325 Views
у родных голосов
Украине
у родных голосов привкус соли и глухость подвалов,
где хранится картофель и крынки стоят про запас,
там слоями наркотика розово-белое сало
утешает хозяйку и радует сумрачный глаз.
в словнике украинском спит гогот и гомон гусиный,
прикарпатские вишни черны африканским огнем,
чернобровым кольцом полнокровного спелого клина,
вызревает земля, на закат отдавая тепло.
плавность круглых холмов, словно пузо беременной жiнки
охраняет сынов от равнения на горизонт
и молочная зрелость пшеницы со вкусом коринки
колядует в полях, убегая волнами на ток.
в украинских речах солод чистой колодезной стыни,
что питалась веками днепровскою ясной водой,
Мамо, мамо, — лепечет дитя — Україно,
не окраина мира, а только начало его.
2014
дыра в сердце
это не форточка, это дыра в груди
виновата в хронических сквозняках,
сквозь неё протекает крутой Гольфстрим,
согревая погоду в мире и чай в руках,
эта метеосвора глухих часов
перед самым рассветом может свести с ума
и тогда поднимается ветер и жизнь течёт
через дыры в сердце темней вина,
заливает подушки рассвета потоком слов
и пульсирует в венах чумной волной,
кто стрелял мне в грудь, тот знает —
сметёт с основ
её яростной силой.
её войной.
2014
за обладанье
а днём распорядился мелкий бес,
растаскивал минуты, письма комкал,
жизнь невпопад ложилась под иголку
заплатой на гноящийся порез,
но, расчищая сбившиеся швы,
снимая боль, как перед Богом шляпу,
шел вечер разнимать чужую драку
на небесах, в преддверье смертной тьмы.
а на высотке теплилась душа —
бесценная добыча в этом бое,
где вечно бьются избранные двое
за обладанье.
силою греша.
2014
предчувствие войны
стригусь под мальчика, старею по часам,
на фотографиях себя не замечаю —
их черно-белое свеченье тут и там
на гладких стенах омутом печали.
и дом похож на сдвинутый корабль,
где по углам зачем-то выжжен август,
а то, что было завтра и вчера —
то лишь припёк, оставленный на завтрак,
горбушка ситного, что пахнет домовым
и так вкусна, что кошки будут сыты.
стригусь под мальчика, как будто стала им —
мальчишкой стриженным, уже три дня убитым.
2014
почта
письма входят, как в мягкое масло нож,
задевая душу летально, слепо и наново,
а зима не взаправду, пока вместо снега дождь
заливает окна, как водка село Иваново.
отступает боль на последние рубежи
и врастает корнем до мягкой сердечной полости,
заполошно бьётся там куцее слово «жить!»
перед тем, как рвануть под танком
коктейлем Молотова.
2014
Рiздво
дождь поменял направление, встал и затих,
мокрой собакой прижался к больному колену,
псиной заброшенной тянет в оконный разлив
между погодой и сказочным настроением,
слово за слово пристрою небарский уют
к печке, где борщ приготовлен и печиво,
сало чесночное сочно отвадило жуть
духом Украйны от утра и до Святвечера.
свечкою греется кем-то забытый словник
в тёплом углу и такая в нём сила отменная,
словно собрал он до кучи любимых моих —
всех, кто ушли или ждут ещё даты рождения.
2015
и ходил за мной Авраам
и ходил за мной Авраам с ножом,
шепелявя — «Прости меня!
все под Богом мы сорняк-сорняком,
только дунь и покинем дом.
Он так верит, что мы — это прах земной,
лишь подобие, не зерно,
разве можно спорить, когда Он мой
и Отец, и Дитя — одно!».
а с ножа всё текла и густела кровь,
окропляя траву в росе,
где-то там Всевидящий гатил топь,
чтоб опять ступать по воде
и показывать раны, как модный блог
недоверчивым блогарям,
где-то там притихший от горя Бог
зрил, как шел убивать Авраам.
2015
выпадает
на каждый февраль обязательно выпадет март
и будет прогноз, словно карточный долг неприятен,
за серым дождём занавески полощется старт,
предчувствуя финиш в толпе атмосферных объятий.
всё катится вдаль с ускорением прожитых лет,
весенний азарт на подснежники кажется лишним,
и крестиком в небе висит боевой самолёт,
у Бога на шее качаясь всё дальше и выше.
я жду пробужденья, каких-то несказанных слов,
неизданных истин, а с ними пирог с ежевикой
пускай и вчерашней, из прошлого лета — прошло
то время, когда мне на утро являлся Всевышний.
и благо прошло, да и весть не настолько мила,
чтоб новый завет составлять для народа в избраньи,
язык приустал в доказательствах — «Бога нема»,
но есть это небо в моей украинской окраине.
2016
хороша…
так хорошо сегодня на дворе,
что Средиземье тихо отдыхает,
серебряный, успокоенный свет
ласкает землю в золотом угаре
и кажется, что счастья больше нет,
зачем оно, к какому первородству,
когда бортами стукнулся ковчег
к земле обетованной, Ужгородской.
и нет зазренья в поисках добра
и нету сил искать до боли смысла —
погода нынче больно хороша,
хотя война за окнами, война
и больно жить, а умереть не вышло.
2016
загоревать
горе надо загоревать,
как под сердцем ребёнка выносить,
у него родничок-то мягок
и глаза беспробудно синие.
