430 Views
* * *
Нарисуй мне ракету, как подводную лодку
И подводную лодку в виде кита
На осколке, жестянке. Давай жахнем водки
И попробуем всё же летать.
Нарисуй мне гвоздём улыбочку волка,
Пусть Гуинплен приснится тебе.
Я боялась войны так, Господи, долго,
Как росток средь дикий степей.
Мои стебли устали. Скорей бы пожарищ
Искупительно-чистая мгла
Попалила б наш страх, мой бедный товарищ,
Я горела бы, как уж могла.
* * *
Родина-чат
где-то стучат
где-то горнист
играет отбой
родина-чад
стая волчат
в крике вернись
синей губой
страшно молчат
на гольф-полях
первые лица
последних времён
Родина-мать
ты — боль моя
нервы волчицы
русский геном
страшно кричат
ку-ка-ре-ку
мёртвые сёла
ах как молчали
чёрные шахты
там где свеча
как перекур
между печалью
в думе весёлой
родина нах ты
Понтий Пилат
куча-мала
сплетение рук
сплетение ног
я там была
и за слова
тоже умру
как и мой Бог
родина-чат
люди сидят
а саранча
жрёт их до пят
Родина-чат
где-то стучат
играет отбой
идут за тобой
я там была
и за слова
тоже умру
как и мой Бог
* * *
В шесть часов вечера после войны
В пять часов вечера после войны
Это смотря с какой стороны
К поясу времени тянемся мы
Идя по сожжённому кем-то мосту
Из пустоты где расколы растут
В Свет Невечерний Божественный Мрак
И змеем позорным у ног павший враг
Истинный враг родимых людей
Разрушили мост. Идём по воде
* * *
Алая линия шеи тирана
(за кражу сырка лагеря лагерей)
Страна моя дикая рваная рана
(здесь звон медалек и стон матерей)
Белые линии ды`ры отрыва
(вечный дурак ловит щук на печи)
Смерть на мiру не за мир некрасива
(ах конвоир зарычал мне молчи)
я не молчу я и верую зная
(здесь многоточие много ушей)
Скоро порвут путы с края до края
(бело-лазурный на сердце нашей)
* * *
Дураки, дороги, дети —
Всё святое на Руси,
Голоси, не голоси,
Вряд ли кто-нибудь заметит,
А заметит — заметёт
В человекоповорот
И пощады не проси.
— колокольчики, как мёд —
Кто счастливей всех на свете?
Дураки, дороги, дети.
Спят, носочки подогнув,
Не считая ни одну
Моря времени волну,
Спят, раскинув без забот
Руки и раскрыв живот.
— колокольчики, как мёд —
В белой майке, шортах синих
Вышел мальчик. Как поэт
Вышел в срез самой России
На дорогу, след во след.
Сладко спится, если спиться,
И не новости, а птицы
В изголовье наизлёт.
— колокольчики, как мёд —
Вышел мальчик. В коридоре
Замерцал неверный свет.
Тускло. Окна? Плаха? Море?
На бесформенном просторе
Некто в форме дал совет:
“Мальчик дальше не пройдёт,
Только задом-наперёд”.
— колокольчики, как мёд —
Дураки, дороги, дети,
Карамели и медведь.
Как, роднулечка, не петь?
Не топить печурку тощим
Забубенистым бревном?
Отчий дом, где греют мощи,
Чтобы выгодней иметь их…
Только песня не о том.
Полкопеечная медь и
Жар Иуд, и неуд умным,
Антиутопистов урны,
И квадратов Первый слёт.
“Колокольчики, как мёд” — перефраз англ. считалочки “Апельсинчики, как мёд”… (“1984”)
Сказуемое
Белые лыжные палки торчали в сугробе, как руки
Какого-то человека, который забрался в сугроб,
Остался там — неказистый, не верящий в ясность разлуки,
Доверчивый, как первоклашка, хоть его насмерть угробь.
И уходили, шагая, синими брюками, синим
Билетом в театр махая, или бегом на трамвай
Сказочные персонажи, и из снегов рвался с ними
Тот, кого вовсе не видно, хоть грудь себе разрывай.
Рядом в киоске газеты цвета увядшей ромашки,
Пахнет оттуда духами, льётся на снег мягкий свет.
Бродят вокруг монстры-кошки, бредят девятиэтажки.
Палки в сугробе и лыжи. А человека-то нет.
* * *
A.
Бордовый галстук у царя.
Бордовая твоя земля.
И ты уже не хочешь петь,
В глазах отчаянная медь.
В руках психически больных
Так много зайцев золотых,
Так мало линий жизни, так
До белизны свой сжав кулак,
Они рыдают на груди.
…и боль победы впереди…
* * *
Белая берёза
Взорвана была
Убежали дети
Мал малым мала.
На сгоревших ветках
Чёрною каймой
Всё гнездовье птичье
Сожрано войной
И стоит берёза
В мёртвой тишине
Догорает молча
В “Топольном” огне
А заря не плача
Думает о том
Чтобы сдох палачик
В бункере “святом”
* * *
На улицах так много жи…
Не доскажу что: жизни, жижи.
Горят под небом этажи,
А в коридорах сохнут лыжи.
И моё бродское пальто
Всё пахнет той же лыжной мазью,
Сливаясь с тысячью альтов
И поэтическою грязью.
Из лучшего ли сора нам,
Но не из скучного врываться,
Как будто — жизнь напополам,
Как будто снова мягких двадцать.
И нет войны там, где война
Оставила глухих связистов.
И я до одури вольна,
Как стайка мёртвых гимназистов.
* * *
Когда бомбят страну чужую
Ты чувствуешь роднее нет
И эти вспышки этот свет
Сирены в темноту скажу я
Хотя кому нужны слова
Москвой растёртого поэта
Разбросанного в недрах Meta
С дарами мёртвого волхва
Мне взять бы Шуховскую башню
И с хрустом к Лобному снести
И там казнить без десяти
Девятерых прозрачных страшных
И не бояться и кричать
Что миру-мир мирее мира
Тогда предскажет чья-то лира
Прилёт весеннего грача
Мио Гранд
Мила Ильина, москвичка. Окончила Литературный институт имени Горького, семинар Анатолия Приставкина. Работала редактором социально-патриотической телевизионной программы "Улица твоей судьбы" (эфир на канале ТВ Центр). Выступала со своими стихами в Московской филармонии имени Чайковского, в Доме композиторов, в Центре славянской письменности и культуры, в клубе православной молодёжи и других организациях. Сотрудничает с композиторами. Публикации: "Наш современник", "Фома", "Дружба народов", "Эхо Бога", "Поэтический альманах", "Textura", сборник рассказов для детей с ограниченными возможностями "В каждом человеке — солнце" и др. Пишет прозу и стихи. Увлекается живописью, рисованием и другими видами художественного творчества. Псевдоним Мио Гранд (фамилия предка и детско-юношеское прозвище).