230 Views
Мистерия черных жизней
Заходит Навальный из бардо в сансарно-обскурантистскую камеру —
А там Джордж Флойд и Нестор Мандела
– Sawubona bhuti! Unjani? [1]
– Ngiyabonga. Ngiyaphila, unjani wena. Ngiyaxolisa,[2] как капер — каперу:
За что тебя? Кого твоя жизнь задела?
С чьих племён не поладил вождями?
Baita jou sabela [3].
У Навального чёрное-чёрное тело
У Навального чёрные-чёрные руки
У Навального чёрная-чёрная шапка
Руки тянутся к глотке каждой рашистской суки
Не жалко.
Эти суки удобряли телами детей картофельные поля,
Эти суки сжигали живьем верблюдов, лисицу
Львов, орлов, оленей, куропаток, синицу,
И, предположительно, священного журавля…
Эти суки забыли, чья здесь воля и чья здесь земля.
Baita jou sabela, bomboclaat [4] полицай.
Baita jou sabela, bomboclaat забрало.
Baita jou sabela, bomboclaat судья.
Baita jou sabela, bomboclaat голова в телевизоре. Батай
Подразумевал конкретно тебя в альманахе про анацефала
А рубаха к телу всяко ближе своя
Вроде, всего хватало:
Хатка с краю, оградка, четыре куба земли
Бесконечно идущие русские корабли
Родина-теща плюс её инвалиды-зятья
Флойд утрачивает розовость бытия
Был бы бел —
Сказали бы, что существенно почернел
Говорит сансарный
Дневальный
Навальный:
I can’t breathe!
I and I can’t breathe!
I and I can’t live! I cannot sleep!
У меня оторвался тромб
Да падёт кровь моя убийцам вашим на головы пламенем бомб
Сгусток крови, из которого Всевышний сотворил человека —
Суки, неужели он станет причиной обнуления века?
Может, и станет
Как летучая мышь в Ухане
Обернулась обнулённо-овертоново Чёрным Лебедем
И простерлись крыла ея
Патентованной потаённостью потного Батаева бытия
Надо всей Ойкуменой
Казавшейся низменно-неизменной
Так внемлите же, дети
Black Lives Matter
Материи черной жизни —
Служба отчизне
Но в этой ситуации
Мы подошли к ошибочной самоидентификации:
Русские отождествляют себя с потомками рабовладельцев
Типа, наследия зов
А надо — сидельцев
Рабов
Кого — тьмы?
Кто мы, если немы?
(Февраль — март 2024)
[1] -Здравствуй, брат. Как ты? (зулу)
[2] — Спасибо, я в порядке, а ты? Извини… (зулу)
[3] Следи за базаром (южноафриканский тюремный сленг, букв. «обдумай свой сленг»/ «свою речь»), также «продумай свой ответ»).
[4] Ямайское ругательство
После допроса
След от наручника подобен шраму от бритвы
Браслет безразличия, охвативший моё запястье
Врёт мне как мент, будто мертвые виновны в том, что убиты
Как несчастные виноваты в отсутствии счастья
Как Небесная Сотня в том, что не остались на почве
Как политзаключенные — в отбитых почках за отсутствие политеса…
Но тут менты ставят в протокол точку:
И им надоело, и у меня нет интереса
«Почитайте нам что-нибудь», — бросают они от скуки
«Только не из политики, а то нам придется включить реакцию»
Умудренный опытом, искушенный в рифмы науке
Читаю про смерть. Понимают. Время прощаться.
Вроде свободен — но какая же это к чёрту свобода
Моим якобы именем убивают людей и волю
Дома родня врёт обо мне родне: «в роду — не без урода»
Я устал и не спорю
(март 2024)
Exodus
сытые рыбы плывут над гроздьями
хищных плодов, поглощенных гротами
горы раздавленных тел надгробьями
метят дороги летящих ротами
алые капли созревшей мудрости
стынут на камне сухими сгустками
всходы слепого посева струпьями
стянут распоротый шов над трупами
(1998)
Гражданская алекситимия
Дети дарят имя бога серым стенам
Размалеванным кислотными дождями
Пишут иглами по ломким веткам-венам
На запястьях, продырявленных гвоздями
Руки тянутся разбить ограду стёкол
А за ней блестит алмаз: осенний воздух
Подобрал обрывки снов, прочёл и скомкал
Бросил в урну, где дымят и гаснут звёзды
И по памяти, по глоткам, мордам, спинам
Год за годом алой тушью пишем имя
Буквы древних семицветных алфавитов
Расползаются — и катятся лавиной
(1998)
Потаенное слово
Среди осколков полушарий
Обрывков склеротичных вен
И жухлых форумных баталий
«Язык» и «Путь» суть миф и тлен
За далью дали пробегают…
Умом Россию не понять
Коль к слову рифму подбирают
Из тех, что не рискну склонять:
Панмонголизм! Какое слово!
Почти диагноз, разве нет?
