888 Views
Мы вернемся ещё на Андреевский спуск
Эти дни в нашу память впечатаны вхруст.
И когда отгремят боевые,
Мы вернёмся сюда, на Андреевский спуск,
Все – и павшие, и живые.
Каждый дом нам родной, каждый камень знаком,
Даже воздух – для лёгких отрада.
Здесь Булгаков, укрытый мешками с песком.
От обстрелов и чуждого взгляда.
Здесь Андреевский купол увенчан крестом,
Словно окаменевшее знамя.
Мы поднимем стаканы за вечный Подол,
И, помедлив, за тех, кто не с нами.
Позади – времена: не бывало подлей.
Впереди – лабиринт раскалённый.
Нам не будет покоя на этой земле –
Победителям и побеждённым…
Я – человек, выползающий из руин
Я – человек, выползающий из руин.
Еле живой, окровавленный – и один.
Где-то в завалах остались мои друзья.
Господи, на хрена тебе жизнь моя?
Я – человек, еле выживший между плит,
Рухнувших, сокрушивших привычный быт,
Камни пробил я и вроде пока живой.
Господи, что мне делать с самим собой?
Я словно призрак эпохи, которой нет,
Брошенный среди крошева прошлых лет,
Кость перегрызший и выползший в никуда,
К новой эпохе, сметающей города.
Я не укор вам, я просто ещё живу,
Длюсь, не сдаюсь, сохраняю свою главу
От помешательства, рухнувшего на нас.
Господи, что ты ещё для меня припас?
* * *
Я – нигде, кроме этого тела. Но я везде.
Я распят на истории, на каждом её кресте.
В венах моих бродят мамонты и мустанги.
Я ещё не рожден, но уже старик.
Голос мой тих, но порой заглушает крик.
Я шаманю в яранге и полыхаю в танке.
Правая рука моя – в пламени на Майдане.
Левая – вмёрзла в лёд в Магадане.
Сердце моё в Освенциме из-под пепла зовёт.
А в голове – слова Соломона: «и это пройдёт».
В каждом живом существе повторяюсь я.
С каждою смертью гибнет и часть моя.
А потому нет границ меж адом и раем.
Я в себе соединяю и свет, и тьму.
Бог создавал себя по образу моему –
То-то Адама он вылепил разгильдяем.
Правая рука моя – в пламени на Донбассе.
Левая – под развалинами в Одессе.
Сердце моё в Мариуполе из-под руин зовёт.
А в голове – слова Соломона: «и это пройдёт».
* * *
“Ничего они с нами не сделают”
С. Юрский
Город пахнет листвой облетелою,
Опьяняет озоном дождя.
«Ничего они с нами не сделают» –
Мудрый Юрский сказал, уходя.
Мы живём, словно в землю зарытые,
Гости, пасынки в этом раю.
Именуются нынче элитою
Инвалиды по части ай-кью.
Сколько можно себя им раздаривать,
И актёрничать, с горлом в петле?
Погляди – уже пенится варево
В этом чёрном бездонном котле!
Погляди на страну одурелую,
Ты ведь знаешь её наперёд.
Ничего они с нами не сделают.
Помни надпись: “И это пройдёт”.
Да, еще нагорюем, наплачемся!
Да, опричники тут хороши!
Это нынче вершины палачества –
Технологии ломки души!
Но кружится листва пожелтелая,
Но мерцают созвездья в воде.
Ничего они с нами не сделают.
Ничего они с нами не сде…
* * *
Опять бомбят мой город,
Больницы и дома.
Да что ж это за свора,
Сошедшая с ума?
Опять вопят сирены,
Смертелен небосвод.
И в метрополитене
Спасается народ.
Какое тут веселье,
Какой к чертям уют?
Но люди в подземелье,
Бесстрашные – поют!
Скитальцы
Вырвались без прощаний.
Вещи – и на вокзал.
Как там теперь Почайна,
Верхний и Нижний Вал?
Жили – да не дожили,
Перехитрили зло.
Поезд наш не бомбили.
Всё-таки повезло.
Вот и пришлось кататься
Нам на закате дня.
Кто мы с тобой – скитальцы,
Беженцы из огня.
Нас окружает мирный,
Праздничный, неземной
Город гостеприимный,
Но, увы, не родной.
И не найти причала,
И не обжить привал.
Как там моя Почайна,
Верхний и Нижний Вал?
По Монмартру пройтись, говоришь
По Монмартру пройтись, говоришь?
На бульварах с кофейнями нежиться?
Да, мне тоже хотелось в Париж.
