833 Views
* * *
Вначале было слово, а война
Случилась после. Лопнула струна,
На тонкой, зыбкой грани тьмы и света
В ночи мерцают чьи-то имена.
Вначале было слово, а беда
Пришла потом. Багровая вода
Течет в ручьях. Железной саранчою
Обглоданы пустые города.
Вначале было слово и в конце
Пребудет слово. Маска на лице
Вросла, пустила корни. С каждым вздохом
Все чаще вспоминаю об отце.
Отец небесный и отец земной!
Что делать мне с проклятою войной,
Когда война, как слово, под запретом
И прячется за дымной пеленой?
Летит над домом ведьмин вой ракет,
Да будет свет, но где он, этот свет?
“Вначале было слово…” – отвечают,
И более ни слова мне в ответ.
* * *
Савл идёт по дороге в Дамаск,
Понимая, что путь вышел боком.
На дороге сожженный КАМАЗ,
Виртуальные выхлопы масс,
Всадники. Мор бормочет: “Чума-с!”
Нету бога.
И дорога уже не важна,
Трудно двигаться против рожна.
Савл идёт, спотыкается Савл,
Шапка неба на голову давит,
Громыхают бои по лесам,
Кровь течет у вождей по усам,
Кровь течет, но и в рот (чудеса!)
Попадает.
Савл безумен, разбит, напряжен,
Савл упрямо идёт на рожон.
Он идёт, сам не зная куда,
Камень вечности бьёт по кресалу,
В красной речке бурлит не-вода,
Закипает в котле не-еда
И бредёт, бормоча: “Вот беда…”,
Бог за Савлом.
Расступается всадников ряд,
“Ничего, пусть идут,” – говорят.
* * *
Какой сегодня день войны?
Не помню. Не считал.
Наверно, свыше сочтены
Развал и нищета,
Наверно, свыше есть расчет
И точный календарь,
А на земле хохочет чёрт:
“Не парься, милсударь!
Сейчас не время дни считать,
Не время греть кровать,
Не время петь, плясать, читать,
А время воевать,
Гнать непокорных к краю рва,
Стрелять, качать права,
Искать обидные слова,
Ужасные слова.
Таков рецепт у сатаны,
Благого сатаны!”
Какой сегодня день войны?
Обычный день войны.
* * *
Покажи их счастливыми
(вот пролог, три страницы),
Водомерка под ивами,
Рябь лучей на ресницах,
И валяй: гром над липами,
Лужа крови под ливнями,
Грязь на дальних дорогах…
Нет, не так. Пахнет сливами,
Три страницы пролога.
Покажи их счастливыми,
А потом их не трогай
* * *
Привыкаешь ко всему,
И к ракетам, и к снарядам,
Это где-то, это рядом,
Вот опять накрыло “Градом”,
Долгий взгляд в ночную тьму,
Привыкаешь ко всему.
Привыкаешь привыкать,
Ход времен ловить руками,
Жить минутами, веками,
Превращать мгновенья в камень,
Не бояться, не вникать,
Оправданий не искать,
Привыкаешь привыкать.
Привыкаешь жить без грез,
Жить без слез, без долгих планов,
Здесь планета Переландра,
Сладко дышится на ладан,
Перетянут, лопнет трос,
Все взаправду и всерьез,
Привыкаешь жить без грез.
Все в привычку, всех в привычку,
Как открыл-закрыл кавычку,
В скобки ловко поместил,
Взял тревожный чемоданчик,
Пригляделся, что там дальше,
Жизнь неловко сжал в горсти,
Приготовился нести.
* * *
Ангел черный, ангел белый,
Тот с мечом, а тот с трубой…
Жил да был, да что-то делал
Ангел странный и рябой.
Был далек от идеала,
Дела много, толку мало,
Как от суеты любой.
Эти – знаки, эти – числа,
Тот – начало всех начал…
Ангел не был цветом чистый,
Да и профиль подкачал.
Только ясно для любого:
Если что, зови рябого,
Он взовьется у плеча.
Славно греет одеяло,
Колыбельная в ночи…
Дела много, толку мало,
Ладно, будет, не ворчи.
