912 Views
Однажды я написал рассказ. Тут позвонил Ершаков.
– Что делаешь? – спросил он.
– Рассказ вот соорудил.
– Прикольно. Скинь почитать.
Скинул. Ершаков долго не отвечал. Я устал ждать и принялся просматривать текст в поисках пропущенных шероховатостей. Всё виделось корявым. Хотелось удалить рассказ и забыть о нем. В конце концов, психанул и неделю не открывал документ. Открыл снова, когда успокоился. «А не отправить ли в журнал?», – подумал. И отправил.
Поселок произрастал на берегу реки, возле дороги, петляющей по ущелью, лежащему сразу за тоннелем. Произрастал на пятачке напротив компактной гидроэлектростанции. Его возводили одновременно с ГЭС. Изначально в поселке жили строители, съехавшиеся со всего Дагестана и соседних регионов. Потом, после завершения стройки, часть рабочих перебралась на другой объект, а часть осталась, смешав свою кровь с местной, аварской.
Состоял поселок из двух половин – нижней и верхней. Нижняя тянулась прямо от шоссе, где предприимчивые горцы открыли ряд кафешек для проезжающих. За кафешками стояли школа и несколько бетонных трехэтажек. Чтобы попасть наверх, надо было подняться по узкой тропинке на склон огромного хребта. Там тропинка разветвлялась на пару-тройку узких улочек, струящихся вдоль частных домиков, дополняемых зарослями хурмы, персиков и абрикосов.
В верхней половине, на самом краю поселка, находился дом родителей Абдуллы. Отец Абдуллы занимался обширным фруктовым садом. Вместе с прочими сельчанами он каждый год ездил продавать урожай в Ставрополь, Пятигорск или Минеральные воды. С возрастом здоровье стало подводить и его путешествия ограничивались Махачкалой и Хасавюртом, где он заключал сделки с перекупщиками. Мать ведала хозяйством, умудряясь присматривать за двумя сыновьями и дочерью, ходившими в сельскую школу.
Худощавый Абдулла был вторым ребенком. Вроде бы, всегда в тени старшего коренастого Магомеда, но при этом не старался выделиться. Спуску не давал, но и на рожон не лез. На каникулах братья сопровождали отца, загружали и разгружали ящики с оранжевыми, желто-бордовыми и темно-янтарными плодами, а затем, в Хасе или Махе, следили за товаром. Летом частенько нанимались пастухами, круглосуточно пропадая на высокогорных пастбищах, перегоняя по краям глубоких пропастей соседский скот, получая скромную, но стабильную плату.
В нижней части поселка, в квартире на последнем этаже брежневки, жила семья Заремы. Зарема училась в классе с Абдуллой. Ее мать преподавала в школе русский и литературу, а отец работал сварщиком на ГЭС. Они тоже владели садом, но он был всего лишь подспорьем. Торговлей не особо интересовались, а летом отправляли Зарему с младшим братом к родственникам в Каспийск – на море. Ближе к сентябрю дети возвращались. Кто-то – с пляжей, а кто-то – с альпийскийх лугов.
В школе Зарема сидела позади Абдуллы. В младших классах тыкала его карандашом под лопатку и заливисто смеялась, когда он возмущенно оборачивался. Сделавшись постарше, она спрятала волосы цвета нефти под платок и прекратила использовать для общения письменные принадлежности. Зачем, если есть острый язычок? Абдулла сдержанно улыбался, словно обдумывал план мести, выжидая удобного момента.
– Мммм, Зарема хорошая. Женюсь на ней, наверное, – подначивал его Магомед.
Зато после школы все как-то завертелось. Мага не хотел оставаться в поселке и поехал в Махачкалу, поступать в институт на экономический. Но то ли мало денег отец передал «кому надо», то ли заносить следовало вообще по другому адресу, то ли сам старшенький сплоховал на экзаменах. Короче говоря, стать специалистом с экономическим дипломом у него не получилось. Возвращаться – стыдно и Магомед прибился к земляку, державшему хорошую долю на нескольких городских рынках. Тому нужны были молодые резвые ребята для решения различных вопросов.
Постепенно дела налаживались. По пятницам Магомед исправно ходил в мечеть, а остальные дни проводил в качалке на подвале и мотался по заданиям шефа – охранял грузы, выбивал долги, гонял на стрелки. Снял квартирку недалеко от центра с видом на Каспий. Иногда к нему приезжал Абдулла. Мага предлагал младшему подключиться, но тот отказывался, предпочитая помогать родителям и сестре.
