300 Views
translation from Russian by Anya Krushelnitskaya
The Past
The past comes inside and sits in front of me on the floor,
Like a mutant dog with the hands of a human.
It stares right into my soul weighed down by the war.
It says nothing and blinks; in blinks, ages go zooming.
I’m busy with stuff, in a hurry to file a form,
In a hurry to pay for gas (what a gas, what a weird high).
I sign my check, Alexander A. Alexanderiform.
I go through a paper fire which makes my brain fry.
And it’s like I don’t notice the dog, and his presence is not even felt,
Although his tail keeps wagging him at my feet ever faster;
By the way, your humble servant is also his evil master,
And my eyes keep crawling backasswards at the sight of his shaggy pelt.
“Bow! Wow!” barks the past (4:20, blaze it, time for a doobie!)
Love runs off to grab a gram; every culture’s got something to cancel.
It’s three cobra heads hanging over me, or maybe three doggie
Heads, and next to them – Hatred, one sexy damsel.
I say to her, “What do you need? Leave me alone! shoo!”
She says, “Come on, let’s make out, Alex my boo!”
I say, “Holy shit, there’s no getting away from you!”
She says, “I got nowhere to go and nothing to do.”
Whatever happened or didn’t is past; all darlings are deep in the ground.
Someone paved over the graves and built an amusement park,
Named after the father of peoples: wine, beer, dancing in the dark.
The dead roll in their graves underneath the merry-go-round.
Whatever happened or didn’t, they who bring up old grudges in haste
Won’t be freed from serfs, and their kids will be eaten by pigs in a sty.
The Dead Party Chairman calls for a congress of all who ever did die.
I’m well on my way there, as well, but so far I haven’t been placed.
My present is like a lizard in a metal box, imprisoned,
Gazing into the future dark as far as the eye can see.
“Hey, who are you? Where are you dragging me? And for what reason?”
But the jailers are simply days, every day penitentiary.
I keep rambling, mumbling, bumbling, dumbly-numbly.
My mouth is stuffed with bubble wrap, and I feel I’m about to barf.
I silently scream, “Hey you, past! Why did you come to me?”
The past replies, “Bow-wow! Arf! Arf!”
Might be why, in my fifty first spring, I keep looking and looking for
A place for myself and the poems that come from my tongue fuming,
When the past comes inside and sits in front of me on the floor,
Like a gruesome dog with the hands of a human.
Fake News
“Got news for you: one chef – now, this one’s disgusting indeed –
He butchered a man to fry and serve him as steak!”
“Were you a witness, yourself?”
“No, and I don’t see the need.
Our people won’t lie!”
“But what if this news is fake?”
A fake Jesus offers a fake salvation;
A fake Satan casts you to a fake tarnation;
A fake Royal Navy is on the hunt for a fake Francis Drake.
This is the dumbing of the Age of the Fake.
A mother says with a smile,
“Baby mine, wakey-wakey!”
But what if it’s fake?
Terrorists became government, governments became terrorist.
But what if it’s fake?
A mouse runs away from the cat on the roof, pitter-pat, shakey-shakey.
But what if it’s fake?
We all hoped to be the kindest, we all hoped to be the purest.
But what if it’s fake?
“They say that once, to the dacha of the happy and hale poet Blok,
A lady came skiing cross-country, and her name was Solveig!”
“How did you find out?”
“They got breaking news ‘round the clock!
All channels say the same thing.”
“Yes, but what if it’s fake?”
A fake rock star performs a fake hit
Titled “What if it’s fake?”
A fake post-truth; fake alternative facts;
Your whole life is fake!
A fake contagion causes fake cough, fake snot, fake spit,
Or fake flu; just in general, fake.
A fake war, or a fake peace, left very confusing tracks.
What if it’s a fake fake?
Can’t believe anyone, these days.
Of course, our news lies to us, but I’ll tell you the real truth:
EVERYBODY lies!
