953 Views
[патриотические стихи]
никто так не любил, как я люблю тя бля
давай попробуем ещё разок: ать-два:
никто, как я блюю…
(бессмысленные тёмные слова)
никто так не болван…
ну вот опять какая-то хуйня
давай попробуем ещё разок: ать-два:
сидишь ты в ватнике у тёмного у мокрого костра
в венке из мокрых репьев и ржавой арматуры
о запах водки дерева и ветра
(пошло-поехало! кажись искра!)
и Конституции (да, да!) никто так невменя
не дырбулщир (…ебать!..) и никогда
не разблюю тя бля
и дым не ест глаза
* * *
всегда было небезынтересно
как люди понимают
что ну, вот, хватит
типа — идёт в туалет
видит что из ушей течёт кровь
туалет превращается в тамбур
всё это передвигается по частям составам куда-то
бренча ржавым ведром
дырявым дном о шпалы
горят уши горят глаза
чешется рот шпалы пересчитываешь лбом
и понимаешь такой
заплати мне деньги
со мной так нельзя
или, например, старший трёхлетка
дерёт за волосы младенца
приговаривая как папа: уу сукаблядь
и тут становится понятно, что нет
что каши не сваришь
гремит музЫка ведро с кашей переворачивается
двери закрываются и всё едет осторожно перемещаясь
по фрагментам вбок
ну а народы те как?
как народы понимают что ваше время кончилось?
а народов то никаких нету
народыдышат в разные стороны
народы не складывают ни аза
на общей сетчатке не идентифицируют фигур:
ни себя, ни каши, размазанной по дну
дырявого ржавого ведра
ни туалета вспыхнувшего
мистическими свечами выгорания
ни фиолетово-ментоловых прищепок в мозгу типа
«отдай деньги»
«нет» типа и типа «ну» «всё»
ничего подобного не созревает
народыдышат приоткрыв прореху рта из которого
вываливаются остатки пригоревшей каши
волосы плавятся потрескивая
уши тлеют
мыдышим в ослепительно чёрный
с надписью которую не осиливаем
сложить в слоги слагаемые золотого узора
чёрный смотрит вне нас
не складывая нас в нет
нас нет
* * *
старый баллон
тёмно-синий мой
пуст
шарики густо гремят
он/ писал ХУТИН ПУЙ
писал: ВЫБИРАЙ
Писал: НЕТ ВОЙНЕ
и это казалось надёжно вполне
так (шли себе да и) шли молодые года
казалось так будет
всегда
казалось я и мой маленький страх
шагаем плечо к плечу
казалось что мы такая команда
которой всё по плечу
и ветер волосы шевелил
и снег расширял глаза
и мой/ старый баллон
хуярил/ питерский блюз
казалось — это в руках
казалось — это во сне
надёжное ХУТИН ПУЙ
ВЫБИРАЙ
НЕТ ВОЙНЕ
а оказалось что это я
писала сама на себе
и смерть идёт в города
и смерть закрасила всё что я
писала сама себе
кровью и темнотой
возможно, что
возможно что мы уже не живые
но и не мёртвые: неживые
прилипли к этой черте
ни ангелов ни чертей
*
возможно, что мы уже не очень-то живые
но время к нам возвращается полуживое
время как маленький ветер
не дует, незачем дуть
*
может, мы уже померли, я не знаю
может я превысил скорость и покидая
прохладные страны предсмертия видим горы
заплывшие синим туманом и чувствуем запах гари
*
запах гари после аварии или взрыва
длится долго даже если очень сильный ветер
и его никуда не сносит и длится крик
так как время ушло
*
время подтаяло как ледники на склонах
течёт сползает
смотри как оно уже вместе со смертью
смотри как время слиплось стеклось со смертью
*
я обещаю. мне не страшен этот сон. но как вернуться?
никто не скажет, все уже мертвы
белеют листья над скамейкой липкой
и белый мир съезжает /под черту
* * *
иногда мне кажется, что я это путен
иногда я представляю что это я — путен
нене я точно знаю что я это путен
в самом деле, моя рожа немного похожа на путен
(только челюсть и нос немного побольше. а так вылитый)
ПУТЕН!
Мне часто говорили, что я похоже на путен
что мой гнусавый голосок и голубые гласки и высокий лобик
опознается как
ПУТЕН
вот я играю в бильярд
длиннющим киём!
Раз-раз — и все полетели через борт!
один шар — это нефть и газ
другой — избиратели Шольца
третий — сам Шольц
четвёртый шар — это Украина
пятый шар — иранские беспилотники
шестой — хаймарсы
уахаха!
