601 Views
Метеоритный сотрудник
Когда-то информационное агентство «74 навсегда» было обычным городским порталом, публикующим провинциальные новости о чиновниках, бандитах, дорогах, несчастных случаях и прочей среднерусской тоске. Всё изменил челябинский метеорит: славные февральские деньки 2013 года принесли провинциальную порталу такую славу, такую статистику посещений, таких рекламодателей, о которых он не мог и мечтать. Но завоёванное могущество ещё нужно было удержать — ведь каждую неделю метеориты падать на Челябинск не будут.
Главный редактор Артём обладал гигантским преимуществом перед конкурентами: он не пил. Взяв в кулак кристально трезвое сознание, чистое как озеро Тургояк, Артём решил не упускать шанс своей жизни и… взял на работу укурка-шизофреника Витеньку.
Витенька был типичный маньяк, сходящий с ума по уфологии — и даже родился он в Уфе. Как никто другой, Витенька знал, что на Урале инопланетяне скрываются практически за каждым камнем — главное, дольше смотреть и больше курить. Наведя ладонь на объект, Витенька мог безошибочно определить его радиоактивность — зачастую точнее, чем счётчик Гейгера. Самые опасные предметы он умел надёжно экранировать специально заряжёнными тельняшками. А уж какое волшебство Витенька творил с маркшейдерской рамкой! Благодаря этому методу он обнаружил в Аркаиме под толстым слоем бетона погребение таджикских строителей. Поначалу Витенька стал главным редакционным специалистом по инопланетянам — благо, материалов у него было накоплено в изобилии. Но вскоре тема метеорита оказалась интереснее и вытеснила инопланетян.
Поскольку метеорит уже упал, Витеньку не сильно беспокоило, как он вообще мог очутиться в небе над Челябинском. Намного больше его захватило написание новостей о последствиях этого невероятного события — ведь метеорит разорвался на множество мелких кусков, каждый из которых стал жить своей жизнью. А уж сколько материалов приходило от свидетелей челябинского метеорита! Без преувеличения, этих людей хватило бы на маленькую победоносную секту.
Информационный повод отрабатывался по одной и той же проверенной схеме: закурив, Витенька глядел около часа в одну точку, не отводя взгляда, а потом просто записывал увиденное. В сочетании его публикации образовывали удивительное единство: казалось, Витенька точно знал, что где происходит, куда движется и чем закончится. Такого можно было добиться только с помощью качественного, тотального умственного расстройства, с небольшим добавлением афганского гашиша.
За несколько лет тема челябинского метеорита, не говоря уже об инопланетянах, затаскалась, потускнела и перестала привлекать внимание публики, но Витенька знал, что делать, и потребовал у шефа служебную командировку по следам уральских радиационных мутантов. После первого же репортажа Артём понял, что это настоящая золотая жила. Истории о радиоактивных вшах, бесшёрстных коровах, плотоядных петухах Роршаха сводили читателей с ума. Став звездой, Витенька вёл себя скромно, писал качественно и в срок, и вот только на гашише не экономил. «Наш метеоритный сотрудник», — представлял его гостям Артём.
Но однажды перед очередным перекуром с Витенькой произошло что-то невероятное — он влюбился в девушку-курьера, приносившую в офис пиццу. Не зная, что делать с неожиданным чувством, Витенька решил спросить совета у начальства. В кабинете шефа он провёл минут десять, и хотя о чём они там говорили, никто в точности не знает, история эта сложилась хорошо: девушка Катя, конечно, влюбилась в гения, Витенька стал меньше курить гашиш и больше трахаться, а Артём открыл для Кати вакансию секретарши. Чтобы не испортить репутацию в глазах возлюбленной, Витенька сочинял один упоротый текст за другим, и все на него нарадоваться не могли.
Вот что бывает, если объединить коммерческий расчёт, шизофрению, большую чистую любовь и, конечно, литературный талант! Ну или даже не ловить с неба звёзд, а просто верить, что однажды ты без всякого афганского гашиша принесёшь в офис пиццу, а на тебя обратит внимание гений.
