446 Views
* * *
— Капитан, подождите! Позвольте задать вопрос!
Говорит Джо Сэндман, вахтенный ваш матрос.
Вами было ведь всё продумано, учтено.
Как так вышло, что наша шхуна идëт на дно?
— Мистер Сэндман, примите в сторону. Буду рад.
Что ж, отвечу: мешают западные ветра —
Паруса терзают, рвут снасти и мачты гнут.
Вот поэтому наш корабль идëт ко дну.
— Капитан, подождите! Абсурд полнейший, как ни крути:
Нам ведь западный ветер должен быть по пути!
Вы же сами о нëм говорили давным-давно.
Почему наша чëртова шхуна идëт на дно?
— Сэндман, полно вам. Уходите — вас ждут дела.
Видно, это команда не справилась, подвела.
Обленились, привыкли к праздности и вину.
Вот поэтому наш корабль идëт ко дну.
— Капитан, подождите! Позвольте ещё спросить!
Экипаж корабля не жалеет себя и сил:
Каждый борется, тянет жилы, батрачит, но
Почему наша чëртова шхуна идëт на дно?
— Хватит, Сэндман. Довольно надуманной чепухи.
Я скажу вам: Господь карает нас за грехи.
Вы и сами дважды припомнили сатану!
Вот поэтому наш корабль идëт ко дну.
— Капитан, подождите! Постойте, прошу, молю!
Сколько жить осталось команде и кораблю?
Неужели за нас всë на мостике решено?
Почему наша чëртова шхуна идëт на дно?
— Не кричите, любезный. Что толку: видать, судьба.
Планы Господа неизвестны его рабам.
Шхуна тонет. Бог даст, кто выплывет — тех найдут.
Отойдите от шлюпки.
Прощайте.
До встреч в аду.
* * *
Во дворике у Гостинки,
Закутавшись в драный плед,
Рыдает архангел Минька,
Пацан несмышлëных лет.
Чумазый, босой, в обносках;
Одëжка в грязи, в пыли:
Забрали Господне войско,
А нового не нашли.
Отчислили, заменили,
Отняли и нимб, и крест.
На старом соборном шпиле —
Пустой золочëный шест.
Он плачет надрывно, горько,
Он рвëт на себе вихры.
А Питер несëт по Мойке
Остатки от пары крыл.
На город летят снежинки.
Там, где-то в слепой зиме,
Забытый архангел Минька
Сжимает потухший меч.
* * *
Со следами слюны на вороте,
Натянув по макушку плед,
Ктулху дремлет в подводном городе.
До будильника — тыщи лет.
Под пижамкой в цветных горошинках
Все тентакли свернул в клубок.
Ктулху дремлет. Такой хорошенький.
Он — безумно уютный бог.
Рот в улыбке. На щëчках ямочки.
Лапки собраны к животу.
Ктулху дремлет. Ему до лампочки.
«Люди? Фигушки, подождут.
Есть я, нет ли — какая разница:
Воют пули, кряхтит броня.
Эти твари уже справляются,
Очевидно, и без меня.
Глянь, паскуды, чего придумали:
Брат на брата и мать на мать.
На черта им моë безумие?
Этим — точно не занимать».
Дремлет чудушко шестиглазое,
Повернувшись лицом к стене.
Мир настолько лишился разума,
Что потребности в Ктулху нет.
Синей толщею отгороженный
От немыслимых слов и дел,
Ктулху дремлет. Нормальный боженька
У поехавших в край людей.
* * *
Заснежило. Забуранило.
Завьюжило. Замело.
Что целым ещё, что раненым
Приходится тяжело.
Простуженные калачики
В окопе, в снегу, в бреду.
И каждый из них был зайчиком
На празднике в детсаду,
Под ëлкой скакал без устали,
Обëрткой шуршал конфет.
За год на лицо безусое
Налипли десятки лет.
На спину за год навьючило
Сомнений, тревог, потерь.