The US dropped bombs on Yugoslavia, right? They dropped those bombs!
And didn’t they lie about Iraq’s weapons of mass destruction? They dropped those lies!
And do tell me, why does the UN push its boundary eastward?
What? Not the UN? Same difference; they’re all freemasons.
“Look, here’s what happened: some Yankees put on our tank helmets,
Climbed inside our tanks and shot this vid in one take!”
“You don’t know! You weren’t there!”
“Right, but I know those shitheads.
That’s their usual MO.”
“Sure. But what if it’s fake?”
A little fairy fluttered by before I was awake.
She brought a piece of fakey pie and a slice of fakey cake.
Shut your piehole, kitty-cat; don’t mewl, for pity’s sake.
It’s not for you I’m opening this lovely can of fake.
You were born with a silver spoon for your bad luck to take.
Yours is not a silver dollar but a quarter fake.
Oh, my achy breaky heart, achy-achy-break!
Death, my friend, I’ve come to borrow a half-a-cup of fake.
But if you peek out of your personal info bubble,
Like out of a hatch of a tank that’s burning,
You’ll see the ground heave, blasted into rubble –
Or is it the still-living, the wounded, stirring?
If you put away your smartphone and step out,
Out and up
To the torched guts of the city bus torn asunder,
You’ll see people line up for bread.
“Is this the end of the line?”
“Yup.”
How do you like this Isle of Wonder?
If you push away your latte and spit out your cheesecake,
You’ll see an air defense missile slink through the sky like a snake,
And then you might think that you, yourself, are truly fake,
And only death alone is the antithesis of the fake.
Fake-uh.
Ache-uh.
Kuh.
Uh.
We Kept Saying “No war!”
We kept saying, “No war!” – yet the war kept not ending;
Instead, it kept growing bigger, stronger and hotter.
It was followed behind by Alienation and Horror,
While our numbers kept growing smaller, till almost no-one was left standing.
I remember that bleak cold rain and that desolate square.
I peeked from behind my curtain out to the street, and I saw
One tiny person with one tiny poster, which read “No War!”
He stood alone, and I wanted to cry, because I was so scared.
I was scared that my boss would fire me for disobedience;
I was scared of the stick; of not being allowed to have opinions;
I was scared that my neighbors would hiss and spit in my face;
I was scared I would lose my dignity (and then, it was gone without trace.)
I was scared, scared just because; my every breath was a wail.
I was scared of getting nabbed and sentenced to fifteen days in jail.
I was scared of men in uniform (and then, all men as a rule.)
I was scared that my kids would get hazed by the kids at school.
I was scared I’d hear pounding at five a.m.: “Open the door, you clown!”
I was scared of all pounding sounds (and then, any other sound.)
I was scared of my own dog, I was scared of my very own cat,
I was scared I would spend all my life scared, and that was that.
I was scared of whatever was gnawing inside (the self is the scariest guy);
I was scared of jeering and taunts whistled out by the passers-by.
I was scared of the war: what if it came back for revenge and effed me?
I was scared of my wife: what if she supported the war? (In the end, my wife left me.)
I was scared while paired with you, and then when I was left alone un-paired.
Come to think of it: I wasn’t yet born. I was only scared, and scared, and scared,
Peeking out of my window to the street, where I saw
One tiny person with a tiny poster which read, “No War!”
Standing alone, and the police running up to him.
What was I gonna do? I don’t know what to do anymore!
I’m all for world peace, and I don’t know what to do anymore.
I DON’T KNOW WHAT TO DO ANYMORE!
Александр Дельфинов. * * *
Прошлое входит в дом и садится передо мной,
Как пёс-мутант с человеческими руками,
И пялится прямо в душу, придавленную войной,
Молчит и моргает не веками, а веками.
А я чем-то занят: заполнить спешу формуляр,
За газ заплатить (да и сам вроде как под газом),
Подпись на чеке: «Александр Александрович Симулякр»,
Прошёл сквозь бумажный огонь да накрылся медным экстазом.