Вдвоем они сидели на балконе, глядя на светло-голубое водно-воздушное пространство. Абдулла говорил, что посватался бы к Зареме, но нет денег на приличный калым. Родителям тяжело, сестру надо замуж выдавать. И кто станет смотреть за садами? Может, устроиться на ГЭС? Но надо получать профильное образование. А для этого, опять же, нужны деньги.
– Отцовские накопления на мне закончились, – грустно усмехался Магомед. Он каждый месяц кое-что отправлял семье, но этого явно не хватало. Да и кем он являлся? Так, мелкая сошка, обслуга чужих амбиций.
Вскоре фарт прекратился. Весной шеф Магомеда что-то не поделил с одной из шестерок всесильного мэра Махачкалы. Машину спорщика вместе с охраной расстреляли в переулке. В течение нескольких дней пропали ближайшие помощники строптивого бизнесмена. Кого-то в последний раз видели мельком за городом на берегу моря, автомобиль второго с неопознанными останками нашли сгоревшим на пустыре, третьему поздно вечером приспичило выйти за сигаретами – обратно он уже не вернулся. Магомед посмотрел на все это, а затем заскочил в троллейбус, вышел на остановке возле северного автовокзала, нашел ближайшую маршрутку до поселка и помахал столице. Было уже не до стыда, лишь бы голову на плечах унести.
Какое-то количество денег у него завалялось, и они с Абдуллой решили открыть свой придорожный ларек. Абдулла сразу согласился. Вокруг Заремы, поступившей в Каспийске в педагогический, увивались ухажеры. Она уже не шутила, а сжав губы с вызовом смотрела на бывшего одноклассника. Тот понимал: надо что-то предпринимать, а потому замысел Магомеда оказался очень кстати. Братья купили киоск, поставили возле кафешек и принялись торговать домашней снедью, которую готовили мать и сестра. Вернее, торговал Абдулла, а Магомед взял на себя организацию процесса.
Маленький бизнес понемногу набирал обороты и вскоре у конкурентов, обосновавшихся на трассе ранее, возникли претензии. Кто-то из них попросил родственника, служившего в милиции, навестить братьев. Тот, уверенный в себе, при оружии, приехал и потребовал у Абдуллы документы.
– Какие документы? – не понял Абдулла.
– На работу. Вы ИП или кто?
– А на каком основании спрашиваете?
– Ты самый умный, что ли? Брату скажи утром в сады за селом подойти. И без фокусов.
Без фокусов не получилось. Научившийся жизни в Махачкале Мага прихватил ствол. Неравнодушный страж порядка, переодевшийся в спортивное, – даже не отличишь, мент или рэкетир какой-нибудь, – сразу принялся наезжать. Старший ответил. Обозлившийся милиционер толкнул Магомеда, Магомед толкнул его.
– Ну, смотри, – произнес служивый, потянувшись за спину.
– Сам смотри! – крикнул Мага, выхватывая из-под свитера ПМ и стреляя ему в грудь.
Абдулла стоял, обалдев от молниеносности случившегося.
– Валим! – дернул его за джинсовку брат, убегавший в сторону дома.
К обеду их уже искали. Дороги по обе стороны тоннеля перекрыли. Отца забрали в полицию. Пресс-служба республиканского МВД сообщила, что на окраине поселка в перестрелке с боевиками убит правоохранитель. В районе объявили режим контртеррористической операции (КТО). Братья почти неделю просидели в горах. Рванули сразу подальше, дабы родичи убитого не привели погоню.
Потом погода внезапно испортилась, зарядили дожди. Беглецы пару дней прятались в заброшенной пастушьей времянке. А на третий, когда лить вроде перестало, дверь халупы толкнули снаружи. Магомед на этот раз даже не успел вытащить пистолет. На пороге стоял бородатый мужик в камуфляже, с «калашом».
– Вы мента в поселке замочили? – спросил и, не дожидаясь ответа, кивнул головой в сторону, – Ну, пошли.
