486 Views
Капут
Сегодня утром под мостом
поймали гитлера с хвостом
(из детского фольклора)
Меня назначили фашистом
в жестокой уличной игре,
я знал, что слишком гоношистым
у нас не светит во дворе.
Картавый Боря рыжей масти
был отдан в рекруты врагу –
ему вчера купили шмайсер
с пистонной лентой на боку.
Безродный пёс, поджавший брюхо,
снабжённый классовым чутьём,
вонючий дым с опаской нюхал:
«Опять закончится битьём!»
Был предводитель в классе пятом,
большой любитель леденцов
(и шеи свёртывать «жидятам»,
как звали во дворе птенцов).
Он закричал: «Покажем гадам!
Устроим гитлеру капут!» –
и в пять секунд орущим стадом
разрушен маленький редут.
Как без учителя, на парте,
они плясали надо мной,
со смаком, в праведном азарте,
топтали шмайсер жестяной.
А главный пнул по рёбрам кедом:
«К расстрелу гитлера с хвостом!»
Торопят бабушки с обедом…
Расстрел когда-нибудь. Потом.
2015
Воспоминания о будущем
Отправляется в Крым пассажирский,
отъезжающих лица в окне.
С постамента суровый Дзержинский
улыбается ласково мне.
Я послушен, приглажена чёлка.
Мне купили щенка наконец.
Мама в платье китайского шёлка,
в капитанских погонах отец.
Мой затылок ероша ершистый,
говорит он: “Вот видишь, сынок –
мы не зря победили фашистов,” –
и заливисто лает щенок.
«Ничего, что никто нас не любит,
ничего, что исчез пармезан –
ведь мы стойкие русские люди,
как твой прадед, герой-партизан».
Мне хамонов заморских не надо,
за подачки не падают ниц,
а бессильные происки НАТО
разобьются у наших границ!
Охраняя счастливое детство
от немыслимых бед и невзгод,
льют кремлёвские звёзды свет свой.
Русь.
Москва.
Восемнадцатый год.
2015
время произвола
снова на москве запахло серой.
дымкою покрыта перспектива.
не расстаться с эрой эссесэра.
не пускает воля коллектива.
снова по москве гуляет воланд
рассыпая пачками банкноты.
наступает время произвола.
незавидно завтра. и темно там.
от москвы до дальней деревеньки
всем пока что весело. крымнаш.но.
скоро встав с колен. на четвереньки.
мы завоем. жалостно и страшно.
2014
готовятся
ветерок в подворотню
приглашает пройти
запись в чёрную сотню
каждый день до пяти
во дворовый колодезь
под славянскую вязь
всероссийская совесть
собралась помолясь
там ревнитель культуры
бывший сторож в ларьке
ржавый прут арматуры
примеряет к руке
скреп духовных поборник
патриот и эстет
ухмыляется дворник
полируя кастет
алкогольный подвижник
просветлённый такой
ковыряет булыжник
пролетарской рукой
в чёрной рясе монаха
потрясает перстом
аватар мономаха
со свинцовым крестом
и ефрейтор в припадке
возомнённый вождём
край сапёрной лопатки
проверяет ногтём
а на облачном фланге
словно вестник судьбы
наклонился архангел
за обрезком трубы
2015
Реконкиста
Апокалипсис нынче неистов:
в облаках, под небесной рукой
громыхают четыре танкиста,
игнорировать их нелегко.
Но пока по просторам нечистый
разливает хмельное клико –
реконкиста моя, реконкиста,
сулико ты моё, сулико.
2015
Сводка
А у нас на Саракше то дождь, то сильнее дождь,
То бледнее душная хмарь, то погуще хмарь.
А у нас на Саракше то ложь, то гнуснее ложь,
И аптека закрыта. И не горит фонарь.
2016
Анамнез
Я, здоровый духовно,
но душевно – больной,
словно меч перекован
на орало слюной,
словно болт недокручен
на разбитой резьбе,
и, как выпавший случай,
не отмечен в судьбе.
Как птенец страусиный
не ко злу, не к добру,
я родился в России,
не в России умру –
в ней не выбрать непросто
ни суму, ни тюрьму…
Спит Васильевский остров –
что за дело ему.
2016
Прощальное
Мир затих. Выходит на подмостки
Новый варвар. Мутно на Руси.
Время че-рни. Правьте, недоноски!
Рим – не верь, не бойся, не проси.
Третьим лишним ты кострами взвейся –
Минным полем жизнь не перейти.
Хлеб и рыбы тонут в колизействе.
Ну, прощай. Не значит, что – прости.
2016
Вознесение
Покидая родную неволю,
(взяв рубашку, планшет и носки),
я шагаю по минному полю,
под ногами хрустят колоски.
Запахнулся в шинель не по росту,
всё от суетной жизни вкусив,
я – небритый, неброский, не-бродский,
только гость на погосте Руси.
Мнится: выйду в такую обитель
на пригреве, в дубовом леске,
где, раскаявшись, бывший грабитель
изучает идеи чучхе.
Постучусь я, как лист пятипалый,
залетевший в окно неспроста:
на гармошке веснушчатый малый
лихо Листа играет с листа.
Чисто вымыты новые сени,
сладко преют скирды на гумне,
на иконе лучистый Есенин
улыбается ласково мне.
Зинзиверы звенят в перелеске,
на лугу, просветлённый вельми,
медитирует в солнечном блеске,
словно Сирин, святой Велимир…
Улетай, моё бренное тело,
(с ним рубашка, планшет и носки) –
ты любило, страдало, хотело,
разрывая себя на куски!
Весь очищен от грязи и слизи,
я в небесный предел воспарю,
как блаженный Франциск из Ассизи,
улыбнувшись душой времирю.
2016
Вот и всё
…А то, что придётся потом платить,
Так ведь это ж, пойми, потом
А. Галич
Вот и всё, приятель, гаси фонарь,
собирайся в последний путь,
своему конвоиру мозги не парь,
не прокатит вновь улизнуть –
ведь призвали тебя на высокий суд,
загрузили твой жалкий файл:
на границе по полной они трясут,
(где подобных набрали хайл?)
Ты распластан, расхристан до слёз и соплей,
плевел с зёрнами не разделить…
Мельком глянет архангел на свой дисплей
и бесстрастно нажмёт Delete.
2016
Орлята Чернобыля
Да, трудно сиамским орлятам учиться летать.
Один – на восток, а другой – на разрыв – на запад.
Летающий тренер стерхов уже в летах.
И запах в гнезде. Отвратительный запах.
2021