И я как бы не чувствую, не замечаю этого пса,
Хвост постоянно виляет у ног моих здесь хотя им,
А ведь, между прочим, аз есмь его злой хозяин,
И от взгляда на шерсть его так и лезут на зад глаза.
«Бау! Вау!» — прошлое лает (ну, что, покурить травы?),
Любовь убегает за весом, у каждой культуры отмена есть,
То ли три кобры склонились ко мне, то ли три головы
Собачьи, а рядом — красотка Ненависть.
Я говорю ей: «Тебе что надо? Уйди, отстань»,
А она отвечает: «Давай целоваться, Сань!»
Я говорю ей: «Да сгинь ты, господня срань!»
А она отвечает: «Куда ж я в такую рань».
Было, не было, да прошло, закопали милых,
Раскатали асфальт над ямами, сделали луна-парк,
Во имя отца народов, пиво, вино, табак,
А они под аттракционами ворочаются в могилах.
Было, не было, а кто старое второпях помянет,
Тому барин вольной не выдаст, свинья его деток съест,
Председатель партии мёртвых всех соберёт на съезд,
Я и сам на пути туда, но пока ещё там меня нет,
И моё настоящее, словно ящерица в железном ящике,
Таращится в будущее, а там только тьма и тьма.
«Эй, что вы делаете? Кто вы? Куда же меня вы тащите?»
Но тюремщики — просто дни, и куда тут ни ткни — тюрьма.
Я говорю, бормочу, мычу, но ни бе, ни ме,
Рот забит целофаном, состояние тошное.
Я молча кричу: «Зачем ты пришло ко мне?!»
«Бау! Вау!» — отвечает прошлое.
И, возможно, поэтому пятьдесят первой моей весной,
Куда деться, не знаю, с торчащими из языка стихами,
Когда входит прошлое и садится передо мной,
Как страшный пёс с человеческими руками.
Александр Дельфинов. Фейки
– Слышали, что в ресторане творили у нас повара-то?
Из человечины, гады, нарезали стейк!
– Вы это видели сами?
– Не видел, да мне и не надо,
Люди ведь наши не врут!
– Ну, а вдруг это фейк?
Фейковый Иисус предлагает фейковое спасение,
Фейковый Сатана готовит фейковое мучение,
Фейковый королевский флот ловит фейковых Фрэнсисов Дрейков,
Нас тупила эпоха фейков.
Мама с улыбкой сказала: «Просыпайся, малыш!»
А вдруг это фейк?
Террористы стали правительством или правительство — террористами.
А вдруг это фейк?
По крыше, спасаясь от кошки, топочет лапками мышь.
А вдруг это фейк?
А всем так хотелось быть добрыми, всем так хотелось быть чистыми.
А вдруг это фейк?
– Говорят, в Подмосковье на дачу к весёлому, бодрому Блоку
Прибегала зимой чемпионка по лыжам Сольвейг!
– Это где вы узнали?
– Прильнул к новостному потоку,
Там по разным каналам одно.
– Ну, а вдруг это фейк?
Фейковая звезда рок-н-ролла исполняет фейковый хит
«А вдруг это фейк?»
Фейковая постправда, фейковые альтернативные факты,
Вся жизнь — это фейк!
Фейковая зараза вызывает фейковый трахеит
Или бронхит, в общем, фейк.
Фейковая война или фейковый мир, разобраться не можешь никак ты,
А вдруг это фейковый фейк?
Верить-то сейчас никому нельзя.
Конечно, наши всё врут, но я вам правду скажу:
Вообще ВСЕ врут!
А вот США же бомбили Югославию? Бомбили!
А про Ирак разве не наврали, что там оружие массового поражения? Наврали!
И вообще, зачем ООН на восток расширяется?
Что? Не ООН? Да какая разница, это всё масоны.
– В общем, смотри: в нашу форму оделись-то американцы,
В наши танки уселись и сняли видос в один тейк!
