731 Views
Стихи о невыносимости Ленина
Ленин практически невыносим
из мавзолея –
нет у природы для этого сил,
нет у Расеи.
Будут еще времена веселей,
песня не спета –
кто запечатал, скажи, мавзолей
именно этот?
Вдруг соль рецепта, как жить не по лжи,
нас не коснется,
и, все что хочешь, во сне пережив,
Ленин проснется?
Вот он по-прежнему правит страной,
снова и снова –
не говори, что его головной
мозг заспиртован.
Тут не до смеха, не до хиросим
и нагасаки –
Ленин действительно невыносим,
паки и паки.
История, весьма похожая на священную
Однажды опишет нам Книга
татаро-китайское иго
реально, буквально по дням,
а, может, уже и не нам.
Расскажет, как злобным и наглым,
согласно сакрального текста,
парторг дал отпор саксо-англам,
носителям чуждого секса
и в Ставку доставил свой лик,
чтоб там на княженье ярлык
в пределах хотя бы Руси
просить у товарища Си,
ему невзначай строя глазки
на благо подвластной страны –
ты скажешь, что все эти сказки
глумливой седой старины
для пользы прозападных масс
придумал гнилой англо-сакс,
в коварных злодействах подкован?
На поле стою Куликовом
пока, так сказать, виртуально –
истории власть аномальна,
что и на работе, и дома
не только еврею знакомо.
А был ли и впрямь некий Си,
стоящий на вахте у пульта,
спроси у служителя культа,
хоть ясно и так, гой еси.
Ода Стихотворцу
Как не ахти какой придворный,
он памятник себе воздвиг нерукотворный,
потом примерные придворные
ему воздвигли рукотворные,
а изумленные народы
гадают, в чем мораль сей оды.
Памяти никого
Лишь Бог решит, что у кого не чисто,
на этом и закончим разговор,
а по земному счету для артиста
“политтехнолог” – это приговор.
Стихи о свободных белках
Любая белка в колесе,
как в тренажерном зале все –
немного не в своей тарелке,
зато вольны в Гайд-парке белки
почти на зависть небесам,
в чем лично убедиться сам
там каждый может на ура:
Гайд-парк открыт с пяти утра
до полночи – и ты хоть стрелки
в нем забивай – живут же белки,
причем во всей своей красе,
не в колесе…
Что нам ни светит впереди,
какие нас ни ждут подарки,
ты только в Лондон попади,
побудь самим собой в Гайд-парке,
зайди в музей Мадам Тюссо
проведать тех, кто лез из кожи,
а там хоть снова в колесо,
чтоб чем-то быть на них похожим.
Записки современника
Раз не приходится на раз,
с чем разберется правый суд:
я помню брежневский маразм,
я вижу нынешний абсурд –
и пусть тебе виднее, Боже,
но до чего они похожи…
Среди пиров, волнений, смут,
войн и клинических зараз
я помню брежневский абсурд,
я вижу нынешний маразм.
Педагогическая поэма
Все, может быть, переиначишь,
а вот свинью не рассвинячишь,
как ни усердствуй – хоть молчи,
хоть бисер перед ней мечи.
Но правде верь или вранью,
считая главным все такое –
зачем воспитывать свинью?
Оставь животное в покое.
Теория независимости
Любую летопись читая,
узнаешь, кто кому хирург:
Россия – труп врага Китая,
зато Китай ей лучший друг.
Теория пенитенциарной относительности
Тюрьма, конечно – индульгенция,
пока есть ты, интеллигенция,
о чем твердят твои витии,
но это лишь при деспотии.
В свободном мире, скажем смело,
тюрьма совсем другое дело,
что ни на йоту не враньё –
не стоит попадать в неё.
Метеосостояния
Как маркизы, как де сады,
нисходили листопады,
а за ними снегопад,
словно сам маркиз де Сад
весь изысканно любезный
лично выходил из бездны,
бел сперва, а после сиз –
чем не форменный садизм,
то есть, типа, просто шалость,
раз зима таки кончалась?
И не вспоминай про новый,
блядь, период ледниковый,
наслаждаясь идеальным
потеплением глобальным.
