камни.
Позже это назовут “преступлением против человечества”. Легче ли погибшим?
У варшавян есть поговорка, повседневная, как воздух,
Приблизительно на русский её можно перевести так:
“Ещё и не то переживём, а в хорошей компании будем жить долго”, –
Вы ведь знаете, что Варшаву не удалось убить, правда?
Там осталась хорошая компания – и она взялась за дело.
Однако уничтожены были не только стены и витражи –
Строительная документация тоже погребена под завалами:
До неё ли было в огненных волнах агонизирующей войны?
Восстанавливали по кусочкам, ненадёжным осколкам памяти,
Пока не вспомнили об – уцелевших! – картинах итальянского мастера,
Аккуратного и подробного (в восемнадцатом веке не принято торопиться),
Полагавшего, что берега каналов обязаны быть устойчивыми,
Любовавшегося Вислой и её каменным обрамлением:
Замками, особняками, мостами… Помните, как шутил Каналетто?
В итоге по его пейзажам и отстраивали столицу.
Через пару десятилетий, конечно, нашлись фотографии старой Варшавы,
Убедительно показавшие, где что было не так (а скучнее или тусклее).
Как вы думаете – стали перестраивать?
Живописец Бернардо Беллотто захотел: “Так – будет!”. Так теперь и есть.
Позже это назовут… Но мы не услышим.
Памятник «Умшлагплатц»
Памятник «Умшлагплатц» по дизайну
Напоминает трамвайную остановку,
Разве что изрядно помпезную:
Их редко облицовывают серым и чёрным гранитом.
В памятник «Умшлагплатц» можно зайти –
Там вполне просторно,
Хватит места для экскурсионной группы –
И прочитать имена уехавших.
Только имена,
На фамилии не хватило бы места,
Триста тысяч – это довольно много.
Внутри памятника «Умшлагплатц»
Стоят красные и жёлтые стаканы-подсвечники,
Более привычные в качестве украшения интерьера.
Впрочем, с гранитом они, несомненно, прекрасно сочетаются.
Из памятника «Умшлагплатц» слишком много выходов,
Что интуитивно кажется неверным.
Если бы я проектировала памятник «Умшлагплатц»,
Это был бы вагон без крыши,
На входе в который периодически вспыхивал бы огонь –
По всей длине отсутствующей двери.
Хотя бы на минуту: когда группа зашла внутрь.
Вместо выхода – полыхающая стена.
Можно запрокинуть голову и посмотреть в небо –
Оно чистое, без пепла из крематориев,
У нас ведь всё-таки экскурсия, правда?
Кроме того, живое пламя –
Это надо не забыть вписать в бюджетное обоснование –
В качестве дополнительного источника освещения
Придаст больше очарования вечернему городу.
Напротив памятника «Умшлагплатц» –
Трамвайная остановка,
Которая называется не «Памятник «Умшлагплатц».
Там сладко пахнет липовым цветом.
Рифма
История – бездарный поэт
С отвратительным чувством юмора.
Ну зачем так рифмовать,
Как только рука поднялась, язык повернулся?
Восстание в варшавском гетто
И восстание в Варшаве:
Не помогли – те, кто мог и должен был,
Долго и страшно умирало,
Захлебнулось в крови.
Разрушение Ковентри в ходе Битвы за Англию
И разрушение Гамбурга в ходе операции «Гоморра»:
Выгорело, развалено, разбито более трёх четвертей города,
И разрушенная церковь торчит до сих пор
Посреди возрождённых кварталов,
Словно съеденный кариесом зуб.
Точная рифма, точная
До черноты в глазах;
Отведи взгляд от музейных стендов –
Упрёшься в закопчёные стены.
Гернике, Катыни, Ипру, Ленинградской блокаде,
Расстрельным полям Кампучии,
Концлагерям в Восточной Европе или Восточной Сибири –
Всему найдётся зеркальное отражение или искажённый отзвук.
Как так можно, история?!
Тавтология, однокоренные слова, бесконечные повторы –
Куда это годится?
Никакой ответственности
Перед будущими поколениями.
Танда Луговская
Танда (Татьяна) Луговская родилась в 1973 году. Жила в Новосибирске, Одессе и Санкт-Петербурге. Покинула Россию по политическим мотивам, проживает в Болгарии, город Варна. Автор книг "Путешествия без Вергилия" (2004), "Люди северо-восточного ветра" (2005), "Чертежи" (2006), "Кристаллик соли" (2008).