Отряд, в который попали братья, насчитывал полтора десятка человек. Бывшие крестьяне, недоучившиеся студенты, сидельцы за грабежи, драки и угоны, одетые в спортивки и тайком купленный кем-то из друзей и родных камуфляж, вооруженные автоматами, обрезами, кустарными самоделками, живущие в землянках, вырытых на заросших густым лесом склонах – эти ребята и мужчины прибыли сюда разными путями. Кого-то привела джихадистская идеология, кого-то – месть, кого-то – обстоятельства. Отследивший Магомеда и Абдуллу Саид числился заместителем амира. Ранее он работал трактористом в селе, возникшем на месте кутанного хозяйства, под Буйнакском. Узнал, что жена спуталась с двоюродным братом и грохнул обоих. Сидеть не собирался, потому утек в горы. А вот подпольная карьера Гусейна, – бритого наголо, «под Басаева», командира отряда, – начиналась еще более прозаично. Гусейн вырос в райцентре, ходил в качалку, вкалывал в автомастерской. Любил скорость. В конце концов, машина знакомого, доверившегося Гусейну, не вписалась в поворот. Водитель, – разумеется, не имевший прав, – уцелел, пассажир погиб. Уцелевший, подобно Саиду, не хотел в колонию и выбрал жизнь на свежем воздухе.
Разумеется, Гусейн и Саид метнулись не на пустое место. По району уже кочевал джамаат из нескольких моджахедов. Осенью и зимой они прятались у односельчан, а весной и летом шастали по горам, порой натыкаясь на егерей и милиционеров, убивая и погибая. Первого амира команды кто-то слил и его с другими уложили поздно вечером на тропинке по пути в родной аул. Саид с Гусейном и еще пара везунчиков успели смыться, долго скрывались от всех, а затем вернулись на большую дорогу. Амиром выбрали Гусейна. Периодически кого-то из них настигала пуля. Но, в принципе, отряд понемногу пополнялся, продолжая партизанить.
Официально, если можно так сказать в данном случае, группа входила в состав горного сектора «вилаята Дагестан» подпольного «Имарата Кавказ». Задачи им ставил амир сектора, а чаще они действовали по собственному хотению. Абдулла и Магомед, пистолет у которого отобрали, сперва находились в лесном лагере, выполняя хозяйственные функции – смотрели за состоянием землянок, готовили еду, на досуге изучали имевшееся оружие. Спустя пару недель Саид притащил откуда-то старый камуфляж, вручил им вместе с такими же побитыми жизнью «калашами» и велел собираться.
Выдвигались затемно. Через три дня спустились в предгорья. Планировалось обстрелять какую-нибудь машину силовиков. Залегли в кустах возле трассы. Для братьев эта вылазка должна была стать первым боем и, своего рода, проверкой. Ждали долго, пропуская гражданские авто. Наконец, показалась колонна внутренних войск – БТР, УАЗ, два грузовых «Урала», еще БТР. Влупили по ним. Вэвэшники влупили в ответ. Перестрелка продолжалась минут пять. Больше всех досталось легковушкам, сновавшим по шоссе туда-сюда. Абдулла, побиваемый крупной дрожью, наспех опорожнив магазин АК куда-то в небо, успел заметить, как белый ВАЗ, теряя скорость, вылетел на обочину и нырнул в поле. Из салона выбрались ревущие женщина и девочка-подросток, спрятались за машиной. Водитель так и остался внутри.
Схватку отряд покидал постепенно, отползая по арыкам к ближайшей лесополосе. При этом двоих зацепило – один словил пулю в бедро, а второй в плечо. Их на скорую руку перевязали и потащили, чтобы чуть погодя, затаившись возле надежного аула, подать весточку знакомому сельскому врачу.
В общем, так они и воевали. Мага и Абдулла, с отросшими бородами, пыльные и пропотевшие, порой навещали поселок. Дожидались ночи, украдкой проникали в сады, куда мать или сестра приносили им еду и свежее белье. Иногда приходил отец. Ссутулившийся, весь какой-то осунувшийся, обнимал, рассказывал новости. А однажды вместо сестры тайком прибежала Зарема. Сунула пакет с шоколадками, лепешками, сыром и газировкой. Магомед тактично отступил, позволяя Абдулле немного с ней поговорить, а потом, когда Зарема покинула их, заметил:
– Харам, брат, – и тихонько хохотнул. Абдулла шутливо ткнул его кулаком в живот, но промолчал.
