460 Views
translated from russian by Katharina Mechnikova
“Oh sing, Naftul!”, they asked and cried.
But he was just shaking his head.
The camp, surrounded by razor wire,
Turned out to be his journey’s end.
No chance to flee when death is near
And black-winged angels are at your heels.
But they are asking so pleadingly here
As if his singing could heal.
“Come on, Naftul,”, they were calling him,
“Remember how soulful it was,
Remember the sound of the Tehillim,
The sound of your booming voice!
Come on, Naftul, remember how
The candles burn, how the satin shines…
And isn’t it nice, to think of this now,
In the year of nineteen thirty-nine?
He cleared his throat and got to his feet,
His face chalk-white, his beard jet-black,
And sang as clearly as he always did,
As clearly as he never sang.
He heard the bustle of noisy crowds,
But his bright voice neither quavered nor broke.
He saw his beautiful daughters and sons,
He felt the faith of his folk.
He saw how people betray their kin
Without a bit of remorse,
And how a teacher is seized and killed
By the brutal punitive force.
He saw the fate of his folk and land,
He knew it all: he was able to see
Who’ll lose the battle with cancer and
Who’ll flee from war oversea(s).
He saw the joyless faraway lands,
My face he saw in the crowd.
The camp turned out to be his journey’s end,
He never found a way out.
How pleadingly they all asked for a song,
How clearly he finally sang…
And the night did beat, and the night did smoke,
But the morning never began.
Игорь Белый. Прадед
Ему кричали: «Ну спой, Нафтул!» —
А он лишь руками махал.
До соликамской тюрьмы дотянул
И из неё не сбежал.
Куда бежать, если всюду смерть
За ним шагает, косой грозя?
А здесь так жалобно просят спеть,
Будто без песен нельзя.
А где же твой голос, ответь, Нафтул,
И что ты делаешь здесь?
Как в синагоге ты ре тянул —
Город запомнит весь.
Горели свечи, блестел атлас,
И служка читал Агаду —
И славно вспомнить об этом сейчас,
В тридцать девятом году.
И встал Нафтул, и кашель пропал,
Борода — как смоль, а лицо — как мел.
И пел он так, как когда-то певал,
И как никогда не пел.
Он слышал гомон больших площадей,
И голос его не дрогнул, не стих.
Он видел дочек своих дочерей,
Сынов сыновей своих.
Он пел и видел, как брата брат
Предаст, не меняясь в лице,
И как карательный ждёт отряд
Учительницу на крыльце.
Грядущее крови своей и страны
Открылось ему наперёд —
И кто в Канаду сбежит от войны,
Кого саркома добьёт.
Он видел далёкие злые края,
Меня в толчее метро…
А рядом, дыхание затая,
Молчал соликамский острог.
Так жалобно просят — как не помочь!
Без песен нельзя? Да брось!..
И билась ночь, и курилась ночь,
А утро не началось.
Катарина Мечникова
Родилась в Москве, сейчас живёт в Гамбурге (Германия), учится в университете на молекулярного биолога. Любит географию, музыку и языки, в свободное время переводит песни на английский и немецкий языки, пишет аранжировки.