Здесь, в Вавилоне, мне не просто
А вроде лысый, не поэт
Вернусь в Россию — даже хуже:
В дни поражений и обид
Друзья за водкой мрачно тужат
А пресса сказки говорит
Но верь, земляк: не всё так плохо
Россия вспрянет ото сна
И бог в лохмотьях скомороха
Попомнит наши имена…
(2004)
Русская душа (Автоцентон)
Кетцалькоатль летит в парад огней,
оставив в прошлом подворотен свиту…
Убить ли мне? Иль лучше быть убиту?…
Бреду сквозь дождь – и думаю о ней.
Барыга выдаст к ангелам билет;
в апартаментах под аренду рая
три гурии (все — в неглиже) играют
в Trivial Pursuit… Как я. А смысла – нет.
Распластана: на светлом – золотое,
в изгибах линий – непокорный дух,
хоть тело подчиняется. Из двух
зол выбираю волю – без покоя.
И снова – Невский. Миллионы глаз
приклеены к сиянию неона…
Стада прохожих. Нет на них Нерона –
пасутся мирно… Вечность – узкий лаз,
в который проще, стало быть, верблюду…
Задворки. Кодла. Красный человек
лежит… Что ни удар – короче век…
Когда-то я спасал. Уже не буду.
Возможно. Ибо – jeder stirbt… …allein…
хоть плоть у всех — единого замеса,
но толпы в том не смыслят ни бельмеса,
а кровь пьянит сильней, чем red red wine…
Ему сегодня крупно повезло.
А я вот – здесь. Себе и всем назло.
(2007)
Баллада Вавилона
Начальник — бог, весь мир — барак
Судьба позор закон бардак
Надень бубенчатый колпак
Язык Сиона — кавардак
Пускай трубит горнист-мудак:
Потоп — не новость на Руси
Бери шинель, пошли в кабак
Не верь, не бойся, не проси
Закрылись двери в том краю
Где time is dread, и на краю
Поём, как ангелы в раю:
«Кому повем печаль свою»?
Бредём вперёд в одном строю
Тупой топор стучит по пню
Трава иссохла на корню
Меняй дарёному коню
Еду хоть сотню раз на дню —
Но Дух у Плоти не в чести:
Мы все — десерт в Её меню…
Не верь, не бойся, не проси
Когда-нибудь, устав рыдать
(И верь, уже недолго ждать)
Собьёт свободных братьев рать
Замок с дверей, и старый тать,
И Шлюха Зверя (сиречь, блядь)
В постыдном бегстве бросят кладь
Река царей метнётся вспять,
Но после — господи-прости —
Покурим — и начнём опять…
Не верь. Не бойся. Не проси.
ПОСЫЛКА:
И принц воров, и мент в такси —
Две стороны АС/DC
Царь — здесь, а бог — на небеси…
Не верь.
Не бойся.
Не проси.
(1998)
Родина родная
Бывает отечество в родину-мать,
А есть варианты попроще:
Вот, вроде бы, время пришло воспевать
Бессмертную Родину-Тёщу
Она всеохватной заботы полна
О семьях, как фюрер — о Польше
Не меньше долгов иль в Берлине стена
Нужна ты мне, Родина-Тёща
Все прочие виды устройства судеб
Грубы и пошлы, или горше…
Но дарит мне зрелища, водку и хлеб
Добрейщая Родина-Тёща
Она бережёт нас с заботой ментов
А против никто не возропщет
Без скользких вопросов и мерзких понтов
Люблю тебя, Родина-Тёща
С ней каждая пара, их сын или дочь
Живут, даже если им тошно
Я точно уверен: со мной день и ночь
Великая Родина-Тёща
(2016)
Рдяная
Она меня когда-нибудь убьёт —
Внезапно, по дороге, за порогом,
Проговорив веригами о многом,
Моргая мраком сот, блестящих в лёд
Когда-нибудь она меня убьёт —
Как ярмарку — торги, дитя — игрушку
Так пьяница, разбивший с горя кружку,
Пивную пену дней с осколка пьёт
Меня убьёт когда-нибудь она:
Ни друг, ни враг, ни мать и ни богиня,
Ни богу нимб, ни тьмы коровьей вымя,
Ни дочь, ни ночь, ни ножны, ни жена…
Но всё это — не скоро, а пока
к моей руке примкнёт её рука.
(2021)
Русский чод
Здравствуй, родина-теща, швабру-тебе-в-Итаку
Обломай себе зубы о плоть мою в печах автозаков
Подпавись моим мясом, порви себе глотку о кости —
Все равно в дымном доме твоём мы даже не гости
Русь течёт-утекает багряным бараньим кагором
Русский чод отсекает что больше, что меньше, что впору
Все равно и ровнее, равняемся ровня на ровню
Да змеиные зубы «законов» подложных таскаем в часовню
Да надеемся: вот, прилетит в голубом вертолете обменная фея…
Обмануться, обманывать рады — а что мы умеем?
Русь течёт между пальцев песком, а по сути — прах-порох
Русский чод отрицает возможность осмысленных споров
Расскажи-как мне, родина-теща, зачем нарожала
Растолкуй минареты наветов, москитные жала
Покусай себе хвост да детьми закуси, как Медея —
Хокусай эти фудзи из мяса срисует, немея…
Русь течёт, и казалось, всё — мёдом — а вышло похмелье
Русский чод — беспощаден, как щука, что стала — Емеля
Да уймись уже, родина-теща, куда тебе столько?