Достали Магомеда на исходе лета. Первыми на отряд, совершавший дневной марш, натолкнулись менты. С обеих сторон упали по двое, а следующие бросились в зеленку, поливая противника свинцом. Они мчались прочь, что есть сил, подобно волкам или одичавшим собакам. Силовики висели буквально на плечах. Вскоре застрекотали «вертушки» и растительность слева и справа от бегущих принялась вздыматься, разлетаясь комьями грунта, камнями и осколками. В какой-то момент им удалось оторваться, но затем они поняли, что окрестности плотно оцеплены и ночью ломанулись прямо на вспышки и звуки выстрелов. Утром их почти настигли.
– Не скучай, брат, – сказал Магомед и ушел прикрывать. За ним, по очереди, ушли еще трое.
Выжившие затаились в диком захолустье, поднявшись высоко-высоко. Вокруг – никого. Небо, скалы, да ледники. Абдулла ничего не говорил. Понимал, брата больше нет. И что теперь делать?
Переждав, голодные и усталые, они вернулись к аулам. Поздно вечером обчистили придорожный продуктовый в соседнем районе. С разрешения Гусейна, Абдулла по темноте метнулся до дома, оставил под калиткой записку для сестры с просьбой передать Зареме.
Встретились по-прежнему, в сумеречном саду. Абдулла боялся, что Зарема попросит его сдаться. Но девушка захотела по-другому – мол, кого-то еще мне не надо, а про нас Аллах и так знает, найдем свидетелей, сделаем никях, пойду жить к твоим. Про учебу и своих старших она не вспоминала. Абдулла сначала сомневался в правильности решения, но затем согласился. Свидетелями стали младший брат Заремы, Саид и Гусейн. Поскольку о браке никто, кроме них, не знал, Зарема осталась при родителях. Впрочем, осенью она все же уехала в колледж в Каспийск.
Отряд время от времени хулиганил по окрестностям. Однажды напоролся на патруль вэвэшников. Кого-то ранили и пустились наутек, разделившись. Две группы сумели скрыться, а моджахеды из третьей то ли притомились, то ли поленились. Встали на ночевку в старой землянке. К рассвету этих шестерых уже обложили. Продрав глаза, отдохнувшие сунулись наружу и сразу попали под обстрел. Какое-то время отвечали. А когда надоело, выбежали друг за другом с криком «Аллаху акбар!» Гусейн все понял, когда отставшие не явились на условленную точку. Иные сомневались. Саиду с Абдуллой поручили караулить. Но если ты задержался в горах в эпоху партизанской войны, значит тебя засекли, значит ты погиб. Долго ждать – опасно.
На зимовку разбрелись по аулам. Абдулла прятался в родительском доме, в подполе. После смерти Магомеда отец еще сильнее осунулся, мать смотрела сухими выплаканными глазами. Они понимали, что, рано или поздно, лишатся и второго сына. Сестра недавно вышла замуж за сотрудника строительной фирмы и перебралась в Махачкалу. Старики, по мере сил, коротали холодные дни за хозяйством и следили за садом. К новому году на каникулы приехала Зарема. Пару раз умудрилась встретиться с Абдуллой. Как всегда, бегали по темноте в сады. Дома ее прикрывал младший. Но слухами земля полнится, а горный поселок – тем более. В конце концов, отец Заремы не выдержал и лично отвез ее, разозлившуюся и молча дрожавшую от гнева, к родне в Каспийск еще до завершения каникул, подальше от позорящих семью пересудов.
В январе Абдулла узнал, что не стало Саида. Его труп показали в новостях по телевизору. По словам корреспондента, двоих боевиков блокировали в недостроенном доме на отшибе аула, лежащего за хребтом. Те, якобы, отказались выходить и тогда их подорвали вместе с бункером, в котором они засели. «Кто-то сдал, наверное», – предположил Абдулла, глядя на окоченевшее тело Саида, вытащенное из подземелья на утоптанный снег. Голова моджахеда запрокинулась посеревшей от пыли бородой вверх, камуфляжная куртка задралась, под нею желтел обнажившийся живот.
Когда стало тепло, к Гусейну явился человек с флешкой. На записи командир сектора, – амир Джарулла, дядька предпенсионного возраста, с полуседой бородой, в камуфляже и черной вязаной шапочке, – поручил устроить покушение на руководителя буйнакского ЦПЭ:
– В последнее время много братьев погибло из-за него. Надо наказать этого муртада.