нет, пожалуй
лучше стану злодеем в детском театре
буду басить хрипеть и визжать и по сцене топать
в цилиндре башмаках и плаще
Советником Снежной Королевы
пугать шестилеток в зале
а по вечерам когда закат на Измайловском
и пыльный лёд чернеет на ледяном ветру
буду пить чёрное пиво жрать пережаренные сосиски
напротив ментовки
в новой и нищей
России
будущего
рос[си]янка комариная смерть
говорит комару россиянка
погляди комар на мои
цветочки
весёлые яркие пластиковые цветочки
чёрные ленточки золотые букофки вязью
цветы сна в сугробах мясом наружу
говорит комару россиянка
погляди комар на мой
колосок
семь проводков броня от люка ввысь
гнилостный жар плоть изнутри чернеет
ртутные капли дрожат в подвалах неба
говорит комару россиянка
погляди, комар,
на мои
листочки
вот сюда погляди на мои тебе комар листочки
красно исписаны и вязко
миллионы имён: погляди листочкам в глаза
миллионы глаз: смотрят из липких ямок
выгибаются хрустит чаша листа зазубрины
горизонта сомкнувшись вонзаются весь мир
становится нутром росянки липкий чёрный сок
заливает выпуклые линзы
и комар глядит-глядит-глядит
комар глядит
глядит
[мобилизация]
1.
а мне сказали ну иди
а почему бы не пойти
вот и картошка варится и осень наступила
а значит надо будем воевать
вот ржавая машина у обочины вот небо
вороны вот и остановка вот
всё что вокруг всё как обычно
и вот я тоже тут живу и как всегда
и надо, значит, будем убивать
вот и отец когда ему сказали про прививку
он что сказал: ответил: всё равно
ведь кто-нибудь помрет от этого ковида
какой-то там процент людей помрёт
так почему не я? Сказал — и помер
от ковида.
Вот говорят: сомненья, сомневаюсь
но у меня сомнений никаких.
Да и чего, сомненья, не сомненья, толку
Ведь я всё знаю,
как всё будет
я всё знаю
я вижу всё: не плачь
2.
да чего там спрашивать
когда я убивал они все равно уже
не были теми которые жили а были теми
которые были убиты и значит им уже
все равно было не жить а значит
их убил и не я а просто ну типа время
типа сила знаете ну как бы вой и свет
да и что за расспросы все равно ведь я
не могу вам показать как я это делал
это автоматически происходит а я в это время
на самом деле просто чай просто пил
что я вам буду показывать как я чай пил что ли
да и чего тут показывать что вы раньше не видели
как чай пьют что ли ну хорошо могу и показать
берите чашку берите чай пейте
пьёте? вот так и я
* * *
смотрю на картинку где все дома целы
и мозг задумчиво такой:
как странно все дома-то целы
и мозг такой:
(оборачиваясь на всякий случай):
война
что, кончилась?
и мозг такой
сложил картинку
наискосок крутил её крутил перевернул помял порвал а
домики всё целы невредимы
топают цепочкой сквозь
сизый полупрозрачный дым снег
длятся и длятся закроешь глаза вспыхнут зеленым ветром
но не уносятся а снова проступают на воздухе целы
приклеиваются к изнанке неба невредимы
но всё прозрачней всё слабей
всё холодней
* * *
гора кустов/ где всё горит
кусты горят все сразу, много
одной толпой горят/ сгорают
так нам, грят, нравится
гореть на корточки присев
от нас останется огонь/ и мы как цветики цветные
цветём огнём/ где всё горит/ толпой
гудим и пьём/ густой и мощный дым
мы тянемся по дереву огня
в зелёное огнём потраченное небо
клочки огня они как зелени клочки
горим — и хор/ горим — вступаем
а помнишь, тот за нас горел и не сгорал
а мы горим и за него сгораем
сгораем все за всех
* * *
вам кажется политики тут нет
ан вот она
прилипла к донышку стакана
сидит на донышке зрачка
изюминкой: меня тут нет
досадной мушкой в поле зрения сидит
махнешь моргнёшь но как приклеенная не взлетит
вам кажется политики тут нет: ан тут как тут
осколком чёрным выжгла дно зрачка
и тлеет не жива и не мертва
там где гудит огонь и снежные круги
размешивают темноту
* * *
два беларуских парня сын и папа смотрят в иллюминатор
одному семь другому тридцать пять
они смотрят в иллюминатор
а вокруг хорал сплошной до оторопи
то оттает туман то проступит лед
то марганцевая полоса проступит над творогом
интенсивно запрокидываются и качаются
прямоугольные палочки самолетных ламп
перекрещиваются их отражения снаружи
ак что и непонятно кто тут летит а кто нет
и непонятно кто там придет кто там идет
среди облаков
какая папа там красота! – говорит сын. – вот так бы я
летел и летел и летел и летел и
никогда не прилетел и не упал а всегда летел
