592 Views
* * *
Меня окружают сплошные эксперты,
Они утверждают: «Поверьте! Проверьте!
Мы в курсе, откуда, куда и почём,
И в геополитике тоже сечём!»
Они генералы, ракетчики, мэры,
Они буржуа, революционеры,
Они — мастера партизанской войны
И в тактике ядерной тоже сильны.
Эксперты, эксперты, эксперты, эксперты –
Есть люди в футляре и люди в конверте,
Есть люди в сортире и люди в степи,
Есть люди как люди — и люди в сети.
Неважно, какой ты, зачем ты и чей ты,
А важно, что бьешься, как килька в ячейках,
И жабры топыришь, и пучишь глаза…
Ах, рыба, ну что ты мне можешь сказать?
* * *
А я работаю, пишу стихи,
Борясь с заботами, пишу стихи,
Кому не нравится, тот комментирует —
Не споря с ботами, пишу стихи.
Баллада уважаемых людей
А представьте, сидим мы однажды все вместе на облаке,
Все такие святые, хоть сразу иконы пиши,
И у каждого веет приятной духовностью в облике,
В общем, все хороши,
Честно, все хороши,
Ну с какой стороны ни гляди, как один хороши!
А представьте, сидим мы все вместе по краю казанчика,
И купаем мы ноженьки в бурно кипящей смоле,
И такие мы грешники, лапочки, белочки, зайчики,
Хуже всех на земле,
Честно, всех на земле,
Ну с какой стороны ни гляди, гаже всех на земле!
А представьте, сидим мы все вместе всей шоблой на бруствере
И готовимся встать в свой последний решительный бой,
И мундиры на нас со вчера накрахмалены хрусткие,
И довольны собой,
Мы довольны собой,
Ну с какой стороны ни гляди, так довольны собой!
А представьте, сидим мы все в центре решений принятия
И сидим принимаем, да так, что другим не принять,
И такие мы мудрые и визуально приятные,
Просто раз твою мать,
Честно, два твою мать,
Ну с какой стороны ни гляди, надо ж жизнь понимать!
А представьте, сидим мы все вместе на мягком диванчике,
А быть может, лежим, да, конечно, так лучше, лежим,
И в ведерке попкорн, а в стакане бурлят выпиванчики,
И ругаем режим,
Или хвалим режим,
Хоть с какой стороны, а державной породы мужи!
* * *
Дерева больше нет.
Тень от него лежит
Памятью на земле.
Дальше — от дома тень,
Страшно смотреть туда.
* * *
В населении мы наблюдаем избыток Прокрустов —
Всех хватают и тащат в постель, обрезая до хруста,
В соответствии с мненьем Прокруста, единственно верным…
Знать бы, секс обрезание это, а может, искусство?
Баллада конца концов
А когда настанет конец концов,
Бог покажет свое лицо,
Мы посмотрим и скажем:
«Ну, здравствуй, Бог
Наших пращуров и отцов!
На тебе сегодня лица-то нет
И заплаканные глаза,
Знаешь, Бог, столетия — горсть монет,
Может, все отыграть назад?
Говорят, со временем Ты на «ты»,
Говорят, что рубишь сплеча,
Вот давай из мрака, из темноты
Поднимай начало начал!
Открывай дорогу в Эдемский сад,
Делай рай сегодня и здесь,
Может быть, если мы вернёмся назад,
Так не станем яблоко есть?
Мы съедим виноград, съедим ананас,
Ну его, тот белый налив,
Может быть, сотвори Ты заново нас,
Мы рискнем грехи умалить?»
Вот такие слова скажем мы Творцу
В небо с дырками, как решето,
И конец концов подойдёт к концу,
И начнется незнамо что.
* * *
Снег был белым, пепел — черным,
Кровь — такою, как всегда,
Смерть перебирала чётки,
Бусины — туда-сюда,
Та налево, та направо,
Этот — вниз, а тот — наверх,
Не поспоришь с нею, право,
Раз решила, так навек.
Раз решила, два решила,
Три решила, а потом
Липа ветки распушила,
Кошка ласкова с котом,
Месяц выжег профиль чёткий
В центре старого пруда,
Жизнь перебирала чётки,
Бусины — туда-сюда,
В рост идут кусты и травы,
Вот, родился человек,
Не поспоришь с жизнью, право,
Раз решила, так навек.
* * *
Среди сотен истин, что служат людям опорой,
Я нашел одну, которую не испортить:
Если я начинаю спорить, мне сразу некогда делать,
Если я начинаю делать, мне сразу некогда спорить.
* * *
Земную жизнь протопав на две трети,
Я оказался черт-те знает где.
Ни бес в ребре, ни вьюга в бороде
Мне не сумели, хоть убей, ответить,
Зачем я здесь, и что вокруг меня.
Я удивлялся: «Что же за фигня?»
И кто-то мне шепнул: «Так ты не рад?
Приятель, это презабавный номос:
Без радости тут ад, кромешный ад!»
Но бес в ребре и вьюга в бороде
Воскликнули, смеясь: «Вот это новость!
