398 Views
* * *
Такие грянули времена –
Стихи отказываются от своих поэтов.
«За то, что вы такие!» — кричат стихи.
«Отойдите от нас!
Не смейте ставить под нами
Свои подписи!»
Сердце поэтов разбито.
Но подписи они всё равно ставят: это дети
Отказываются от своих родителей.
Родители от детей – никак.
* * *
Ангел войны — сам не воин.
Ангел войны — седой архивист,
к столу в подвале прикован.
На сукне перед ним — гора ломких фото
работы военных корреспондентов.
На фото — разнообразно одинаковые убитые люди.
Ангел войны берёт их наугад,
одно за другим,
кладет под круг света настольной лампы,
макает ручку, —
деревянный изгрызенный держатель, стальное перо №13,
непроливайка, мушиный почерк, —
на одних выводит: «Зверства», на других: «Возмездие».
Ангел войны знает, что дешевые анилиновые чернила
выцветут до Суда,
но пишет и пишет.
Две стопки растут,
одесную, ошуюю,
шатко громоздятся ввысь, во мрак сводов.
Сколько он тут сидит, ангел войны не помнит.
Ангел войны не ропщет — ангелы, сделавшие свой выбор,
не ропщут. Впрочем,
на всякий случай, крылья его выстрижены из лопаток.
Фото приносят и приносят.
Образ Богородицы «На Штандартах Пропятая»
1.
Апофеоз сентября.
Взмокшая, хриплая, золотая, летит земля
в ожерелье из чёрного янтаря
сквозь голубое, прошивая его насквозь.
Непрерывный матрацный шов: стянуто, да не срослось.
«Эй, подайте-ка гвоздь!»
Потеет небо, сукровица по губе.
«Не рыдай Мене, Мати! рыдай себе».
2.
подобен, глас тойже:
«выйду на улицу солнца нема
что-то снаружи сошло во мне с ума
выйду на улицу гляну на село
ядерное солнце и мне весело»
3.
Икону Богородицы «На Штандартах Пропятая»
(изображена несомой
над тьмами победительно ощетинившихся шеренг)
так и не освятили: богомаз, надписания не завершив,
внезапно ушел в бессрочный запой.
Заказчик обрывает телефон, но ученики
к трубке не решаются подходить, пихают друг друга в бока.
В мастерской смеркается. Скоро зима.
4.
«Этого мира осталось едва на треть».
Помолчи,
рот на замок, трепло.
Страницу свою удали, от дачи найди ключи.
Доберешься — калитку плотно закрой, на проволоку завяжи.
В бурьяне, в палой листве след к крыльцу проложи.
Печь растопи. В печи
жги всё то, что покуда способно гореть,
выделяя тепло.
Память о снеге
изловили прямо в парке –
прятался в воронке от снаряда
расстреляли как насильника и мародера
поделом
нравственный закон внутри него
сжался в черную точку
целились в черную точку
командующий расстрелом поднял руку
в эту минуту пошел снег
ему мнилось: рука командующего расстрелом
опускалась долго
так падала тихо мягко
укрывая растерзанную землю
из белого вышла стала рядом
та девочка
и Христос сказал: «воистину
где двое или трое собраны
во имя первого снега
там и Я между ними»
* * *
Детство. Бабушка ремешком учила:
«С могилок конфетки не ешь! отравишься.
С трупа часики не бери! увидишь
мёртвое время».
Время, действительно, мертво.
И ремешок мёртв,
и конфетки мертвы, и часики мертвы, — а мёртвая
бабушка моя жива.
Не то что я.
* * *
Полдень палящего мира
прошел наконец, кончился.
Ядерное солнце закатилось.
Стоило потерпеть —
вот он и вечер.
Восстаните, кости сухие.
Меня ласково поднимут.
Один возьмет за руку, поведет,
другой, тот, что за спиною,
будет аккуратно, щекотно снимать крылами
с моего воспаленного плеча
лоскутки облазящей кожи.
Там, куда мы идем —
такое густое, исполненное звезд, небо,
словно это Ты зачерпнул для меня пригоршни
целительной прохладной простокваши.