– Вы им свечку держали?
– Да нет, но ведь эти засранцы
По-другому не могут!
– Так, так. Ну, а вдруг это фейк?
Прилетала утром маленькая фейка,
Принесла кусочек сладенького фейка.
Ну-ка, не мяукай, мерзкий котофейка,
Не получишь больше от меня ни фейка.
Был успех на рубль, да судьба — копейка,
Всё твоё богатство — четвертинка фейка.
Флейточка-жалейка, плачь, да не шалей-ка,
Смертушка-соседушка, одолжи нам фейка!
Но если высунуться из информационного пузыря,
Словно из люка сгорающей бронемашины,
Увидишь, как от взрывов ворочается земля —
Или это те, кто пока ещё живы?
Если отложить смартфон и выйти, знаешь куда?
Туда,
Где сгоревшего троллейбуса остов,
Увидишь очередь за хлебом.
– Вы здесь последний?
– Да.
Как тебе такой сказочный остров?
Если кофе отодвинуть и недожевать чизкейк,
Увидишь, как от ПВО в небе выстрелов змейка,
И тебе, глядь, покажется, что сам*а ты — фейк,
И только смерть — противоположность фейка.
Фейка.
Ейка.
Йка.
Ка.
А.
.
Александр Дельфинов. * * *
«Нет войне!» – говорили мы, но война не кончалась,
А наоборот, разгоралась, становилась сильней,
Ужас и Отчуждение шли по следам за ней,
А нас становилось всё меньше, пока почти не осталось,
И я помню пустынную площадь, и дождь, и слякоть,
Я выглядывал в щель занавески и видел в моём окне,
Как маленький человечек с плакатиком «Нет войне!»
Стоит там один, и от страха хотелось плакать.
Я боялся начальника, вдруг уволит меня с работы,
Боялся удара дубинкой и чувства, когда никто ты,
Боялся соседей, что будут шипеть мне вслед,
Боялся потери достоинства (которого уже нет),
Боялся вообще просто так – каждый мой вздох был жуток,
Боялся уехать в СИЗО на пятнадцать суток,
Боялся людей в униформе (чуть позже — любых людей),
Боялся, что дети в школе будут чистить моих детей,
Боялся, что в дверь постучат в пять утра, закричав: «Открывай нам, сука!»
Боялся любого стука (чуть позже — любого звука),
Боялся своей собаки, боялся собственного кота,
Боялся, что не смогу перестать бояться уже никогда,
Боялся того, кто грызёт изнутри (сам себе больше всех ты страшен)
Боялся насмешек и улюлюканья от прохожих граждан,
Боялся войны, вдруг придёт и мне отомстит она,
Боялся жены, вдруг скажет: «А я – за войну!» (в результате ушла жена),
Боялся, пока был с тобой и когда сам с собой остался,
Да я ещё не родился, а только боялся, боялся, боялся,
И подглядывал в щель занавески и видел в моём окне,
Как маленький человечек с плакатиком «Нет войне!»
Стоит там один, а к нему уже бегут полицейские.
Я-то причём тут? Что тут поделать мне?
Уж я-то за мир во всём мире, что же тут сделать мне?
ЧТО ЖЕ ТУТ СДЕЛАТЬ МНЕ?
Анна Крушельницкая
Преподаватель, переводчик, автор стихов и прозы на русском и английском языках, закончила англо-китайское отделение Забайкальского государственного университета и преподавала английский язык, теорию и практику перевода и лингвистические дисциплины в нескольких российских высших учебных заведениях. Сейчас Анна живёт в г. Энн-Арборе, США, где работает в сфере образовательного тестирования и преподаёт русский детям, подросткам и взрослым в Русской школе Энн-Арбора. В 2019 году вышла её двуязычная книга "Cold War Casual / Простая холодная война", сборник транскриптов устных свидетельств и неформальных интервью, взятых у рядовых граждан государств с обеих сторон «железного занавеса».