560 Views
Гробы
Давай-ка обнюхайся и осмотрись
Где это ты оказался
Совсем неплохое местечко
Отеческие гробы направо
Родное пепелище налево
Розги — вторая дверь по коридору
Ботинок для целования — третья
Что ты здесь любишь?
Что ты здесь потерял?
Из каковских ты будешь?
Насколько ты крепко застрял?
Разве тебе хотелось любить
Какие-то там гробы —
Тебе хотелось свободным быть,
Писать на стене «нет судьбы»,
Играть свою музыку где налетит,
Уехать стопом в Тибет,
А не топтаться, как вечный жид,
Какой-то обратный временный жид,
На этом месте, где всё болит
Проклятые сотни лет
Когда я стану чьим-то отцом,
Я прошу мой гроб не любить,
Я прошу забыть про него, забить
Уйти и дело с концом,
Да нахрен сдалась мне такая любовь
От бедных моих сыновей —
Я прошу вообще не иметь гробов:
Сынок, сожги и развей.
А можно, потом я просто проснусь
В Тулузе, городе роз,
Откуда не уходил — вернусь,
Не пряча спокойных слёз
О том, что было, и Бог бы с ним,
Не надо ни лена, ни шпор…
«Можно-то можно, дружок Аноним.
Но учти — под стенами Монфор».
Ваше нищебродие
Ваше нищебродие
Госпожа победа,
Ваша песня вроде бы
До конца не спета,
Но все засрали черти,
На то они и черти —
Не везет мне в смерти —
Повезёт в посмертье.
Ваше нищебродие
Госпожа стабильность.
Для кого вы частая,
Для кого не сильно.
На чем попало вертим
Что у кого в штанах,
Не везёт мне в смерти,
Не доджутся нах.
Паспорт
У дядюшки Лота был паспорт хорошего содомита.
Он не был ни Авраамом, ни кем-нибудь знаменитым.
Ни мудрым ковчегостроителем, ни Моисеем рогатым,
Обычным он был содомитом, просто вовсе не виноватым.
Он не был суперсвятым, просто не хотел ни в чем этом
Участвовать ни на минуту, и ему было сказано ясно:
Давай, уходи скорее. Бегом беги за сюжетом.
Этот кадавр скоро лопнет, и здесь станет очень грязно.
Хватай своих — и вперед, пока что не озадачиваясь,
Что там со школой у девочек и как вывозить собак.
Главное — уходить налегке и не оборачиваясь.
Всегда и отовсюду уходите именно так.
Господь управит, воистину, десницею направляя.
Десницей Он выдал паспорт, присмотрит вас ежечасно…
…А жена-то чего наделала. А жена-то дура какая.
И как же жить теперь дальше без этой дуры несчастной.
Казни египетские
Такая досада — хреновый год, а мог быть как в добром прежде,
Войска фараона не держат строй, и новых рекрутов нет.
Искусство хотя бы на высоте, дорогу даёт надежде,
Что всё ещё выпрямится опять, что мы еще выйдем в свет.
И если бы не проблемы с водой, не мухи, не лихоманка,
Ах, как мы бы жили в земле родной, вздыхая лишь о своём…
«Спасибо, боги, что первенцами, — шепчет во тьме египтянка.
— У нас ещё запасные есть, и как-нибудь проживём».
У Лукоморья
У Лукоморья лапидарий,
Большая цепь на камне том.
И днём и ночью пролетарий
Все ходит по цепи кругом
Пойдёт направо — нищебродит,
Налево — пьяный до бровей…
Там чудеса, там кто-то бродит,
Кто Папы Римского правей,
Там на неведомых дорожках
Куски утраченных корней,
Следы царей и упырей,
И из ветвей кричат немножко:
«Жираф большой, ему видней:
Живи легко, помри скорей».
Но дай Господь, в годину злую,
Когда закончится народ,
А будут люди, просто люди,
Он, все запомнив, все забудет
И потеряет цепь златую,
Но пару звеньев припасёт.
Когда твоё глупое сердце
Когда твоё глупое сердце окончательно разорвется,
Оттуда скопом вывалятся все те кто там проживал —
И вся твоя кавалерия, и звезды со дна колодца,
И мэтр Кретьен с Ланселотом, и император со свитой,
И граф с молодой женою, никем уже не убитый,
И все, кто тебя призывал и кого ты сам призывал —
И Аноним Тулузский, и Раимбальдо ничейный,
Живые как жизнь, поскольку они отныне живут везде,
И ты им искренне скажешь, как девушка из харчевни:
Мне было довольно, что ваши плащи висели тут на гвозде.
