334 Views
* * *
А мы ходили за водой,
Нам наливали только водку.
Нас, восхитившихся бедой,
Лугами косят в незабудках.
Мы не умели излагать:
Глаголили и голосили.
Когда поедешь воевать?
Тебя об этом не спросили?
Тебя не спросят, а пошлют.
Слова не новые как ссылки.
Да как не веровать в полет?
И как не приземлиться пылка
В конце всего? Как наконец
Свой путь не детский не закончить?
Увековечат: жил слепец…
Ты бросишь в воздух: был ли кормчий?
* * *
Не снится Бог. Да бог с ним, с Богом.
Прижмусь к тебе покуда левым боком.
А правым? Да когда ж я не права?
Растете трава как в мае. Это ль плохо?
Цветы цветут, но сыплется эпоха.
А как помочь? Слова, слова, слова…
Да нет войне. Что о войне я знаю?
Читала книжки в худеньком трамвае.
Гордилась: билась с фюрером страна.
Сейчас гордиться чем? Гордиться нечем.
Пустой трамвай, и болью пахнет вечер.
Он просится послать всех на…
Да нет же, будет вырвана страница,
Где явь ка не защитница, – убийца.
А ты сегодня однозначно дрянь.
Дай бог, случится… Что ты кличешь Бога?
Глянь, не стреляют, потому не плохо…
Забудь, зажмурься,, отойди, отстань…
* * *
Падали и падали…
Аль манна горше падали?
Аль не везет нам с манною.
И радостью карманною
Поделишься, и выскользнет…
Заштопать платье, выстирать?
Лежит оно украденным
С какими-то нашивками.
То карта нашей родины
Фальшивая. Фальшивкою
И ты зовешься вкупе с ней,
Ты в платье этом краденом.
Да нет, отжать, перекроить.
Аль пестрота не радует?
Аль дурнота зловещая
И красота обманная?
Все говорят. Что говорить?
Гремит сей гром… – Простейшие,
Давайте выйдем покурить;
Мы в ожиданье манны…
* * *
Рассыпается время как дождь, сколько луж под ногами.
Попыталась бы спрятаться в зонтик, а дождь все идет.
Это капли дождя ли слезы. И что скажешь маме,
Там, где время уже протекло? Что за дождь – идиот!
Ну давай отвернись, дай мгновение ветру.
Мам, не плачь. Все в разводах и ночью, и днем.
Где прекрасное время приносят в конверте?
Не узнаем, пока не уснем.
А пока все вода, все бесстыжие лужи.
Так утонем от горя, куда его деть?
Видишь, мама, как все неуклюже.
Как пытает дождя круговерть…
И ботинки черны, и душа из резины.
Мне уже уже захлебнуться дурной темнотой.
Дай оттуда ответ, расскажи: будут светлые зимы
Или только отстой?
Мне разжать бы кулак – ни часы, ни минуты.
Век рыдает и смотрит на мокрый окоп.
Я приду к тебе после бессмысленной смуты,
Чтоб наладилась жизнь пусть бы позже, но чтоб…
* * *
Слезам не верит… Но уже – не плачут.
Зачем же плакать, коль сама в слезах?..
Москва моя – Канатчикова дача…
Как будешь с этой гадости сползать?
Дурная голова, лекарства плохи…
Шприц за шприцом… А воз и ныне там.
Пустой укол моей больной эпохе.
А позже – тишина и пустота.
Москва моя. Как много в этом звуке…
Мой город жив – в забвении и лжи.
Кому он отдан и на чьи поруки?
Больному дрянь?.. Да нет же, пусть блажит.
А дальше что? Куда синдром стокгольмский?
Вся в куполах… Один большой синдром.
Бессовестно ликует и смеется.
О Боже, пощади ее нутро.
* * *
Когда ты смотришь между строчек,
Ты видишь жизнь в ином проеме.
Наверное, уместен прочерк.
Все кроме слов и букв, все кроме
Того, что в строчках. Сам подумай:
Молчанья боль в межстрочной яме.
Не все опишешь: мысли – мумии.
Они уже с тобою, amen.
И все ж сначала было слово.
Не все расскажешь и расслышишь.
И в море смыслов есть и новые.
А мысль меняет мир. Запишем.
* * *
Сметая пыль с земного шара,
Земля другой откроет лик.
Лик удивленья иль удара…
А шарик – вовсе не старик.
А шарик, может, еще молод,
Скорей всего в расцвете сил.
Куда ему сей жар и холод?
Да что он только не сносил.
Нам ожидать не рок кометный,
А человека беспредел.
Многорельефный, многоцветный.
Ты разве этого хотел?
И что вселенной скажешь, солнцу?
Какой же прикуп сатане?
Не нужно ядерного агнца.
Не должно – ни тебе, ни мне.
* * *
Так запятая – имя Бога.
Доколь его удешевлять конкретикой?
И кто мы, люди? Сердце, мозг и ноги.
Сейчас ты здесь, а завтра уже нет тебя.
И пусть невинен день сурка.
Он в запятых и не сегодня кончится.
Кого сегодня? Движется ли очередь?
Как длинная безумная река:
Найдешь исток, – уже в низовье топчешься.
В низовье топчешься, но в поисках истока.
Склоняешь суть без поиска предлога…
И век длиною в день. Длиною в день сурка.
И запятая – имя Бога.
* * *
Так и живем: за чертой, у черты.
Черту неведомо, как это узко.
Топчется девушка в узенькой блузке.
Жизни одежды слабы и пусты.
Пролежни жизни, а в центре – черта.
Страшно оставить себя за чертою.
Что бы спросить? Да уже ни черта.
Как подкосить? Да все это пустое.
Кто очертил наш разрушенный мир?
Но не всегда понимая черчение
Улиц, событий, за тонкий пунктир
Девушка вышла. Опять отречение.
Иль отрицание, – не проходи.
Сколько нелепых уставших движений.
Но оступилась на сложном пути, –
Шаг как воронка, как просто кружение.
Новь за чертой. Кто б опять отчертил?
* * *
Я не хотела видеть это,
Но мне другого не покажут.
Какое горькое адажио
В порывах ветра.
Я не хотела знать такого,
Но что поделаешь, придется.
Вон дьявол из угла пустого –
Смеется.
Я удушу его, я справлюсь.
Пусть плачется в объятьях божьих.
Вот только плечики расправить.
И что же?
Но замахнись, и я калека.
А он хохочет, даже пляшет.
Не вижу Бога, что за веха?
Лишь адский скрежет, адский кашель.