509 Views
Чиновники
Заткните ваши пакостные рты,
Уймите смех и пошлые стенанья.
Актеры — это, в сущности, скоты,
Фломастеры с зачатками сознанья.
Холопы, шавки, смерды, блохи, вши —
В любую душу проскользнут без мыла,
И лишь тогда бывают хороши,
Когда их сапогом пинаешь в рыло.
Рискованные шутки, подлый слог,
Зацикленность на собственном бунтарстве —
Их всех бы разом в гетто, под замок,
Чтоб не мутили воду в государстве!
Их всех бы — за колючку в рудники,
За пропаганду мерзкого разврата,
Чтоб век не смели поднимать руки
На то, что людям дорого и свято!
И вот тогда настанет тишь да гладь,
А рыцари попойки и наживы
Пусть благодарны будут, вашу мать —
До самой смерти — что остались живы.
Скоморох
Сторона ль моя, сторонка, неохватный окоем…
Говорю себе негромко – ничего, переживём.
Белый свет, бродяжья доля, ни осла и ни вола,
Только ветер в чистом поле, и дорогам нет числа.
Лейся, песня скоморошья, алым мячиком скачи,
Впереди тропинка волчья, да продрогшие грачи,
Сзади – голод да облавы, в землю втоптана дуда –
Видно, мне при жизни славы не дождаться никогда.
Слева-справа тлеют села, Богородица, спаси!
Скоморох бредет весёлый по истерзанной Руси.
Всюду голод да разруха, всюду плач стоит стеной,
И кричит пустое брюхо о крупиночке ржаной.
Что же тут стонать и охать, эко диво – голодать,
Не пристало скомороху падать духом да рыдать.
Тряпки пестрые достану, бубенцами прозвеню –
И уйдёт из сердца рана, сгинет, шельма, на корню.
Не торгую, не ворую – я с судьбой своей в ладу.
Нынче в поле заночую, завтра к городу приду.
Пусть летит лихая песня в придорожную траву –
Ну помру.
Потом воскресну…
Ничего – переживу.
Запрет
Весь мир – запрет.
И тьма, и свет,
И вскрик, и тишина.
Ни выхода, ни входа нет –
Такие времена.
Запрет на жест.
Запрет на взгляд.
На дружбу.
На вражду.
На шаг вперёд.
На шаг назад.
На безмятежный райский сад.
На свой котел в аду.
Запрет на бунт,
Запрет на стыд,
На радость и хандру –
Пусть каждый сядет.
И сидит,
Как нищий на пиру.
Запрет на смелость и на страх,
На милость и на месть,
На объяснение в стихах,
На вызов, дерзость, честь.
На шутки, слезы, стон и вой ,
На сигаретный дым,
Запрет на право стать собой
И право быть другим.
Запрет на радугу.
Холмы.
На реки и леса,
На слово “я”.
На слово “мы”.
На смех
И чудеса.
На поезда в лиловой мгле,
На звон капелей с крыш,
На ветер с юга в феврале,
На все, чем дышишь на земле,
И чем ты дорожишь.
На восхищенье, на мольбу,
На яблони в росе…
Сиди себе, кляни судьбу,
Но молча.
Как и все.
Запрет на лица.
Имена.
На “нет”.
“Не знаю”
“Да”.
Бывали хуже времена.
Но гаже –
Никогда.
Всё продаётся
Все продается.
Совесть, честь и время,
Наивность, состраданье, плач и смех.
…Ты не блажи –
Будь в курсе,
В доле,
В теме,
А не болваном на глазах у всех.
Продай друзей —
Продай, не будь уродом —
Продай свой голос, сердце, руки, суть…
Ты продан сам.
Неоднократно продан.
Купи других —
И дурачком не будь.
Насущный хлеб бесплатно не дается.
Бесплатной нет дороги к чудесам.
Кто говорит, что в клетке не поется?
Споешь, иначе…
В общем, понял сам.
Чирикай то, что велено покуда,
Не лезь на штурм,
Не путай берега,
Не притворяйся праведным, иуда,
И больше, чем даем, не вымогай.
Все продается —
Был бы покупатель.
Все можно сбагрить —
Был бы продавец.
Теперь живи
И радуйся, приятель.
И будь “своим”.
Хоть в чем-то.
Наконец.
Колыбельная Крошке Цахесу
Засыпают нивы,
Рощи и ручьи,
Лишь в садах на диво
Свищут соловьи.
Песне их крылатой
Внемлешь ты один…
Спи, малыш горбатый,
Бедный вдовий сын.
Синий свет в окошко
Ясен и высок:
Вот тебе, мой крошка,
Первый волосок:
Пускай уродлив ты и мал, но лишь откроешь рот —
Любая девушка тебя красавцем назовет.
Пускай твой голос дребезжит, как старый медный таз —
Любой мудрец придет в восторг от вдохновенных фраз.
Пускай несдержан ты и зол, визглив, ленив и туп –
Для всех вокруг чистейший мед с твоих польется губ.
Лодкам снятся штили,
Бури и шторма.
На соборном шпиле
Ангел задремал.
Мать кладет заплаты
На твои штаны…
Спи, малыш горбатый,
Верь в цветные сны.
Жесткая рогожка,
Да и та — с дырой…
Вот тебе, мой крошка,
Волосок второй:
Пусть кто угодно при тебе сыграет на трубе —
Аплодисменты за игру достанутся тебе.
Пускай прочтет хоть мадригал, хоть оду, хоть сонет —
Поверят все, что ты — творец, мыслитель и поэт.
Любой певец, любой танцор, художник, лицедей
Тобою будет заменен в глазах других людей.
Комнатка убога,
Из-под крыши льет.
Чутко у порога
Дремлет серый кот.
