849 Views
Листая Ремарка
Служили три товарища
на ядерной войне.
Носили три влагалища
в подсумке на ремне.
Поскольку были женщины,
товарищи мои.
У женщин ведь влагалища,
а вовсе не хуи.
Носили бабьи прелести
среди простых мужчин.
Присыпки от опрелости,
лекарства от морщин.
Бикини аккуратное
и средства от акне.
Трудна ты, служба ратная,
а женщине вдвойне.
Ах, ноготочки-пальчики,
французский педикюр!
Уходят наши мальчики
все в берцах от кутюр.
Они придут с победою,
весь камуфляж в говне.
Как с ними жить не ведаю,
на ядерной войне.
Пусть в блиндаже, в земляночке,
гудит, горит огонь.
Подружки-лесбияночки,
и губы, и гармонь.
Друг другу не чета, но я,
партнёр твой половой.
Роман тебе читаю я
военно-полевой.
А завтра будет “полноте,
зачем ко мне пришёл”.
Ты в оружейной комнате
вспорол мой женский шов.
Служили три товарища,
но где теперь они?
Грязилище, кровавище,
болотные огни.
Ода к Царю
О, Валаам! По благости небесной
среди других обителей царя,
прими смиренно путь последний крестный
усталого царя!
Прозрю: перед мазнёй облезлою Рублёва
ты разбиваешь лоб,
пока насельники растленного Рублёво
сосновый ладят гроб.
Ты был воздухоплаватель и плотник,
премногомудр что отрок твой Онфим.
Но застит небо вражьий беспилотник,
шестимоторный серафим.
Отринь мирское, битвы и сраженья,
узри — монашеский уклад един!
Пусть Панцирь-М хранит твоё служенье,
и Панцирь С1.
Ода к России
Шалом, азохен вей, умытая Россия!
Тебе сегодня тридцать (с хуем) лет.
Владимир бен Владимир твой Мессия,
уже вот скоро двадцать (с хуем) лет.
Наверно виноваты полумеры,
и 93-й (с хуем) год.
Ты быстро просрала все полимеры,
и армию, и флот.
Хотел бы я, любезная Россия,
чтоб был возвышен твой престиж.
Чтоб ты цвела как город Никосия.
Как Лондон, как Париж.
Чтоб тучны пажити, незыблемы скрижали,
чтоб Центробанк ломился от рыжья.
И бабы чтоб от мужиков рожали,
как из противодронного ружья!
Чтоб были безболезненны их роды.
Чтоб льгота, и пристойный алимент.
Чтоб флаги все, и угнетённые народы,
к нам шли, а не враждебный элемент.
Чтоб засверкал как сталь твой пояс ржавый,
а не один Охотный ряд.
Чечен чтоб верный сын твоей державы,
и друг степей бурят.
И чтоб на зорьке босоногий (с хуем) мальчик
купал бы красного коня.
Но ты, Россия, кажешь средний пальчик.
Но ты не слушаешь меня.
* * *
Вчера бухать я завязал.
Срубили на Плющихе тополь.
А завтра чемодан-вокзал
через Ростов на Мелитополь.
Мы разгружались как во сне.
Нам сразу отключили Гугл.
Зачем здесь чёрным красят снег?
Братишка, то не снег, то уголь.
Я сын бессмертного полка.
Я деда внук (спасибо деду).
И я бы победил врага.
Я мог бы одержать победу,
до наступленья темноты,
тяжёлым сталинским ударом.
Но разорвало в лоскуты
мой БТР под Угледаром.
Ходоки
В зипунах худых китайской выкройки,
из далёких сел, из-за Оки,
пешим ходом шли Замкадья выблядки,
по христову делу ходоки.
Кто из Вятки топал, кто из Вычегды,
все как есть согбенные в плечах,
безо всякой обозримой выгоды,
только синь у каждого в очах.
Раньше были блюминги и домны их,
широка страна моя родна…
А теперь бредут они бездомные,
и на всех судьбинушка одна.
Я влачусь меж них, исполнен бдением,
как душа распахнута мотня
Опереж болотным привидением
привалилась баба у плетня.
Приспустила до коленок дольчики.
Что за тело белое у ей!
Дольщики, обманутые дольщики
синеокой Родины моей.
Dona Magi
диоген переплыл байкал в омулевой бочке
но увидев огни иркутска пошел на север
он решил достигнуть евклидовой крайней точки
и обрушить сервер
только чуть обсох и опять ангара по грудь
у истоков лены в горах повстречал доцента
от него узнал где структуры АО “Росртуть”
строят дата-центр
вправо влево глянь всё графические полигоны
счёт-фактуры реальности выпуклы и слоисты
в кабинетах хрустальные сисадмины-дроны
терракотовые программисты
там потешут гостя коленями и локтями
эвенкийские девы раскосые без прелюдий
телеса небес напластованными ломтями
подадут на блюде
отрекись подношений ладана смирны злата
будь закрыта хламидой менада или монада
не ведись диоген не своди очей с циферблата
не ведись не надо
затуши фонарь отыщи ярангу из красной ртути
неприметный вход прореха в монтажной пене
тишина внутри и в яслях младенец путин
вот туда тебе диогене
* * *
О, геолог Георгий, гей-оргий герой!
Твой отец был по крови эрзя.
Ну, а мама еврейка. Ночною порой
они делали то, что нельзя
православным. А именно: в задний проход,
кружкой Эсмарха путь освежив.
И гудел им трофейный с реки пароход.
И Хрущёв был тогда ещё жив.
Рудознатец, хранитель кварцитовых жил,
созерцатель пластов дальнозоркий,
мне хотелось понять, как родился и жил
через жопу зачатый Георгий.
Я в архивах корпел среди пыльных старух.
Справки, метрики, выписки, табель.
Как Декарт и Паскаль, как Спиноза Барух,
Гоголь, Гегель, и Бебель, и Бабель.
Дни летели, и вот он, искомый момент
в мозжечке, благодатью налитом.
Я в Республике Коми нашёл монумент,
бюст Георгия с теодолитом.
Сыктывкар и Ухта, Воркута и Кажым,
здесь не часто встречаются геи.
Но отсюда свой дерзостный путь проложил
мой Георг, сын Урана и Геи.
Внешней статью своею увы, неказист,
но в порочных страстях неумерен,
он геолог, маркшейдер и геодезист,
как поэт был когда-то Емелин.
Даже лучше, поскольку наморщив ебло,
им газгольдер забит под завязку.
Вот и гоним трубой голубое тепло,
вазелин и анальную смазку.
Ах, геолог Георгий, герой-нелюдим,
через кровь, через пот, через жопу,
Украину проклятую мы победим
(здесь читатель ждёт рифму “Европу”),
но напрасно, мы просто сгниём и сгорим
на супружеской тесной кровати.
Потому что Москва третий Рим, третий Рим,
и четвёртому здесь не бывати.
Здесь не место для грусти, но враз опочив
на груди не певца, но певицы,
долго-долго я тяжкие цепи влачил
от Кажыма, представьте, до Ниццы.
Замыкается круг. До свидания, друг!
Опускается призрачный полог.
До свидания, друг, был твой ректум упруг.
До свидания, друг мой, геолог!
Дмитрий Плахов
Родился в 1972 во Львове, автор трёх поэтических сборников, член СП Москвы. По образованию биолог.