Гусейн принял к сведению, прикинул и отобрал для участия в операции Абдуллу и еще двоих ребят. Через пару дней, подготовившись, они вчетвером ушли из лагеря. В Буйнакске их принял владелец магазинчика одежды. Они помылись, побрились, переоделись и принялись следить за офицером. «Объект» ходил в гражданке, но у них имелось его фото и снимок машины. Здание ОМВД стояло на улице Шихова, в ряду типовых пятиэтажек, внутренний двор был обнесен забором. Подпольщики дежурили, постепенно составляя маршрут передвижения цели от дома до работы и обратно, изучая окрестности. Помогали им участники местного джамаата, сумевшие до поры до времени выжить.
Абдулла и Зарема регулярно переписывались в мессенджере.
– Когда мы увидимся? – спрашивала она.
– Не знаю. Сейчас дело есть.
– Ты в Каспийск сможешь приехать?
– Надо подумать.
– Будь осторожен. Скучаю.
– Хорошо.
На завтра все повторялось. Абдулла понимал, даже такое общение несет опасность, но не желал прекращать. Нужно было размышлять об операции, но Зарема не шла у него из головы.
Атаковать ЦПЭшника решили по пути. Его всегда сопровождала охрана. В случае нападения возле ОМВД он имел шанс укрыться в здании, и они получили бы отпор. Вариант засады около дома тоже отклонили. Мол, вдруг успеет заскочить внутрь вместе с телохранителями. Ищи их там по этажам, на пулю нарвешься гарантированно. Поэтому выбрали промежуточный план. По дороге они заприметили интересный поворот. Гусейн распределил стрелков и назначил время.
Абдулла с утра ошивался на пустыре. В кустах валялась спортивная сумка с автоматом. Где-то на противоположной стороне пустыря сидел в машине Гусейн. За дорогой, уходящей вдоль пустыря налево, у перекрестков дежурили двое других ребят. Наконец, в мессенджере Гусейна пропищало сообщение от «дозорного»: «Едут». Он сразу переслал его остальным. Вскоре на повороте показалась серая «Лада», за ней выруливала серебристая. Залегший на пустыре Абдулла принялся хреначить по серебристой. Его товарищ бил по ней, выглядывая из-за угла. Машина резко тормознула и стала сдавать назад. Серую тоже поливали с двух точек, но из нее успела выскочить пара мужиков в гражданке с укороченными «калашами». Мужики отстреливались. Между тем, серебристая выехала из зоны видимости.
– Вот шайтан, – выругался Абдулла.
Его напарник, увлекшись боем, неосмотрительно выбежал на тротуар, продолжая садить короткими вслед автомобилю. Затем ойкнул и упал на асфальт. Абдулла хотел его оттащить, но люди из серебристой не давали высунуться, уже вполне прицельно набрасывая свинца. Внезапно завопил и осекся телефон. Это был сигнал от Гусейна, что пора сваливать. Абдулла сунул автомат в сумку и бросился в кусты, к ближайшим дворам.
Впрочем, план уже трещал. Начальника ЦПЭ убить не удалось, только двоих милиционеров, охранявших его. Кроме того, третий участник покушения, сельский паренек лет 20, забыл выбросить телефон.
– Зараза! – крикнул Гусейн и ударил его в лицо. Тот, прыснув красным из разбитого носа, отлетел в угол комнаты.
– Прости, Гусейн, – выдавил он, закрывая окровавленную физиономию руками.
– Ублюдок! – бросил амир и велел собираться. Телефон наверняка уже засекли.
Ночью они покинули город, прокравшись огородами. Хозяин магазина залег у родственников. Правда, в мыслях Гусейн его давно списал. И действительно, бизнесмена быстро вычислили и забрали. Хорошенько избили, хотели перейти к более изощренным вариантам, но тот здорово перепугался и сдал всех, кого знал. Его отправили в Махачкалу, за пособничество полагалась колония. Но для общей ситуации это не имело значения.
А дальше – ничего особенного. Спецы усилили наблюдение за семьей Гусейна. Перетрясли коммерсов из родного аула, плативших дань подполью. Один обмолвился, что в село вернулась шариатская жена амира, уезжавшая ранее в Махачкалу, мол, за ней лучше посмотреть. Ищите женщину, иными словами. Не вопрос.