Повторяю, как де сады
нисходили листопады,
на прогулку шел детсад –
это был еще не ад,
зачинался мирный атом,
но как будто пахло адом.
Духи дня меня простят,
все равно свершится чудо –
пусть пройдет лет шестьдесят,
чтобы вырваться отсюда,
чтоб исчезнуть без следа,
если так зачем-то надо,
и запомнить навсегда
час кромешный листопада.
Стихи о воздаянии
Вандалы жгут Рим, будто Рим Иудею,
в чем, видимо, есть справедливость своя,
но как ни раскручивай эту идею,
на радостях что-то не прыгаю я.
Израиль живет от теракта к теракту,
как было обещано, Богом прощен,
а Рим, что поделаешь, умер де-факто,
хотя, может быть, и воскреснет еще.
* * *
С кем вы, покойные мастера культуры?
Это решают живые авгуры,
глупо при этом роптать на судьбу –
кто запрещает вертеться в гробу?
Квантолирическое
Нет у меня другого меня
с первого и до последнего дня,
и знать не может даже родня,
нет ли у Бога другого меня
точно такого, но лучше в разы –
лирики квантовой это азы.
Очищение
1.
Где ни живу, куда ни еду,
я за добра над злом победу
во всех дворцах, в любой квартире,
ведь мира не бывает в мире,
включая тот, что под луной,
особенно перед войной.
2.
Чем хороша еще парилка?
Она между мирами вилка –
Небесным и совсем иным –
не обязательно земным.
3.
Кого бы ни короновали,
мы не за это воевали,
победу одержав в лото,
зато уже и не за то.
На реках Вавилонских
Не боись, израильтяне,
кто бы нас ни взял в полон –
фюрер долго не протянет
и не вечен Вавилон.
Мы вернемся с Алеф-Бетом
в дом, который сжег палач –
вся история об этом,
хочешь смейся, хочешь плачь.
Перед спасением
Опять дорога обводная
через века ведет на верфь,
еще жива страна родная,
в садах цела любая ветвь.
Заказчик может быть спокоен,
причин для беспокойства нет,
Ковчег спасения построен,
бал правит истины момент.
Опыт всей жизни
Будь велик ты или мал,
только вот какое дело:
если птичку не поймал,
то считай, что улетела.
* * *
Дешевое и дорогое –
все превращается в другое
чуть раньше или много позже,
лишь кто ушел от нас, все тот же,
и я внимаю миражу,
но сам пока не ухожу.
Похороны Пастернака
Страшнее русских похорон
нет ничего со всех сторон,
кого бы ни похоронили –
генералиссимуса или
из допотопного колена,
представь себе, литфонда члена.
Беглец
Что такое милость Божья?
Сирость, серость, бездорожье
и напрасные труды
от беды и до беды
под молитвы нараспев
без надежд на Божий гнев.
Что такое гнев Господень?
И не спрашивай! Уходим:
обойдёмся и без дома –
был Содом, и нет Содома.
9 января
(стихи о причинно-следственных отношениях)
Еще нет в природе Газпрома
и даже не взят Телеграф,
а царь испугался погрома
и в чем-то, наверное, прав –
но в чем? Над толпою хоругви,
не все идеалы в пыли,
однако приехали, други,
так прямо и сказано:” Пли!”.
В крови государства столица,
обманут в надеждах народ,
способный на власть разозлиться –
осталось зарезать господ.
Воскресный день свят, даже чуден,
себя, брат, в решалы готовь,
а время покажет, что будет –
отмщения требует кровь.
Считали народ полудурком,
себе лишь присвоив права?
Сочтется за все с Петербургом,
с потешной Европой Москва.
Такая выходит интрига,
и в рамках иной суеты
рабоче-крестьянское иго
я помню, конечно, а ты?
Пётр Межурицкий
Родился в 1953 году в Одессе, с 1990 года живёт в Израиле. По образованию филолог. С начала семидесятых годов и до середины восьмидесятых участвовал в движении одесской неофициальной поэзии. Первая публикация стихов в толстом журнале - "Континент" его парижского периода. Автор нескольких сборников стихов и романа, изданных, как за свой счет, так и за счет спонсоров.