но чтобы можно было и дома одновременно побыть
а потом бы опять как будто всегда и все время туда летишь
то есть не потом а чтобы одновременно летишь
как на другом экране понимаешь
захотел и ты весь сидишь тут и это всегда смотришь
захотел переключился и ты на санках катаешься
отец на него смотрит но не впускает мыслей
пустишь одну воцарится сразу десять
и пойдут тебя кидать по кругу так что не то что не впускает
а даже не подпускает и одновременно
снег так близко подступает к лицу мягкий сероватый как тетради
серая шероховатая бумага такие тетради делают из
вторичного сырья и потому они немного как раз
сырые: клеточки выведены на них косо но ему всегда
удавалось писать в них четко все игреки имели
уверенный вид знающих о себе неизвестных
иллюминаторы отражаются в прорубях прямоугольные
лампы как тире напирают друг на друга ломаются как
макаронины или как лучи в луже света: а за окном
границ нет там воздух разрежен там цветут пропасти
алых и сиреневых занавесей снег поднимается
и дышит в глаза самолет уверенным игреком
летит в Беларусь получать новый паспорт и обязательно
улетит обратно как только получит
но кто это шествует по облаков ступеням
чей так крут подъем
что на плечах несет
Тайная крепость (на победу Украины)
1.
блавор безногий ящер живет в траве и камнях
он похож на змея но он сам ест змей
гадюк всяких там поскоков и всех кто ведет себя некрасиво
может кто-нибудь скажет что блавор и сам некрасив но это не так
он втекает и вытекает и со всеми вытекающими он огонь
блавор он чистый огонь он огненная вода его кольца текут
навстречу друг другу он как дорога или скорее дорога как он
блавор убийца убийц многократно встречает сам себя
свиваясь в кольца он всегда сам с собой не то что человек
который никогда не носит с собой себя и почти никогда
не встречает себя особенно когда поднимается он лучше
оставит себя внизу да и если падает то никогда обратно
никогда не ровно в свою тень никогда не след в след давайте
поднимемся и встретим себя на вершине но только если
оставим себя у подножия горы и забудем даже думать
кто выйдет к нам внизу кто наверху нас ждёт
2.
мне очень хочется чтобы победила армия Украины
если бы я был миллиардером я бы купил им
миллион снарядов пятьсот танков и самолетов столько
чтобы все небо было закрыто а если бы я был дроном
то я бы каждую ночь летал над аэродромами рашистов
над скоплениями их техники и попадал бы всякий раз так
чтобы всё взрывалось а если бы я был невидимкой то
я проник бы в кремль с большим куском шлакоблока
такой здоровенный кусище шлакоблока я опустил бы его невидимо
с размаху на лысую бошку путена мне так хочется чтобы Украина
победила что я каждую ночь вижу сны как будто я туда
прилетаю и делаю победу Украины мне так хочется этого что я
десять раз нарисовал карту Азовстали потому что мне
кажется что это я лично я разбомбил Мариуполь
но никогда у меня не получалось нарисовать ее точно
все время линии куда-то съезжали и наползали
друг на друга мне так хочется чтобы Украина одержала победу
что любая даже самая маленькая новость намекающая на это
приводит меня в состояние такого энтузиазма что я и сам
удивляюсь ведь это пока всего лишь а вовсе не то что
откуда же такая всепоглощающая радость
конечно я знаю откуда ведь времени не существует
радость течет в меня из состояния победы Украины
оттуда где блавор свиваясь кольцом радуется
встретив сам себя – так как не существует времени
для Того, Кто убил смерть. вот, Господи,
я говорю наизусть все что знаю: одиножды один один,
а надо, скажу всю таблицу умножения, всю таблицу логарифмов,
пусть ничего не поможет, пусть если бы я был, я мог бы помочь,
но нет меня: есть только Ты
3.
день колесом мелких нарядных цветков, пыльной аркой ежевики
белесое небо на ветру среди колючек кирпичей
при неярком солнце тайной крепостью заброшенной
а крепка тем тайна что ее как будто нет но она явствует
что она распахнута пустует, действует, на виду невидимая,
стоит, тверда и державна, наглядна в своей прозрачности,
что молчание её гимн и нет ярче и всесильнее огня чем
этот блестящий змей и его круги без конца
встречающие (смерть, где твое жало)
собственную победу
Ксения Букша
Родилась в 1983 году. Жила в Санкт-Петербурге, с апреля 2022 года живет в Херцег-Нови (Черногория). Автор нескольких книг прозы и множества стихов.