Ты ж в лесу и лису уже съела, медведя да волка
Содрала с волкодавного века последнюю шкуру…
Соврала, что Исида ковида? А может, ты дура?
Русь течёт, нефтебазы горят, красный смех полыхает
Русский чод без причины по чину соседям поля удобряет
(март 2024)
Аэрофобия
Турникет, точно бритва, обрубит все тропки в былое
И под ревом турбин, на ветру, как на паперти, строем
Мы восходим в утробу коня. Впереди — только Троя.
Что ты скажешь, Отец? Говорят, в небесах вас там трое
В самолете, взлетая комком безъязыкого страха
Понимаешь: «Сознание Будды — в деснице Аллаха»
Бог
Стряхнёт нас с сапог, как комок безымянного праха
Что там фирме? Судьбе не резон страховаться от краха…
Не вернётся король. Вместо пары разрушенных башен
Мы влетим в Рагнарёк. Недалёк этот час. Бесшабашен,
Нецензурен, как самый что только ни есть истый Russian
Он не страшен — смешон, потому как весьма приукрашен
(2004)
Из цикла «Песни и танцы для Ландармы» (04.06.1976 — 16.02.2024)
Я благую весть заменю на остов
Я быкую, впадая костями в остров
Яблок яркость рая змениых о сто-
-главых острых клыках фасада
Голым королям ум в острог не надо
Горе тем садам, где почтут де Сада
Не борись с коррупцией в Третьем Рейхе
Не боись летать на имперском стерхе
Не Борис — но также возвышен в смерти
(март 2024)
Паранойяльное
Вот девушка красивая зовет в приват нагой
А вдруг она донатит чвк ещё какой?
Вот автор фантастических романов, футурист…
А вдруг он конченый мудак, жиреющий рашист?
Вот контр-культурщик, игровик, как раньше — неформал…
А вдруг на площади в Москве он гойду станцевал?
Вот бабушка от бедности мне продаёт котят…
А вдруг она вступила в подлый путинский отряд?
Вот дева нежно-трепетно читает вслух стихи…
А вдруг она с уёбками объелась вдурь ухи?
Вот родственник, вот бывший друг, вот та, кого любил…
Они все ёбнулись вокруг? А может, я дебил?
Вот зеркало, а вот табло… Шепни, дурак: ты za?…
А вдруг там Путин? Симонян? Шуб-Ниггурат (коза)?
(март 2024)
Остатки
все те кого мы когда-то любили
все те кто нас любили когда-то
мы все как они станем тусклой пригоршней алых вспышек сущностей пыли
парой
псов
под стопами глупой слепой Гекаты
ни любовь ни ненависть ни вражда ни дружба
ничто не вечно
я вижу, как на груде миров пляшет хмельной Махакала
ветер
разносит по всем адам семена слогов моей мантры сердечной
огонь
выжигает мой взгляд усталый
меняется климат; птицы посередине Днепра падают от жары и от стужи
от ужаса
перед сходящимися как валы волн берегами
в такую погоду неважно кого я жду кому нужен
умирают
все
но некоторые могут себе позволить не делать этого рядом с врагами
с волками и крысами дней объедающими наши запасы тела
прогрызающими туннели морщин в обвисающей или жиреющей коже
стыдно
жить дольше двадцати пяти; то ли дело
когда такая вечность
до дрожи
в коленях
еще не ведающих подагры или артрита
в груди, где сердце свободно любить и
верить
в вечность
наверное, я когда-нибудь снова вернусь в ваш мир, если выпью амриты
но говорят, в адах тоже есть много дел; и там
не важна внешность
и снова
из вечности в вечность
нырять в эти ваши жизни
в эти ваши мои их всех кого желания и надежды
в эти цепляния
за эталоны
чеканной коммунистической призмы
нетрезвых стаканов
между
звуками
от соприкосновенья стекла в разлетающемся пространстве
от зимы от тюрьмы от сумы от адов повторяющейся несвободы
хотел бы я знать
как
не сгинуть в нераскаяннейшем окаянстве
как
двум винным каплям не раствориться в том океане
куда
стекают
все
стиксовы
вóды
(2014)
Адам Асвадов
Адам Асвадов - дитя девяностых и нейросети. Потомок нохчий, депортированных в Калмыкию, принявший буддизм и проживающий в СПб по паспорту на славянские ФИО. Коллекционирует иностранные языки. Проживает в коллективном бессознательном как трикстер, легенда и миф. Публиковался в нескольких поэтических и научных сборниках (опубликованы литературные переводы прозы, статьи по семиотике, философии и культурологии Востока), в сетевых изданиях. Многие сетевые и печатные издания стали после 24.02.2022 непечатными по сути, а потому упоминания здесь не заслуживают. Тексты иногда магическим образом исполняются на андеграундных площадках СПб и в сети.