Когда твоё глупое сердце окончательно разорвется,
Вся эта публика выйдет вовне, как из рушащегося дома,
И встанет стеною вокруг тебя, и худо чертям придётся —
Друзья так просто тебя не дадут повытолкать из пролома.
Кто у нас
Кто у нас там хлопает дверьми
Это ветер хлопает дверьми
Кто у нас там кажется людьми
Это тени кажутся людьми
Это просто-напросто пальто
А не фантомас совсем не то
Кто у нам там кажется детьми?
Мы себе и кажемся детьми
Можно-то и в угол и плетьми
Только лучше на руки возьми
Унеси отсюда далеко
Расскажи как льется молоко
Как не страшен эскалатор нет
Что-нибудь да будет на обед
А кто съел тарелку всю до дна
Станет ему розочка видна
Каша не любима, не вкусна
Но зато окончится война
Ложечку за то чтоб поскорей
Ложечку за то чтоб подобрей
Были я и ты и целый свет
(Ох, скорей бы кончился обед,
Не могу, совсем уже тошнит
Правда честно я ужасно сыт)
Ты себе и детка и отец
Додержи себя же наконец
Ешь свою жизнину и не ной.
В воскресенье будет выходной.
Такая уж поговорка
Все что угодно нас может
Вышибить из седла
Любовью дадут по роже
И хату сожгут дотла
Обидочки и печали
И настоящее зло
Накатит — и как качели:
Конкретно не повезло.
И ты как Павел из Тарса
Валяешься весь в дерьме
Историей в виде фарса
О драхме, суме, тюрьме
И Бог, из машины глядя,
Речет — вставай, подвезти?
Но ты даже Бога ради
Не можешь встать и пойти
Скакал ведь вроде красиво,
Но что-то едва живой
Каурка бурый и сивый,
Волшебный помощник твой
Неважно какой он масти
Но вместе с тобой в говне
Твоё цыганское счастье
По принципу ай-нане
И без душевных томлений
Бывает, что дело дрянь.
Не можешь встать — на колени.
Пока на колени встань.
Все что угодно может
Нас вышибить из седла.
Но мы обратно, мой Боже,
Поднимемся. Иншалла.
Русский язык
Во дни сомнений,
Во дни тягостных раздумий
Нет у меня поддержки
Нет у меня опоры
Есть лишь язык чтобы плакать,
Есть лишь глаза чтобы видеть.
Язык — это чтобы плакать.
Чтобы в любви признаваться,
Чтобы рассказывать сказки,
Чтобы молиться Богу,
Чтобы рассказывать книги,
Чтобы рассказывать правду
И чтобы лгать, если надо.
Какой уж он там могучий —
Из огня никого не выносит.
Какой уж он там правдивый —
На нем достаточно лгали.
Какой уж он там великий —
На нем матерился Лёша
Из двадцать второй квартиры,
Который повесился в мае.
Язык всегда побирушка,
Всё прибирает в котомку.
Такой же, как все другие:
Поплачем и по-французски,
Поплачем по-итальянски,
По-украински поплачем.
В отчаянье впасть при виде
Того, что творится дома,
Всегда было слишком просто,
А нынче-то и подавно.
Словечки тут не помогут.
Тихонько пой свою песню,
А вдруг кого-то утешит.
Не дайте себя убить
Просто поверьте, что эти «они» вас правда хотят убить.
Если они говорят, что хотят — они правда хотят вас убить.
Потом выбирайте, что правильней делать — бежать, замереть или бить,
Но первым делом просто поверьте, что они хотят вас убить.
Когда говорят: вы в общем неплохи, но есть конкретный вопрос,
Когда говорят: мы типа дружили, но нынче обрублен трос,
Когда говорят: вы в сущности мусор и генетический вброс,
Когда говорят: «Вас нужно убить» — примите это всерьёз.
За то, что вы спите с женой, а не с мужем. За то, что вы против войны.
За то, у вас неправильный паспорт, и с ним вы тут не нужны.
За то, что у вас неправильный хайр, и он супротив страны.
За то, что вы просто родились там, где в принципе не должны.
Когда вам сказали: мил-человек, ложитесь, хватит трубить —
Вы просто примите это на веру: вас правда могут убить.
Не прекращайте дышать и трубить. Не прекращайте трубить.
Когда говорят, что вас нужно убить, не дайте себя убить.
Антон Дубинин
Антон Дубинин, Брат Антоний, Tony Dubinine, Алан Кристиан (Alan Christian), Арандиль Эленион (даже и такое в моей жизни бывало лет 20 назад!), Анастасия Альбертовна Дубинина – это всё один и тот же автор под разными именами. Не удивляйтесь. Бывает.