Но не так, не изгоем, не беженцем.
Над причалами воздух дрожит,
Нотр-Дам проступает сквозь марево.
Позади – недожитая жизнь.
Чем мне дальше судьбу заговаривать?
Дефилировать у Мулен Руж?
Над рекой любоваться закатами?
Не могу. Поминутно слежу,
Как там дома воюют с заклятыми.
Над мостами плывет тишина.
Над Украйной – ракеты безликие.
И спокойная плещет волна,
Лишь мерцает багровыми бликами.
Что ж так мучает, душу кроя,
Что ж так хмурь подсыпает осеннюю?
И двоится реальность моя
Меж подольским причалом и Сеною.
Толпится народ на Монмартре
Толпится народ на Монмартре,
В кофейнях и пабах аншлаг.
А я не оттаю никак.
Я в Киеве, в проклятом марте
Продрог от ракетных атак.
Здесь танцы вокруг саксофона,
Девчонки смеются легко.
А я далеко-далеко,
Под Бучей, в селе разорённом,
В подвале среди земляков.
Всё сдвинулось, перемешалось,
Всё скрыла слепящая мгла.
Но тихо взмахнули крыла,
И пуля, что мне назначалась,
Кого-то другого нашла.
И женщины, как из сказаний,
Не с лицами, а образами,
Глядят из-под взорванных крыш,
И смотрят моими глазами
На недостижимый Париж.
По Нижнему Валу метёт листопад
По Нижнему Валу метёт листопад,
Дома в голубой поволоке.
Открыты кофейни, девчонки галдят,
Не слышно воздушной тревоги.
Неспешно мамаши везут детвору
По жёлтым лохмотьям бульвара.
Здесь тихо и мирно, и клён на ветру
Пылает весёлым пожаром.
Влюблённые пары проходят порой
По улочкам древним покатым.
И купол зелёный парит над горой,
Подсвеченный рыжим закатом.
А вечером тут не горят фонари,
И окна в домах не зажгутся,
Но свет, как лампады, мерцает внутри,
И люди живут и смеются.
И кажется, город застыл и померк
В предчувствии огненной стаи.
Но катится мимо наш бешеный век,
Подольский уют обтекая.
Только б душа её не болела
Мне для себя ничего не надо.
Лишь об одном молю у предела:
Только б не мучилась та, что рядом,
Только б душа её не болела.
Что мне стихи мои, что мне песни?
Я повторяю одно и то же:
Все её беды и все болезни
Переведи на меня, о боже!
Что наши споры с ней? – Чушь, пустое!
Перемолчи, только зубы стисни.
Я для себя ничего не стою.
Я отрешился от этой жизни.
Я отрешился от всех желаний.
Делай, что должно. Приму без дрожи.
Освободи её от страданий,
Переведи на меня, о боже!
Тени в раю
Я «бонжур» говорю, «мусью».
Вроде жаловаться негоже.
Мы с тобою – тени в раю.
Ну, не очень в раю, но всё же.
Тут в кофейнях поёт народ,
И платаны в листву одеты.
А на Родине снег метёт,
И дома без тепла и света.
А на Родине – смертный бой,
Новостями дисплей расколот.
А на сердце у нас с тобой
Немоты неизбывный холод.
Дни и ночи сквозь нас текут,
Хронос мается, невменяем.
Мы почти бестелесны тут,
Даже следа не оставляем.
Протяни мне ладонь свою,
Поддержи мимолётным взглядом.
Мы с тобою – тени в раю,
Чудом вырванные из ада.
А они не сдаются
Мы думали – это легкий поход.
Увидят нас – ужаснутся.
Мы танков армады послали вперёд.
А они не сдаются.
Мы панику им внушали и страх,
Вот-вот – и они согнутся!
Мы тыщи домов превратили в прах!
А они не сдаются.
Мы били их женщин и их детей,
Лишали воды и света.
Сражались они, не боясь смертей,
И с верой в свою победу.
Мы сто городов разбомбили в пыль,
Пусть кровью своей зальются!
Не мы ль велики? Герои не мы ль?
А они – не сдаются.
Мы ядерной бомбой пугали их,
И свежие гнали стаи.
Они умудрялись нам бить под дых!
И – караул! Наступают!
Анатолий Лемыш
Анатолий Лемыш родился и живет в Киеве. Учился в Московском Государственном Университете. Поэт, автор-исполнитель песен. Автор трех сборников стихотворений. Публиковался в десятках журналов и альманахов. Лауреат литературных премий. В настоящее время временно во Франции.