534 Views
Desaparecido
Долгое время
я думала, что он
desaparecido.
«Исчез»
не означает ничего,
мужчина, который вышел за сигаретами
и не вернулся.
В то время как
desaparecido
для аргентинца,
уругвайца,
чилийца
значит
«украден»,
«арестован»,
«пытаем»,
«убит»,
«полностью вычеркнут».
Словно его никогда не существовало.
Долгое время
я думала, что он
desaparecido.
Но, по-видимому,
он умер во сне.
Говорят
Говорят,
когда он умер,
определенные части моего тела
полностью побелели.
Говорят,
когда он умер,
я спросила у своей тети,
думает ли она,
что мы с ним
будем вместе
сидеть на облаке.
Говорят,
когда он умер,
все
много плакали.
Говорят,
когда он умер,
нашли письмо.
Говорят,
когда он умер,
это письмо
выбросили.
Говорят,
когда он умер,
он спал.
Говорят,
когда он умер,
он только что вернулся из Испании,
и весь его багаж оставался на борту.
Говорят,
когда он умер,
никто не потребовал этот багаж.
Говорят,
когда он умер,
он отправился на кладбище,
а потом – в сад.
Говорят,
когда он умер,
он стал лимонным деревом.
El vuelo de la muerte (Кража смерти)
Синева.
Синяя красота спокойных неровных волн.
Пейзаж с открытки…
Но в глубинах морей и воспоминаний
спят тела подростков,
разбитые и поломанные
в тысяча девятьсот семьдесят шестом, анонимно.
Военные самолеты проносятся на хлопковом небе, словно орлы,
исчезают на расплывчатом небосводе.
По Desaparecidos начинают скучать.
Это не синева,
это больше, чем синева,
такая синева,
становится бирюзовой,
почти зеленой.
Нет синонимов для лазури,
ничто не прилипает
к этой безграничности, окрашенной в синий,
ничто не оставляет
небесные отблески
на морском пейзаже
и ничто не достигает
лазурных глубин
изменчивых приливов,
но это не синева,
это больше, чем синева,
это смесь
незабудки,
изумруда
и ляпис-лазури,
она синее злости в твоих синих глазах,
синее монохромии Клейна,
синее волны Хокусая,
но это не синева,
это больше, чем синева,
это синева моря и памяти,
синева, почерневшая от тел, выброшенных из вертолетов,
синева, окрашенная потерями,
преступная синева,
синева вины,
красный цвет.
Desaparecido
Longtemps
j’ai cru qu’il avait
desaparecido.
« Disparu »,
cela n’évoque rien,
un homme parti chercher des cigarettes,
jamais revenu.
Tandis que
desaparecido,
pour l’Argentin,
l’Uruguayen,
le Chilien,
cela signifie
séquestré,
enfermé,
torturé,
assassiné,
totalement effacé.
Comme s’il n’avait jamais existé.
Longtemps
j’ai cru qu’il avait
desaparecido.
Mais il paraît
qu’il est mort en dormant.
Il paraît que
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
certaines parties de mon corps
sont devenues toutes blanches.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
j’ai demandé à ma tante
si elle pensait que
le sien et le mien
étaient ensemble
assis sur un nuage.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
tout le monde
a beaucoup pleuré.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
une lettre a été retrouvée.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
cette lettre
a été jetée.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
il dormait.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
il revenait à peine d’Espagne
et toutes ses malles étaient encore sur un bateau.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
on n’a jamais pu récupérer les malles.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
il est allé au cimetière
puis dans un jardin.
Il paraît que,
lorsqu’il est mort,
il est devenu un citronnier.
El vuelo de la muerte (le vol de la mort)
Si bleu,
le calme bleu des ondes irrégulières.
Paysages de carte postale.
Mais, dans les tréfonds des mers et des mémoires,
des corps encore adolescents,
endormis, meurtris, se décomposent
en soixante-seize, anonymement.
Les avions militaires strient le ciel de coton blanc,
comme des aigles ils disparaissent dans le trouble firmament. Et naissent los desaparecidos.
Ce n’est pas bleu,
c’est plus que bleu,
c’est tellement bleu
que ça en devient turquoise,
presque vert.
Et l’on a beau chercher des synonymes azurés,
rien ne colle
à cette immensité bleutée,
rien n’égale
les reflets célestes
de l’étendue marine,
et rien n’atteint
les profondeurs céruléennes
des marées incertaines,
mais ce n’est pas bleu,
c’est plus que bleu,
c’est un mélange
de myosotis,
d’émeraude
et de lapis-lazuli,
un bleu plus bleu que la colère dans tes yeux,
plus bleu qu’un monochrome de Klein,
plus bleu qu’une vague d’Hokusai,
mais ce n’est pas bleu,
c’est plus que du bleu,
c’est un bleu de mer et de mémoire,
un bleu noirci par les corps jetés d’hélicoptères,
c’est un bleu teinté de disparitions,
un bleu criminel,
un bleu coupable,
un rouge.
Ольга Брагина
Поэт, прозаик, переводчик, критик. Родилась в 1982 году в Киеве. Окончила факультет переводчиков Киевского национального лингвистического университета. Автор книг «Аппликации» ("Лира", 2011), «Неймдроппинг» ("Лира", 2012), «Фоновый свет» ("Каяла", 2018), "Речь похожа на карманный фонарик" (Поэтическая серия "Тонкие линии", 2020), "Призмы плеромы" (UGAR, 2021, проза), "Пелікани" ("Каяла", 2021, роман). Стихи и проза переводились на английский, немецкий, польский, чешский, испанский, шведский, норвежский, румынский, турецкий, арабский, итальянский, словацкий, македонский, болгарский, греческий, беларусский, литовский и латышский языки, иврит, язык малаялам.