296 Views
носьбiты iдэi. той, каго нельга называць
диктат правоты, бессрочный патент на истину
народ — это мясо, серый цемент статистики
чего ему не хватало — покажет вскрытие
не можешь сломить идею — прессуй носителей
о чем умолчали, что осветили критики
моральный террор как апофеоз политики
кого вознесли, кого невзначай обидели
не можешь изжить идею — души носителей
тотальный контроль, незыблемость равновесия
порядок и мир как повод начать репрессии
от бронежилетов до генеральских кителей
не можешь убить идею — дави носителей
сиреневый туман
сиреневый туман жужжит, как пчелка Майя
за городом следит кровавая гэбня
полковник не спешит, полковник понимает
протесты для властей — нестрашная хуйня
ишь, выползла на свет крамольная зараза
сажать бы их на год, а может быть, на два
полковник не спешит, полковник ждет приказа
и срать ему на все их гневные слова
в глазах твоих больших тревога и пичалька
безумный хомячок так быстро входит в раж
полковник не спешит, полковнику не жалко
бесплатно прописать дубиночный массаж
сиреневый туман… разбитое ебало
а в новостях лишь ложь да приторный елей
полковник не спешит, полковник ждет сигнала
чтоб повторить на бис раздачу пиздюлей
на красный сигнал светофора
мы прекращаем до срока досужие споры
скоро увидится, так оно или иначе
помни, шагнувший на красный сигнал светофора
здесь и за меньшее месят ногами лежачих
знаешь, что ждет покидающих теплые норы?
лучше не рыпайся — мирно умрешь от цирроза
помни, шагнувший на красный сигнал светофора
здесь и за меньшее пишут пером или розой
тех, кто болеет свободой, излечат террором
социум их переварит в гниющей утробе
помни, шагнувший на красный сигнал светофора
здесь и за меньшее сунут заточку меж ребер
анархия
кого мы обманываем, братишка? какая анархия в наши дни?
ну да, мы читали об этом в книжках, когда из мозгов корчевали пни
навязанных взглядов, чужой морали… мы плавили в домнах руду и шлак
мы ставили цели, но, как ни рвались, мы к ним не приблизились ни на шаг
конечно есть Штирнер и есть Кропоткин, Егоркины тексты, родной панк-рок
сырок, сигареты, бутылка водки, кастет, гриндера и условный срок
но кровь не ценнее томатной пасты — лишь тот поимеет, кто больше даст
на знамени каждого государства Бен Франклин и лозунг «in God we trust»
не важно, что будет спустя столетья, а важно лишь призрачное «сейчас»
за пряник, пришедший на смену плети, мы плавно мигрируем в средний класс
признав, что система несокрушима (должно быть, развился иммунитет)
последняя пуля — и снова мимо… идея жива, только нас в ней нет
родные просторы
ща, пацаны, поссу и ебнем денатурата
именем божьим всуе, Родина — это свято
вздыбленный фаллос храма, свежесть родных просторов
песни про то, как мама с кичи ждет сына-вора
слезками в три потопа по вороненой стали
вот жеж, какая жопа — поворовать не дали
песенками без фальши наши сердца согреты
впрочем, погнали дальше, сказка-то не об этом
сказка — она о вечном: водка, любовь и счастье
был охуенный вечер, тихо кипели страсти
в скверике на скамейке мОлодежь выпивала
че, не служил в армейке? на, получи в ебало
где-то вдали от дома, где-то в горячей точке
срочника-салабона резали на кусочки
девочку после танцев методом «карусели»
трое азербайджанцев трахали во все щели
сельская дискотека с видом на чисто поле
Саня хуярит Жеку, Леха ебашит Колю
Манька уже в говнище, Сеню рвет пшенной кашей
мы ничего не ищем, здесь все с рожденья наше
ебанный черный ворон, хули ты, сука, вьешься?