Вот так, собственно, Гусейн и погорел. Знал – ищут. Да не утерпел. А чуть свет – можно было и не рыпаться. Она вышла на крыльцо по каким-то хозяйственным делам, и снайпер положил пулю ей в голову. Гусейн рычал, шмаляя из «калаша», задыхаясь в дыму. Дом вздрагивал, принимая разрывные гостинцы гранатометов и огнеметов. Пламя расходилось шире и ярче, с треском забирая свое, пока не пожрало внутренности строения.
Отряду нельзя без командира. В преддверии лета, поздно вечером, в калитку родительского дома Абдуллы постучали. Накинув старенький пиджак, отец открыл и увидел лежащую на земле флешку. Флешка предназначалась сыну. Суть послания состояла в том, что, во-первых, амиром группы назначался Абдулла. Во-вторых, к середине июня ему следовало явиться в окрестности Карабудахкента, на шуру предводителей подпольных групп. Абдулла посмотрел запись, глубоко вздохнул и крепко призадумался. Он не мог понять мотивов Джаруллы. Кроме того, проведение шуры предполагало обсуждение планов. Но Абдулла не чувствовал готовности к такой ответственности. Правда, Карабудахкент недалеко от Каспийска, а в Каспийске Зарема.
Шура состоялась в горах, на лесной поляне. Джарулла представил Абдуллу амирам, а затем около десятка камуфлированных бород принялись обсуждать предстоящую кампанию. После совещания командир сектора подошел к нему.
– Брат, для тебя дело имеется. Надо с главой района разобраться. Ты же знаешь, он тот еще муртад. Ментам и фээсбэшникам помогает, закят не платит. Нехорошо.
Разумеется, Джарулла не сказал, что это задание – заказ от заместителя главы района. Какие там были причины, – некий конфликт или желание занять место начальника, – даже Джарулла не вникал. На джихад деньги нужны, а «заказанный» так и так на империю работает. Короче говоря, не все ли равно, откуда идея – сами решили или предложил кто-то? Тем более, не бесплатно.
– Не проблема, конечно. Но, брат, у меня опыта маловато, – ответил Абдулла, пытаясь вспомнить, кем был его собеседник в прошлой жизни: то ли продавцом в хлебном, то ли мастером по ремонту холодильников.
– Да все нормально. Гусейн тебя на операции брал? Брал. Значит, доверял. А кому еще поручить? Ваш джамаат лучше всех ту территорию знает. А сомневаться не надо. Ты же соображаешь. А другие у вас или молодняк, или туповатые.
Абдулла беспокоился. В команде осталось человек десять. Почти половину придется взять с собой на вылазку. Как отреагируют? Получив флешку, он сказал им о назначении. Вроде, протестующих не нашлось. Да и кто претендовать станет? Должность-то расстрельная. Потом вспомнил про Зарему. Попросил карабудахкентского амира устроить перекантоваться на ночь, мол, надо в Маху съездить, вопросы некоторые порешать потихоньку. Вечером тот провел его в частный дом. Абдулла привел себя в порядок, переоделся в джинсовый костюм, недавно переданный матерью, а утром на попутке доехал до Каспийска.
Шофер высадил Абдуллу около школы. Он поблагодарил и направился к морю. Последний раз видел море в Махачкале, еще когда учился. Летом, на каникулах, вместе с Магомедом как раз помогал отцу на рынке. Отработав, братья уговорили отпустить их. Темнело поздно и море было похоже на двуцветную скатерть. Ближе – зеленую, дальше – синюю. Братья спустились в подземный переход, выстроенный под железной дорогой, и очутились на галечном пляже. Скинув кроссовки, зашли в воду.
– Кайф, – промолвил Магомед и засмеялся.
А вот нынче пасмурно. Абдулла стоял на смотровой площадке. Серые волны накатывали на береговую линию и с шумом отползали обратно. Магомед уже в земле. Зарыт в безымянной могиле. Ни надгробия, ни отметки на карте.
Побродив по берегу, написал Зареме. Пересеклись через час. Ей очень подходило синее платье, оттенявшее ее смуглую кожу и чернь волос. Говорили об одном.
– Меня, рано или поздно, убьют.
– Не хочу даже думать, – сказала она, хотя эти мысли не покидали ее.
