525 Views
* * *
Через сколько любви вырастает привычка к любви?
Я смотрю тебя, волосы больно на пальцы навив.
Всё, что свито за век гнездования – шарик с ладонь.
Я смотрю тебя, и под лопатки ползёт холодок.
Мы как будто и хрупче и бережней стали с войной.
Ты ведёшь по спине и находишь дверной позвонок,
Жмёшь до собственной боли, до слёз, а во мне – ни души.
Если глажу тебя по спине, спотыкаюсь о шип.
Наше завтра на ощупь прозрачное, завтра – конструкт,
Я не знаю что раньше: сорвусь или всё же притрусь.
Мы так долго кричали и плакали слово война,
Что она пропитала весеннюю землю, и в нас
Проростает, грозится, что к маю уже зацветёт.
Но на всякий недуг существует лечебный святой –
Припозднившийся март, пубертат, тектонический сдвиг.
Повзрослеем и мы. Но скажи, через сколько любви?
* * *
У одной твоей мягковолосой подруги
Были плотные шторы, коллекция платьев,
Котик вкрадчивый, саженцы, домик безуглый,
И тягучие, дальние, добрые планы.
Листик завтрашний – с мясом, в лоскутья разорван.
(Снилось мясо сырое в кровавой авоське).
Годовщина преступная, дата позора.
Говорим про сегодня. Есть только сегодня.
Завтра – острое стёклышко, завтра – предатель.
Этот кадр – сегодня на выдержке долгой,
Где подруга твоя не бежит, не рыдает,
Не пакует кота, не прощается с домом.
К нашей общей подруге ни нити, ни стёжки,
Только фото. Там кот – рыже-чёрная домра.
Там за тёплыми шторами – целые стёкла.
Оно будет в фундаменте нового дома.
* * *
Да, весна. На рассвете плюс,
И моргает роса с травинок.
Приложи к моему свой пульс –
Мы такие сейчас живые.
Птицы яростней и звончей,
Босиком на земле – не мёрзло.
Обними меня ни зачем,
Обними, потому что можешь.
Ветер ходит по головам
Челки, косы, кудряшки треплет.
Нарисуй для меня овал,
Сгладь стаккато, уйми мой тремор.
Нету власти моей ни над
Внешней, ни над сердечной болью.
Но ведь как-то нашлась струна?
Беспорядочным перебором.
* * *
Мы выращиваем кефир
в тёплой банке грибов орда
он однажды захватит мир
и не будет войны тогда
мы выращиваем салат
в терракотовой кадке жизнь
наша тоже пойдёт на лад
скоро листики май теплынь
мы выращиваем любовь
из такусеньких мелочей
вспышка примитивизм лубок
кот неглаженный пёс ничей
* * *
Как ещё рассказать тебе, кто ты мне?
Показать ли страх потерять?
Вон он ползает слизисто по стене,
Вон он – в брюхе катетера,
Вон он – не напугайся, не раздави,
Нечто непредставимое,
Стыдное, но такое моё, увы.
И лавина не вымыла
Донное, нутряное: “Не уходи”.
Слепит взгляд обезвоженный
Утро, грубо трогает, холодит.
Шепчет: “Время тревожное,
Поступай в панические войска”
Я молчу, в том борьба моя.
От меня войны не убавится,
Но зато не прибавится.
* * *
Против ветра, пóд ноги лепестки,
Вишни, яблони, сакуры, май их ведает.
Лепестковое временно, так – поветрие,
Истолки, замеси это, запеки.
Истолкуй приметы (кто запретит?)
В нашу пользу, прочее – обнуляемо.
Заплети ресницы и не подглядывай.
Впрочем, к чёрту этот императив.
Делай – всё, прозрачно и напрямки,
Будто жить не больно, и мир не рушится.
Всё сейчас ненужное, всё – наружное.
Да благословят тебя лепестки.
* * *
Вспомни детство: кóлки, солончаки,
Хлеб, протока, осока, мостки, вьюнки.
– Но в капусте гусеницы, как сыпь,
И клубнику мрачно клюют скворцы.
Ладно, школа: мел, эбонит, пенал,
Изложение, контурная страна.
– Но спина вопросом, неловкий флирт,
Вспышка, спешка, насмешка, подножка, всхлип.
Ну, студенчество: лаба, любовь, трояк,
Шпоры, споры, шпроты и доширак.
– Но похмелье, зачётка в форточке,
Слёзы ради ненужной корочки.
Вот и взрослость: вакансии, долгострой,
И любовь – за скобками, между строк.
Только многих и многое не вернёшь.
И война, война, и война с войной.
Всё пытаешься, выстроив мир вещей,
Закрепиться в желаемом будущем.
– Но тревога. Что нам занаряжено?
– Будет многое. Но никогда без “но”.