Спи, малыш горбатый,
Лишь во сне пока
Ты увидишь злато,
Бархат и шелка.
Бьется в лампе мошка,
Страх стучит в висок.
Вот тебе, мой крошка,
Третий волосок:
Ты можешь людям причинить любую меру зла —
Других накажут за твои недобрые дела.
Ты можешь пить, ты можешь лгать, мошенничать и красть,
Пройдешь по трупам — ибо так и шествуют во власть —
Но будешь праведен и чист, пока… пока… пока
На голове твоей растут три этих волоска.
Зеркало кривое
Отражает тьму.
В мраморных покоях
Страшно одному.
Спи, малыш горбатый,
Все себе позволь.
Нам ли ждать расплаты
За чужую боль?
Золотые реки
И горшок говна…
Жаль, что в человеке
Суть всегда одна…
Квадраты
В руинах, рже и гнили белый свет,
Колокола звонят – а звука нет,
И чей-то силуэт на потолке
Зачитывает мне коммюнике.
Скрипуч и ненадежен табурет,
Повеситься — и то надежды нет,
Лишь новостей квадратная строка
Ползет по темным недрам потолка.
Квадратно все — и окна, и кровать,
Квадраты мыслей некуда девать,
Под сумрачно-эзоповое “…ля…”
Растет, растет решетками земля.
Уходят из эфира суть и честь —
И репортерам надо что-то есть.
Уходят струны, кисти, мундштуки —
Квадратным быть искусству не с руки.
Вставай, конвой, лови последних блох,
Пока наш мир от маршей не подох,
Покуда не подернулись золой
Бессмысленные “Слава!” и “Долой!”
Колокола звонят — а звука нет.
Блестят в ночи квадраты эполет.
Пожалуй, поздно заводить баркас…
Переживем, дружок.
Не в первый раз.
Фламандский демарш
Труби, мой маленький трубач,
В дорогу-рогу-рогу:
Пускай солдаты мчатся вскачь,
А командир – не в ногу.
Пускай протухла ветчина,
Мука позеленела,
Король страдает с бодуна –
Кому какое дело?
Руби, мой маленький палач,
Мне шею, шею, шею –
Я разгребать весь этот срач
Желанья не имею.
Пусть на погост меня снесут
Четыре капитана,
А я плюю на этот суд
И до тебя достану!
Стучи, мой маленький стукач,
В тазы, котлы и ведра.
Захочешь – пей, захочешь – плачь,
Но весело и бодро.
Иди вприпрыжку на парад
И в церковь с постной рожей –
А шут, виновник всех утрат,
Ожить уже не сможет.
Смотри, мой маленький король –
Вот голова на блюде.
Ты победил шута – изволь.
…А нового – не будет.
Труби в трубу, играй в рожок,
Топчи свои посевы…
В аду увидимся, дружок.
Привет от королевы!
Баба, которая не дала
Он считает себя счастливчиком — и не зря.
Все заботы вселенной — до фени и фонаря.
Бары, женщины, вечеринки, вино и сплин,
Он хозяин, он бог, учитель и властелин.
Жизнь вполне удалась.
Но как финкой из-за угла:
Распроклятая баба, которая не дала.
Все давали.
Всегда.
Лишь однажды попал впросак.
…Черт, с такой не грешно закатиться в любой кабак,
Развалиться на кресле в холодные вечера,
Взять хорошего джина и слушать хоть до утра…
Обещал ей турне, трали-вали и все дела…
А она…
А она, представляете, не дала.
Как бухло ни глуши — вспоминается всякий раз
Белокожая баба, поющая черный джаз,
Скандинавская кровь чтоб ее, холоднее льда —
Но и в сраной дыре Миннесоты она — звезда.
…И мулат-пианист, чтоб холера его взяла…
Потому-то проклятая баба и не дала.
Чтобы цели достигнуть, различные есть пути.
Сделал все, чтобы их по возможности развести,
Думал — куклы на ниточках вряд ли учуют ложь,
Чем больнее, тем лучше, сломаются — ну так что ж…
Он почти всемогущ,
Он две жизни спалил дотла…
А она все равно, представляете, не дала!
Ветхий дом престарелых,
Продавленная кровать.
Были деньги, поклонники, слава — на все плевать.
Были женщины, были мужчины, коньяк и джин,
А сегодня он сед, беспомощен… и один.
Все, что было когда-то — за гранью добра и зла…
…И осталась лишь баба, которая не дала.
Башню строил Вавилон
Строил башню Вавилон
На потеху свету.
Хороша со всех сторон —
Только крыши нету,
Впереди глухой бурьян,
Позади — болото…
Пьян прораб, подрядчик пьян —
Пропадай, работа!
Сторож старый и глухой,
Крановщик в могиле…
Рамы сыпятся трухой,
Стекла растащили,
Плачет битый унитаз,
Подвела проводка…
Ох ты, башня-госзаказ,
Ох, злодейка-водка!
Потерялись чертежи,
Плесневеют планы,
Снизу — блохи, сверху — вши,
Сбоку — тараканы.
Вот такая, братцы, блажь —
Толку с этой блажи?
Не заселишь, не продашь,
Не достроишь даже.
Ни в утиль, ни в оборот,
Ни на пользу людям.
Пусть ветшает, пусть гниет —
Вспоминать не будем.
Золоченый рухнул трон
На башку эпохе…
…Развалился Вавилон —
Тараканам похер.
Рисунки автора.
Александра Неронова
Композитор, режиссер музыкального театра-студии "Тенер", поэт и художник-график. Родилась в подмосковных Люберцах, всю жизнь живет в Москве, много путешествует автостопом, увлекается историей, любит железные дороги и заброшенные заводы. Не замужем, двое взрослых детей.