– Магу убили, Саида убили, Гусейна убили. Джаруллу тоже грохнут. Ну, и меня.
– И что делать? Сдаться?
– Поздно. Нужно было сразу, когда Мага того мента завалил. А сейчас… Пытать начнут. Скорее всего, не выдержу… Людей моих перебьют. Родители как пособники пойдут. Ты тоже, кстати.
Зарема взяла его за руку и крепко сжала, отвернувшись. В итоге решили, что чуть позже он снова приедет, навестит ее под каким-нибудь предлогом. А какой предлог? Только бегство от погони.
В отряде к заданию с пониманием отнеслись. Уж если закят не платит, то надо наказать. А то сегодня этот отказывается, завтра другой не захочет, послезавтра третий заартачится. Где тогда средства на джихад брать? На обносе ларьков долго не протянешь.
Перебрались ближе к райцентру. Дом главы, – трехэтажный бежевый особняк, – возвышался в южной, новой части села, разросшейся при советской власти. Глава каждое утро ездил на черном джипе на работу, или по аулам на различные мероприятия. Иногда вызывали в Махачкалу. В общем, не угадаешь. Возвращался в разное время. Понятное дело, засаду следовало ставить за райцентром. Но вот как результативно вклиниться в график? Впрочем, вариант нашли. В одном из ближайших аулов открывали новую большую школу. Значит, «объект», скорее всего, поедет. Значит, надо встречать.
На сей раз удача улыбнулась. Шедшую впереди машину вневедомственной охраны сразу нашпиговали ВОГами из двух подствольников. Развороченную тачку понесло на обочину, и она перегородила дорогу. Джип главы, покрывая полотно шипящим звуком, остановился. Иномарку исхлестали свинцовые плети, но водитель, видимо, был еще жив и принялся разворачиваться. С ним поделились ВОГами, затем добавили очередей. Авто проехало несколько десятков метров и полыхнуло.
Отработав, группа вернулась в лагерь. Абдулла сказал, что надо собираться и, на всякий случай, уходить на запасную базу, к ледникам. Моджахеды без лишних разговоров скатали скудный скарб и потянулись выше – к солнцу, небу и орлам. Немного не доходя до точки, джамаат попал в засаду. Сначала рухнули снятые из бесшумного двое дозорных, потом деревья и кусты разразились огнем и железом. Абдулла даже не успел отреагировать. Кто-то ломанулся мимо него назад. Кто-то завопил «Аллаху акбар!» и захрипел. Чья-то голова превратилась в ярко-красный бутон. Не сделав ни единого выстрела, Абдулла бросился в сторону, споткнулся, проваливаясь в колючую, обдирающую кожу зелень, вскочил и, петляя, устремился в заросли.
Он понимал, что к родителям в поселок нельзя. Там наверняка ждут. А потому взял южнее, дабы проскользнуть ночью мимо Казанища и, огибая Талги, отдышаться в сумерках на окраине Каспийска, на стыке частного сектора и стройки многоэтажек.
Ночью Зарема, прочитав его сообщение, принесла туда дядькин синий спортивный костюм. Великоват, но хоть что-то.
– Тебя как отпустили? – спросил Абдулла.
– А они к родителям в гости уехали.
– Неплохо.
Переодевшись, он спрятал в кустах автомат, сунул за пояс ПМ и быстрым шагом посеменил за ней.
Держась дворов, проскользнули до брежневки, в которой жила заремина тетка. Абдулла сразу погрузился в горячую ванну, затем сбрил бороду и поведал о случившемся. Он не мог понять, откуда федералы узнали о расположении запасной базы. Предательство? Но кто и почему?
Ответ был прост, но, в силу отсутствия сведений, недоступен – карабудахкентские. Они изначально претендовали на исполнение заказа по главе района. Но инициатор выбрал местных. Деньги ушли Джарулле, а джамаатовские из Карабудахкента остались ни с чем. По амиру сектора у них достаточных сведений не имелось, а вот информация по группе Абдуллы оказалась доступней и довольно быстро поступила к силовикам. Правда, у тех имелись определенные предпочтения. Предотвращать покушение не торопились, а вот отходящий отряд моджахедов задвухсотили с удовольствием.
После мытья и ужина возникла дилемма – куда двигаться дальше? Долго оставаться в Каспийске невозможно. Домой, в поселок, тоже лучше не соваться… Так что же? В Махачкалу, к сестре?
