410 Views
Пасха-2022
Как праздновать? Вот солнце светит —
иди и пой,
свидетельствуй: «Христос воскресе!»
А где-то бой.
Где жало ада? Победа смерти?
Да здесь же, здесь,
где плоть живую снаряды метят —
вчера и днесь.
Одним — сиянье яиц пасхальных,
сласть куличей.
Другим — скрываться во тьме подвальной
под плач детей.
Здесь ждёшь: воскреснет! – в уютном храме,
где тишь да гладь.
А где-то Господа тихо славят —
где погибать.
2022
День поэзии 21 марта 2022
День поэзии в мире трагедии,
в мире, где правят другие жанры
виды и категории, где за жабры
держат рыбу свободы, где
антиутопия, нуар и триллер —
три всадника апокалипсиса, три
карты боевых действий.
Любое лирическое слово пресно,
гремит, как пустая бочка.
Ваше слово, товарищ война — и точка.
Музы на фронте, говорят в рифму
ракетных ударов, в хаосе ритма
криков боли, очередей проклятий.
Часть поэтов пишет кровью, другие спятили,
контуженные Марсовой бомбой.
Речь трещит, разорванная буквой «zомби»,
фразеологизмами эпохи сталинского ампира.
Только молитвы остались — мира!
Pace, mio Dio! — арию Нормы
шепчут загнанные в цензурные норы.
Там, где за слово — тюремные сроки,
поэзии не живётся. Да и какие строки,
какие брянчания лиры…
Поэзия
требует
мира.
2022
Посланник
Бабочка влетела в окно, мечется вдоль стекла.
Крапивница — всполохи чёрного, оранжевый окоём.
В кухне не место ей. Душа замерла:
что это, кто это с вестью ко мне? Вдвоём
с бабочкой делим пространство комнаты: быт и дух,
пёстрый посланник рвётся в зелёный мир,
шумом упрямых крыльев терзая слух —
бьётся с оконной крепостью командир
пыльцы, росы, лепестков —
испуганная Айседора в чужой стране.
Чтобы избавить её от нежданных оков,
надо поймать. К освобождению — через плен…
Выпорхнула, выправилась, унеслась,
вспышка — и нет её, но в глазах
так и стоит её танец: страсть
к свободе. Стремленье взбивать страх —
помня цветочных полей зов,
не оставляя попыток вырваться, улететь.
Яркий клочок от флага из тех краёв,
где ради воли готовы принять и смерть.
2022
У Владимирской
У Владимирской торгуют земляникой, лисичками,
герберами, зеленью и кабачками,
малиной, георгинами, семечками —
все земные блага, реальный Снейдерс.
В два ряда на ящиках разложена снедь.
Приходит корюшка
Приходят бабушки сюда на нерест,
а нам, выходя из метро, смотреть
на ярмарку деревенских сокровищ,
дачных даров.
Мимо бутылок с молоком проходишь —
вспоминаешь про вольных коров.
Чеснок подмигивает розовыми боками,
яхонт яблок, тыкв тигриный глаз.
Веет «Кубанскими казаками»,
сияет стихийный лабаз.
И купая взгляд в лепестках лиловых,
в огурцах пупырчатых и петрушке,
не представить, что где-то дым и голод,
в измождённых телах измождённые души
беженцев/паданцев/попаданцев,
нет воды и мыла, йода и анальгина,
гладят детские головы исхудавшие пальцы
мам, у которых едва хватает внутреннего бензина.
Солнце на купола не устаёт светить,
Девчушки у «Бургер Кинга» в пышных платьицах.
Как это всё совместить —
разум, сможешь ли справиться?..
2022
* * *
Так и живём, перемалывая себя,
пережёвывая,
а потом выплёвывая.
Какое-то время идём пустыми,
на ветру качает, внутри ожоги.
Идём, не разбирая дороги,
но долго пустым человек быть не может,
постепенно затягивается кожа,
потихоньку его заполняют травы,
опять голоса тех, кто правы, не правы,
отблески солнца в реке,
шмели в спирее.
Вначале идёшь налегке,
потом содержимое тяжелеет,
наливаются снова кровью
известия с жёлтых подсолнуховых полей.
И вина твоя набухает, кроет
слабость твою, бессилие — всех детей
всемогущего страха.
Ненавидишь вот это — что к телу ближе своя рубаха.
Ненавидишь эго своё и желание
жить в уголке спокойствия без страданий —
ненавидишь все привычные чувства, так как
не останавливаешь атаку
на людей, города, станицы,
раз сидишь в своей норке — значит, можешь мириться
с тем, что гибнут в родном по Гоголю «где-то»
точно такие же бюджетисты, поэты,
продавщицы, инженеры, секретари.
Проруби в уюте дыру и смотри
на растерзанные тела, и если
после этого снова затянется старая песня
страха, отчаянья и бессилия,
желания, чтобы тебя не трогали и не били,
Продолжай перемалывать себя, пережёвывая,
с потрохами, с лёгкими себя выплёвывая,
и иди пустым тропами своими крысиными,
когда ноги сами притормаживают перед осинами.
2022
Кольцо разбилось…
кольцо разбилось
с муранским жёлтым глазом
средь розовой воды
Венецианской
лагуны из стекла
вот просто раскололось
не била кулаком я в стену
когда отчаяньем захлёбывался рот
и не швыряла в гневе
безделицу прозрачную
а просто
не выдержал материал
как не выдерживают нервы
когда не можешь
беде чужой помочь
мигает жёлтый глаз
блестит слезой осколок
и пусто на душе —
но не из-за кольца
2023
Вот трактор…
вот трактор загребает снег
и чайка
висит под снежным потолком
будто на ниточке
качается слегка
весь воздух полон белых пауз
в кафе — перкуссия мелодию накрыла
удары ведь важней, чем нежный голос
и залпы бита бьют без перерыва
лишь снег бесшумно вьется и ложится
повсюду
не разбирая: на деревья, на дома,
на занавес железный,
на линии колючей проволоки
и на тела, вмерзающие в лёд
2023
Шум
Как много нот, мой милый Моцарт.
Как много слов, мой милый Гегель.
В пространстве вечный гул эмоций,
бумага корчится от мнений
вторичных, двойственных, разумных —
как много шума…
Трещит земная ноосфера.
У каждого свой символ веры
и всякий это credo постит,
как будто забивает гвозди
при стройке важного чего-то.
Но всё построено уже,
а шуму — будто Шестоднев
ещё на первых оборотах
и будто слиток слова каждого
передадут потомкам граждане…
А этого человека,
со всеми его Палаццо Веккьо,
кончерто гроссо,
Виа долороса,
с любовью к Праксителю,
Фету и «Пармской обители»
хопс! — в газовую камеру
какие-то новые варвары
или всего под один снаряд
и нету его — лишь останки скрюченные лежат,
словно и не было в этом теле
кроме печени, лёгких, артерий,
кроме мышечных тканей, костей и жира
целого мира.
2016
tam.by
Реальность расползается по швам.
Нет ничего, что было бы стабильно.
Где родина — теперь глубокий шрам,
где бил фонтанчик лёгких слёз умильных —
там правит бал с охотою своей
всесильный Стах, царящий на болотах,
и вместо васильков в руках репей
у тех, кого винят в мечтах о злотых.
Кто умер, кто уехал, кто в тюрьме.
Рты по живому шьют суровой ниткой.
Смотреть, как тонет белое во тьме,
не пытка ль?..
Уехавший, по прошлому не плачь —
там семена разросшегося тёрна.
Безумию поставленных задач
заложники с чекой в зубах покорны
2020