Ангел дремлет, опечален:
Этих, с трубами-мечами,
Не дозваться, хоть кричи.
* * *
Ты держись, они говорят,
Держись,
Это жизнь, старик, это жизнь.
Я держусь, отвечаю,
Ещё держусь,
Это жуть,
Это точно жуть.
Как сказать, говорят, однозначно не всё,
Ты, старик, цитируй Басё,
Спой про шарик, про голубой,
Как телят ведут на убой,
Мы в какой-то степени вместе с тобой.
Хорошо, киваю, благодарю,
Мы почти родня по календарю.
А вон те молчат, да и те молчат,
Иногда откроют короткий чат,
Где и от молчания горячо,
Чую, рядом к плечу плечо.
Как сосед по разрушенному этажу,
Не держись, говорит – держу.
Мы ползем по гибнущим этажам,
То нас в холод бросает,
То в дрожь,
То в жар.
Этажи, они говорят, этажи?
Это жизнь, старик,
Это жизнь.
Говорят, без умолку говорят,
Словно милостыней дарят.
В темном небе Молох возносит жезл,
Это жесть, мне слышится.
Это жесть.
Этот шарик, он жестяной,
Как тротилом, набит войной.
Вот рванул заряд,
вот летит снаряд,
Ты держись, они говорят.
Ты ж босыми пятками по ножу…
Кто-то рядом молчит: держу.
* * *
Когда цветет черемуха,
Война войной не кажется,
Что было, не считается,
Что будет, невдомёк,
Пахучим белым облаком
По памяти размажется,
Накроет, будто саваном,
Упрячет под замок.
Когда цветет черемуха,
Убитые – воскресшие,
Разрушенное – целое,
Упавшее – стоит,
Воронки исцеляются
И зарастают трещины,
Все живы до единого:
Его, мои, твои.
Когда цветет черемуха,
Покровом ясным стелется,
Молиться можно запросто
У каждого куста,
Неярок день над озером,
Недолог век цветения,
Цвети, моя черемуха,
Цвети, не отцветай!
* * *
Возвращаешься в прошлое
Каждую ночь в скором поезде,
Поднимаешься, входишь,
Вот тапочки, кухня в торце.
Нет на свете печальнее,
Нет ослепительней повести,
Чем вернуться туда, где все дома,
И дом ещё цел.
Возвращаешься в прошлое:
Улица, липы, прохожие,
На балконе соседка,
Мальчишки бегут за мячом,
Все такие чужие,
Беспечные и непохожие,
Все такие родные,
Один только я ни при чем.
Я застрял в черном будущем,
В злом настоящем, которое
Оградили сиренами,
Руки связали пальбой,
Я спешу, спотыкаюсь,
Но путь исковеркан заторами,
И до одури страшно
Вдруг встретиться с прошлым собой.
Я его не узнаю
И он меня тоже, наверное,
Я его не пойму, он меня –
И тогда на заре
Мы пойдем параллельно
Одними и теми же скверами,
Принцы, мухи, кузнечики,
Каждый в своем янтаре.
Колыбельная Телемаху
Спи, мой маленький, в небе погасли колючие лампы,
Это тучи, и ветер их рвёт, словно ангел – печать,
Старый клён на балкон тянет жёлтые тихие лапы,
На стекле пляшут тени: сова, корабли,
Тень от папы,
Тень доспеха, тень буйных знамён, тень меча.
Я не знаю, откуда они, эти тени. Спи, маленький, тихо
В нашей спальне, и нет никого,
Ни единой души.
Это молния? Нет, это мальчик взрывает шутиху
Во дворе. Это копья? Конечно же, нет,
Это карандаши.
Спи, пожалуйста, песни допеты, рассказаны сказки,
Нет ни звуков, ни слов, ни войны,
Только сон до утра.
Тени пляшут, но что нам до них? В этой пляске
Грёзы старого клёна о старой оливе
Да будущий стук топора.
Олег Ладыженский
Олег Семёнович Ладыженский — украинский писатель-фантаст. Вместе с соавтором Громовым Дмитрием Евгеньевичем известен под псевдонимом Генри Лайон Олди.