– Я с тобой! – заявила Зарема.
– Зачем? – удивился Абдулла.
– Странный вопрос, – парировала она, начиная раздражаться.
– Просто здесь безопасней для тебя.
– Мне запрещено сопровождать собственного мужа?
– Нет, конечно. Но ведь есть риски.
– У нас последний год сплошные риски. Если ты не заметил.
– Заметил.
– Ну, и не спорь.
Утренняя маршрутка до Махачкалы катила резво, без пробок. Пробки образуются вечером, когда люди поедут с базара в Манасе, а пока трасса почти пуста, окна открыты и оранжевые шторки полощутся на теплом каспийском ветру.
Вышли на Гамзатова, за железнодорожным мостом. Абдулла был в той же синей спортивке, рядом торопилась в ярко-зеленом платье и таком же платке Зарема. На пешеходном переходе перебежали дорогу и свернули на Ярагского. Улицы понемногу заполнялись народом, чуть ли не на каждом перекрестке дежурили милиционеры в бронежилетах, с автоматами.
– Молодой человек! – позвали Абдуллу.
Он внутренне вздрогнул и обернулся. На него пристально глядел вооруженный страж порядка, стоявший возле припаркованной патрульной машины.
– В чем дело? – сердце принялось учащенно стучать.
– Паспорт можно?
– Паспорта нет. Дома оставил, – во рту пересохло.
– А у вас, девушка? – обратился правоохранитель к Зареме.
– Да, сейчас, – сказала она, открывая коричневую сумочку.
– А в чем дело, все-таки? – нервно уточнил Абдулла.
– Да все нормально, нормально, – произнес милиционер. При этом Абдулла заметил, как второй сотрудник МВД, с «калашом» наперевес, отойдя от авто, двинулся к ним с боку. Сердце уже не просто стучало, а отбивало чечетку.
– Беги! – внезапно рявкнул Абдулла. Зарема удивленно повернулась к нему. Он выдернул из-за пояса ПМ и пальнул в проверяющего. Пуля ударила в «броник», отбросив милиционера на тротуар. Его напарник моментально вскинул АК, сделав три одиночных. Первая порция металла угодила Абдулле в правую подмышку, вторая ткнула в плечо, а последняя влетела в ухо, выключив свет.
Забрызганная кровью Зарема ошарашенно смотрела на его тело, а затем по улице рассеялся бьющий по барабанным перепонкам визг, перерастающий в истошный нутряной, какой-то надломленный, крик.
– Стоять! – просипел пытавшийся подняться милиционер, – Не двигаться!
Зарема быстро присела, подбирая пистолет, а в следующее мгновение убивший Абдуллу снова вскинул «калаш» и кусок свинца снес ей половину черепа.
Ершаков позвонил на другой день.
– Ну, и как тебе? – спросил я.
– Плохой рассказ, – отрезал Ершаков.
– Почему?
– Потому что так не бывает.
– В смысле?
– Ну, не бывает так.
– Как это не бывает? Я тебе могу кучу примеров привести.
– И чего? Я тоже могу привести.
– И в чем тогда проблема?
– Понимаешь, когда что-то подобное в жизни происходит, тут никаких вопросов нет. А когда это в беллетристику тащат, искусственно как-то получается, что ли.
– Так, погоди. Что значит «в беллетристику»?
– То и значит.
– Это литературное произведение, вообще-то. Литературное!
– Ой, всё, – не выдержал Ершаков, – Ты в журнал послал?
– Послал, – буркнул я.
– Ну, вот и славно.
Екатеринбург.
Июнь-июль 2023.
Денис Колчин
Родился в 1984 г. в Свердловске. Окончил факультет журналистики Уральского государственного университета им. А. М. Горького. Публиковался в журналах «Урал», «Новая Юность», «День и ночь», «Знамя», «Звезда», «Октябрь» и др. В качестве военного корреспондента работал на Украине (2014), Северном Кавказе (2015–2019), в Нагорном Карабахе (2020). Автор книг: «Подготовительный курс» (стихи, 2017); «Кинжалы и гранатометы. История войны на Северном Кавказе. 18–19 вв.»; «Фронтир» (изд. «Кабинетный ученый», 2021). Живёт в Екатеринбурге.