убаюкаю на руках —
не гремите пустыми вёдрами,
трепыхнётся бессонный птах
и забьётся живым за рёбрами.
горю малому — стать большим,
постаревшему — смерть в подручные,
а до этого — потерпи,
а без этого — счастьем мучиться…
2016
Вознесение
потяни плащаницу чуток на себя —
облака задевают за пятки,
непричёсанной девкой гуляет война,
раздавая убой в разнарядку,
и апрельские шутки — то холод, то тлен
накрывают мой Киев рядниной,
подтяни одеяло к лицу перемен,
может выживет хрупкая глина.
ливень вымочит простыни серым вином,
зелень кровью отбелит пехота,
это всё — про апрель с бутафорским крестом
на плечах у рекламного бота,
это всё — не взаправду и только война,
сольным градом лупасит по крыше,
на Голгофской высотке сидят у креста
те, кто дальше историю пишут.
2017
гроза
была гроза,
апрель бежал по скату
и громыхало небо вслед ему,
у блиндажа уставшие солдаты
от града укрывали тишину.
она линяла холодом на пальцы,
мозолила тяжелую ладонь —
с ней небо перестало матюкаться,
пролив на землю греческий огонь,
закрыв прицел новорождённой тучкой…
и показалось — кончилась война,
но снова Бог привёл её на случку
чтоб выкормила новую она.
2019
пишу по-русски
пишу по-русски, говорю во сне,
не вытираю за собой «помилки»,
Христос прости — на вражьем языке
читаю бабушкин псалтырь с запинкой.
уходит мир в какой-то долгий пост,
где много букофф и скоромных мыслей,
пишу по-русски, думаю погост
меня дождётся на любом по списку.
так много праведных всезнаек бытия
готовят прописи для вечного «братанья»
и горы жирного природного вранья
обогащают чернозёма память.
отечество всегда стоит в огнях,
но только дым его нам горек и приятен,
пишу по-русски, верю, что — простят
когда-нибудь в прощённый беспорядок.
2020
українцям
я напишу на вечности стене —
“мы были тут, ты нам должна до гроба,
из пепла нашего замешан твой цемент,
из духа нашего растёт твоя свобода!”
мы держим стену, за которой тень,
не ангелы, но чуточку крылаты,
и если наступает будний день,
то потому, что мы его заплаты —
латаем мироздания часы
секундами своей военной жизни —
не вечные, но разве в этом смысл,
когда за нами
вечность
жизнь,
Отчизна.
2022
не ходи по воде
не ходи по воде Иисусе,
коли нет в том надобы,
бомбы падают всуе,
на поля и надолбы,
никому не докажешь, что веровать
проще, чем просто жить,
не ходи по воде — стажерами
ходит смерть и её пажи —
по воде и по воздуху,
словно им небесами гать,
а война, та без просыпу
учит нас умирать.
не ходи за дверями, Господи,
да по лучшему не тужи,
всё, что хочешь укажешь после нам,
если будешь жив.
2022
Одессе
когда война становится каждым днём
и рвёт на части секунды когтями надобы,
я вынимаю фото, где мы с тобою вдвоём
на фоне моря в солёных от жизни надолбах —
Одесса стоит, надев на себя маскхалат,
морщины улиц сбегают в затишье причала,
и нет для неё указа и нет царя,
но только гордость быть украинским началом
откуда ветер и запах свободных вод,
и горький привкус яичницы “око за око” —
и я запишу “война” — это только код
для смены мест назавжди
в українській коді.
2023
когда закончится зима
когда закончится зима
мы станем счастливы навечно,
лишь снега голое предплечье
напомнит, что была она.
когда закончится зима
очнутся от испуга птицы
и что-то там заколосится,
следы скрывая блокпоста.
когда закончится зима
ей будет что для нас оставить —
12 месяцев на память —
12 ликов февраля.
когда закончится зима…
2023
во что я верю
во что я верю знает только Бог,
я расспрошу Его, когда наступит время,
апрель мешает варево дорог
и грязью льёт на мокнущее семя.
оно, конечно, травами взойдёт,
распустится цветением черешни,
ведь семена лишь маленький итог,
того, что было выращено прежде,
им всё равно, какой тут нынче год,
какие мы желаем перемены —
апрель возьмёт прошедшего итог
и вырастет лишь то, чему он верен.
возьми пакетик крошечных семян,
прочти инструкцию, но сделай то, что хочешь,
и может быть весенний одуван
парашютистами весны войну закончит.
2023
Елена Рышкова
Родилась в 1951 году в Одессе. Гражданка Украины. В Германии с 1999 года. Живёт в Миттенвальде. По образованию инженер, юрист, психолог. Была сопредседателем общества Русско-немецкой культуры во Франкфурте-на-Майне. За эту деятельность дважды награждена знаком «Почётный гражданин Франкфурта-на-Майне». Пишет стихи на русском и украинском языках. Лауреат Международной Пушкинской премии (2011) за организационную работу, способствующую объединению русскоговорящих авторов за рубежом и развитию интереса к русской литературе. Организатор и литературный редактор проектов «Русский Автобан», конкурса «Согласование времён» (2010-2015), «Антологiя сучасних українських поетiв Свiчадо». Литературный редактор журналов «Новая Литература», «45-я параллель», член жюри различных литературных конкурсов. Публикации в «Литературной газете», «Вечернем Петербурге», журналах «Золотой Век», «Венский Литератор», LiteRarus (Финляндия) и ряде альманахов.