Как и везде, дружок, как и везде».
* * *
Добро должно быть с кулаками,
Любовь должна быть с кулаками,
Кастет у нежности в кармане,
У милосердия есть нож,
За пазухой заботы — камень,
А чувство долга зубы скалит,
Короче, брат, беги в тумане,
Не то костей не соберёшь!
* * *
Военный год и комендантский час
Сидели, пили водку (или чай?),
Зашла минута отдыха. Спросила:
— Там век в грязи буксует. Выручать?
* * *
Он приходит с рубанком, стамеской, пилой,
Он не враг, не мучитель, он вовсе не злой,
Просто он полагает, что я недоделан,
И поэтому в дрель он вставляет сверло.
* * *
Проткнет тебя солнечный луч, словно шпага,
Пришпилит тебя-мотылька на бумагу,
Трепещешь словами, слогами, строками,
Но вот затихаешь, и дальше ни шагу.
Баллада чумы
На пиру, на попойке во время чумы,
Я не сел за столы, а стоял у дверей,
Теребя полинялую лямку сумы,
То ли судный халдей, то ли блудный еврей.
Обходили лакеи меня стороной,
Пронося запечённых в меду кабанов,
И шуты кувыркались не передо мной
Без штанов.
Мясо с кровью алело, и кровью текло,
И брусника багровыми каплями жгла,
И сидела чума, развалясь тяжело,
Во главе у любого, любого стола.
Был тяжёл ее взгляд и суров ее рот,
И приветливы пальцы: «Давай, подходи!
Ждёт тебя изобилие колких острот
И медуза в груди.
Я остротой вскрываю грудной саквояж,
Заменяю медузой сердечный набат,
И отныне ты мой, и с тех пор я твоя,
И надежда, и слава, и рок, и судьба.
Лишь на этом пиру твоя чаша отцов,
Лишь на этом пиру твое мясо с ножа…»
Я взглянул ей в лицо, в чумовое лицо,
И сбежал.
И с тех пор озираюсь, куда ни пойду,
Мне мерещится топот копыт за спиной —
Кабаны, запечённые в сладком меду,
Ломят, гонятся, ищут, несутся за мной,
Кабаны, запечённые в славном аду,
Кабаны, запечённые в гладком бреду,
И бегу, все бегу к своему я стыду,
И пути не найду.
* * *
Не спорьте о вопросах этики
С поэтами.
«Но почему?» — вскричат поэтики.
Поэтому.
* * *
С утра до ночи дребедень
И с ночи до утра,
И дольше века длится день,
И целый год — февраль,
А где-то снег, а где-то дождь,
А где-то лютый бой.
Эй, мир, ты как? Да, понял — ждёшь,
Что сделают с тобой.
По понедельникам огонь,
По вторникам смола,
Спираль из девяти кругов
Для грешников мала,
Верти десятый, сотый круг,
Пускай горят в ночи!
Эй друг, ты как? Я понял, друг.
Мы оба промолчим.
* * *
В спорах рождалась Вражда, а по паспорту Истина,
Спорить с ней было опасно, а также бессмысленно,
Ты с нею споришь, она только больше рождается,
Споришь — рождается, споришь — враждается… Мистика!
* * *
Мы — зеркала. Большие, малые,
Настольные, автомобильные,
Гуляли с зеркалами-мамами,
И вот — разбили нас.
Мы — зеркала. Мы отражатели
Святого, грешного, дебильного.
Для отражения рожали нас,
И вот — разбили нас.
Мы — зеркала. В ночи блестящие,
В углу забытые и пыльные,
Висим на стенах, дремлем в ящиках,
И вот — разбили нас.
Мы испокон веков зеркалили,
В нас отражались тверди с хлябями,
Гуляли мамонты наскальные,
Сражались сильные и слабые,
Тащились за мессией мытари,
Якудза вслед за Коза Нострою…
Мы были зеркалами. Мы теперь —
Осколки острые.
Баллада потерь
Не веду счёт потерь, не веду,
Вспоминаю одних на ходу,
Забываю других: голоса, имена,
Третьи рядом со мною идут.
Эти призраки вечно со мной,
Впереди, по бокам, за спиной,
Их считай, не считай, забывай, вспоминай,
Никуда не сбежишь все равно.
Я и сам не уверен в себе,
В покаянии и похвальбе,
То ли жив, то ли нет, то ли им, то ли мне
В райских кущах накроют обед.
Не веду, не веду счёт потерь,
Открываю заветную дверь,
Вижу — вот же они, от друзей до родни,
Улыбаются, шепчут: «Поверь!»
Я однажды пойду, как они,
Ты меня от себя не гони,
К счастью ли, на беду, все равно не уйду,
Слышишь, свет под ногами звенит?
* * *
Иные богоравны, но не я,
Иные жгут Содом и рушат Трою,
А я у разоренного жилья
Тружусь, как муравей, времянку строю.
Пока горит земля и гибнет мир,
Вот камешек — возьми да подними.