500 Views
* * *
Город-голод, голос болот,
город — запах зрелой листвы.
…рыбу-демона тебе в рот,
в голубое горло Невы.
Где заканчивается строфа,
там виднеется глубина:
золочёный левиафан,
поднимающийся со дна.
03.09.23
* * *
Птица-бабочка, метелик-мотылёк —
по артериям порхает белый шум;
проплывает над осеннею землёй
одуванчиковый белый парашют.
Белый донник, белый конник, белый день —
беглый всадник пограничной темноты,
преграждая путь-дорогу темноте,
объезжает разведённые мосты.
Вот обрушится на землю темнота —
там увидим, кто был лев, а кто был прав.
Но какого ж чёрта длинная черта
убегает в незастёгнутый рукав.
06.09.23
* * *
Изнанка раны — такая, знаешь ли, тайна тайн:
не сгрызла совесть, не съела известь — свинье не власть.
Приходишь драный, срываешь краны, смываешь, ай,
что натекло из полуоторванного крыла.
Кто верит в карму, кто любит драму, кто ходит в лес —
трава и кроны, таро и руны (отдай косяк).
Удар удержишь — господь не выдаст, кабан не съест;
но, добрый боже, не бей по роже, я весь иссяк.
Змеиный волос, господь мой Велес, послушай здесь:
я был послушен, я спал и кушал — но мне пиздец;
червонно-красный опять сменяется пустотой.
Какого чёрта, какого чёрта, мой золотой.
весна-осень 2023
* * *
Всё зависит от точки зрения, пойнт оф вью:
так «вертел на хую» превращается в I still love you.
От мундира до мундиаля, до порта через портал,
по пути собирая корни на плоскость листа.
Здесь, одна за другой, постоянно идет зима.
Уходил одним — вернулся уже тремя;
мы воротимся в Портленд, на ветру костями гремя,
и сойдем на берег, как люди сходят с ума.
Неистраченной боли, перебродившей в яд,
хватит на троих — пускай пока постоят,
всё равно останусь один, непоколебим:
я вертел тебя, радость моя. А еще любил.
18.09.23
* * *
Чуть касаясь руками в искусственно созданной тьме,
наблюдать изнутри сквозь багровый и пыльный закат,
как по миру гуляет весёлая звонкая смерть,
отвечая которой, фанфарно гремят облака.
Будто степью горящей бежать и палить наугад,
зажимая текущую рану в пробитом плече.
Оплавляется в башенных окнах апрельский закат,
растекается в тысячи красных зеркальных свечей.
Целоваться над пропастью даже уместней, чем петь,
задыхаясь от дыма горящих весенних степей;
если будешь курить, прикури и одну для меня —
в этом больше любви, чем я знала до прошлого дня.
11.04.23
* * *
Последняя фраза — это из ТГ-канала «Два грамма Мандельштама», цитирую:
«Есть у бельгийского сюрреалиста Рене Магритта такая работа — “Влюбленные”. Там мужчина и женщина, намотав белые тряпки на головы, неистово целуются.
Любовь слепа, все дела. Как бы не удивил старик оригинальностью аллегории. Да, но нет.
Когда Магритту было 13, его мать решила, что с неё достаточно — и прыгнула с моста. Утопилась. И пока её из реки доставали, подол ночной рубашки вокруг головы обернулся и всё лицо мокрыми складками закрыл. Так он мать и запомнил.
Так что, может быть, они в первую очередь самоубийцы, а влюбленные уже потом.
Потому что мало с кем так хочется целоваться, как с тем, кого видишь на краю одной с тобой пропасти».
Ольга Говорина
37 лет. Родилась и выросла в сибирской глубинке, окончила филфак ИГУ в 2007-м. Сейчас живёт в Петербурге, работает редактором, пишет стихи и прозу, страстно любит театр, кино, лошадей и Серебряный век.