Потрëпаны и измучены,
Как скачется вам теперь?
Души не согреешь в спальнике,
Не скутаешь совесть в шерсть.
Послушайте, зайки, заиньки:
Не надо друг друга есть.
Не бейте по морде лапами,
Не рвите друг другу рты.
Снег вышел. Опять закрапало
Слезами из пустоты.
Короста ползëт белëсая
По шанцам и блиндажам.
Под соснами и берëзами
Зайчата в земле лежат.
* * *
Пусть рявкают метели,
Пусть рыщут чьи-то тени,
Пусть сон в своей постели спокойным не назвать —
Не падать духом, братцы!
Давайте улыбаться,
Пока вокруг кружатся чужие жернова.
Пороши и морозы,
Аресты и допросы…
По ком звучат доносы, по ком судья сипит?
Не сметь сдаваться, братцы!
Давайте улыбаться!
А там — хоть гроб, хоть карцер: зато не на цепи.
Пойдëм волной суровой,
Чтоб рухнули оковы,
Чтоб отогнать от крова волков и вороньë.
Ряды сомкните, братцы!
Давайте улыбаться:
Настало время драться и забирать своë.
Пусть страх с тревогой гложут,
Пусть ловят, пусть стреножат,
Пускай дадут по роже, пусть режут языки!
Носы не вешать, братцы:
Давайте улыбаться —
Открыто улыбаться назло и вопреки!
* * *
Дело было в декабре.
Дом взорвался. Склад сгорел.
Под центральной ëлкой
В форме ходят волки.
Пикетирующих зай
Забирают в автозак.
Дело было в январе.
Новый год в календаре.
Праздновали зайки
Тоже в автозаке.
На кого волчок был зол,
Тот отпраздновал в СИЗО.
Дело будет в феврале —
В серой папке на столе.
Сколько влепят зае —
Чëрт его не знает.
Заек катится река
По этапу до ИК.
Волки — в праведном труде:
Столько заек, столько дел!
Погляди, послушай:
Всюду чьи-то уши!
Только пользы — ни на грош:
Заек всех не загребëшь.
В мыле волчий спецотдел:
Настоящий беспредел!
Крутишь-вертишь гайки —
Не боятся зайки!
Хоть царапай, хоть кусай —
Не сдаются толпы зай.
«Дело» было. И идëт.
«Делу» скоро будет год.
Всюду слышат волки
Шепотки и толки.
Слышат топот серых лап:
«С заек хватит! Нет делам!»
* * *
говорят, что у этих — даже зима черна
чëрный снег и ледышки
чëрные свет и тень
черномазые зомби пялятся из окна
пьют по-чёрному
и чернявых жуют детей
говорят, что для этих — святы лишь грязь и гнусь
что не ценят своих
не чтут ни живых
ни тел
что, за ними пойдя, я сгину
я не вернусь
пропаду ни за грошик в пагубной черноте
говорят, что их лапы — уголь
гудрон
мазут
чтоб испачкать тебя
помазать одним говном…
говорят, что их ждëт законный и честный суд
говорят…
кто?
зачем?
за сколько?
не всë ль равно
* * *
А.Д.
у подъезда сыплют, не высыпаясь, глаза рябины
осовело моргают снизу на этажи
моему не_дру́гу несут дары и стреляют в спину
я не знаю, что он из этого заслужил
не спасти режима ни мелаксеном, ни кофеином
не поставить на мозг «таблеток» или «читов»
моему не_дру́гу снова гадко стреляют в спину
и я с горечью понимаю, что есть, за что
этот город жрëт темноту гирляндами магазинов
а другие посëлки ест череда огней
моему не_дру́гу уже привычно стреляют в спину
из-за спин. и, может, даже из-за моей
ночь буравит окна глазами дикой блохастой псины
на лицо прицепилась склизким кальмаром прядь
снова снится: опять не_дру́гу стреляют в спину
и я снова не успеваю его обнять