класть на тебя с прибором, хуй ты чего дождешься
Родина — это свято, есть, чем заняться массам
поиском виноватых, поиском пидарасов
хер им, заокеанским гомикам да евреям
чОтко и по-пацански — наше ворье роднее
нас приведут к победе, к истине, к самой сути
хайль, камерад Медведев! зига, геноссе Путин!
последний лед
потеплело… подсохло вечное бездорожье
на заре поведут на бойню домашний скот
наше прошлое прорастает багряной рожью
под ногами майора тает последний лед
лоскутами надежд, сгнивающими в утробах
залатать бы карманы, вспухшие от щедрот
проседает земля над крышкой чьего-то гроба
под ногами майора тает последний лед
завершая игру костяшкою «пусто-пусто»
кто искал свою правду, вряд ли уже найдет
только шейные позвонки мелодичным хрустом
…под ногами майора тает последний лед
оппозиции нужен фюрер
оппозиции нужен фюрер, чтоб харизма на пол-аршина
чтоб косая сажень в плечищах, кулачищи — что твой металл
чтоб все женщины восклицали: бляха-муха! какой мущщина
настоящий полковник, ёпта, или даже сам генерал
оппозиции нужен фюрер, чтоб свирепый, как десять Берий
чтоб без твиттеров и айфонов, чтобы правильный был мужик
чтобы посвистом молодецким вышибал косяки и двери
чтоб не брали его ни пули, ни заточенные ножи
оппозиции нужен фюрер, чтоб враги свое место знали
чтоб он водки мог выпить на спор три наполненных стакана
и стратег был, что твой Кутузов, только чтобы с двумя глазами
уж тогда бы воспряла наша православненькая страна
оппозиции нужен фюрер, чтоб перечить ему зассали
Робокоп, Терминатор, Хищник, Супермен, Человек-паук
показали б тады едросам мощь да силушку русской стали
и спасли б наконец Рассею от кровавых гебешных рук
боженька занят
нищие духом, знайте: везде лукавый
мало ли что привидится с пьяных глаз
с верою веселее искать виновных, вершить расправу
боженька занят, боженьке не до нас
этот баланс внутри — он все так же хрупок
пряник да кнут… покорность народных масс
вера отбелит сажу и оправдает любой поступок
боженька занят, боженьке не до нас
мир станет чище, радостней и добрее
щурится хитро нерукотворный Спас
вера всегда поможет надеть петлю на любую шею
боженька занят, боженьке не до нас
по выжженной полосе
у нас нет имен — стандартный трехзначный код
ни пламенных чувств, ни скучных людских пристрастий
когда эти реки вышли из берегов
и дал слабину подтаявший лед границ
наш общий позор — невыполненный приказ
и целое вдруг лишилось важнейшей части
когда-то он был не просто одним из нас
он был лучше всех в элитном строю убийц
он был лучше всех, пока не сошел с пути
теперь возглавляет черный расстрельный список
теперь он мишень, ему не дадут уйти
наш общий закон — предатель не должен жить
не важен мотив, закон — он един для всех
затравленный зверь… конец ощутимо близок
отчаянный бег по выжженной полосе
но снайперы уже вышли на рубежи
надежда
больше нет великих кормчих, но в избытке есть галерные рабы
нет идеи, да и хрен с ней — есть веревки и фонарные столбы
на чекушку да кусочек хлеба с маслом дел заплечных мастерам
мчит эпоха по разбитым теплотрассам да размытым пустырям
мчит эпоха бравым тостом в проспиртованную глотку под блины
по червивым по погостам необъятной разворованной страны
по умасленным иконам да тоскующим по плетке холуям
по неписаным законам да обоссанным задворкам бытия
так наполним же надеждой опустевшие сортирные бачки
устремляя в поднебесье обозленные голодные зрачки
с каждой новой поминальною молитвой, с каждым свежим мертвецом
ты лети, лети, надежда, над прогнившим, перекошенным крыльцом
март — июнь 2012