Романс, написанный на стене туалета ИА «74 навсегда»
храни меня мой таракан
как муравей травинку любит
как фентанил подкорку губит
храни меня мой таракан
с тобою под руку пойду
вдали от самых дальних станций
и стану жертвою мутаций
в прекрасном маковом саду
и белоснежный кокаин
там на неведомых дорожках
на всякий случай неотложка
вдруг кто упорется один
пусть нас похитит нло
на тайной высадив планете
но лишь бы не узнали это
все те, кому не повезло
веди меня среди миров
мой храбрый боевой товарищ
среди хрущовок и пожарищ
среди помоек и коров
и пусть тебя хранит аллах
от тапка и инсектицида
во имя сохраненья вида
распространяйся в головах
Свидание
На вторую неделю после начала отношений Витенька внезапно пригласил Катю на прогулку в парк. «Несколько часов рядом с гением — вот это удача!», — сказал шеф и отпустил её с работы. Чувствуя важность момента, Катя надела лучшую розовую бейсболку и лучшее платье — чёрное, с блёстками и надписью «Adidas».
Стояли тёплые дни, и народу в парке было много. Выбрав нужную дорогу, Витенька прибавил шаг. Широко размахивая руками, он громко, во весь голос рассказывал о созданной им классификации гуманоидных рас и о том, что происходит с душой человека после смерти.
Из-за соседних зарослей послышались звуки гитары и необычайно нежное пение на незнакомом языке. Раздвинув кусты, Витенька увидел расстеленную на траве скатерть с вегетарианскими продуктами и дюжину человек вокруг.
— Здравствуйте, товарищи буддисты! — поприветствовал он их.
— А мы не буддисты. Мы — кришнаиты, — ответили кришнаиты.
— Здравствуйте, товарищи кришнаиты! — поправился Витенька и быстро добавил: — до свиданья, товарищи сектанты!
Кришнаиты продолжили есть и петь. Отойдя в сторону, Витенька уставился в землю и задумался.
— Надо и нам поесть. Но есть сложность.
— Какая?
— Понимаешь, если упадёт ложка или вилка, придёт женщина. Если упадёт нож — придёт мужчина. Если успеть поймать ложку, не долетевшую до пола — женщина развернётся на пороге. Если успеть поймать нож, не долетевший до пола — мужчине будет просто лень выйти из дома. Если успеть поймать и ложку, и нож — значит, у них будет роман, свадьба и ребёнок. Если успеть поймать нож, а ложку не успеть — значит, будут ссора, развод и аборт…
— Дорогой, а если есть палочками? — предположила Катя.
Витенька поднял на неё безумный взгляд.
— Милая, да ты гений. Пошли в японский ресторан, как раз расскажу тебе о переселении душ.
Катя поправила бейсболку. «Вот, значит, и я тоже чего-то стою!» — горделиво думала она.
Чебурашка с Сороковки
Витенька, звезда челябинских уфологических расследований, в жизни был человеком сложным. Во-первых, он очень не любил фотографировать, поскольку ни один сделанный им кадр не мог передать красоту русской природы и приход колумбийского кокаина. За руль Витенька принципиально не садился — боялся ненароком улететь в космос. Ну и вдобавок ко всему, был он страшно суеверен, без конца соблюдал какие-то непонятные правила и обряды и просил окружающих делать для него что-нибудь странное — сесть на корточки, или подпрыгнуть, или произнести заклинание.
Поразмыслив, главный редактор Артём решил прикрепить к Витеньке постоянного напарника, который выполнял бы функции водителя, фотографа и, если потребуется, спасателя. Выбор Артёма пал на Трофима Хераскова — мрачного молчаливого каслинца, потерявшего кисть руки при победоносном отступлении из Херсона. Трофим принадлежал к древнему аристократическому роду, потомки которого, чудом выжив в ГУЛАГе, остались на поселении после ворошиловской амнистии 1953 года. Отсутствие кисти Трофиму не мешало ни водить, ни фотографировать, ни занудствовать. Но самое главное, что после потери кисти Трофим полностью перестал пить. Теперь он смотрел на мир взглядом вечно трезвого и до отвращения внимательного человека, непрерывно высказывая своё недовольство вслух. Но поскольку люди его никогда не слушали, то обращался он исключительно к неодушевлённым предметам и мог, например, целых полчаса ругать губернатора, обращаясь к компьютерной мыши или к унитазному ёршику.
Первая же совместная командировка стала для Трофима серьёзным испытанием. Витенька опоздал на встречу часа на полтора, на выезде из города машина попала в пробку, навигатор почему-то вдруг сам собой заговорил голосом Ксении Собчак, хотя Трофима вполне устраивал Жириновский. Херасков заметно нервничал: посетить предстояло окраины бывшего закрытого города Челябинск-40, который в народе до сих пор называли «сороковкой».
— А куда точно едем? Муслюмово? Карачай?
— Это непростой вопрос, — ответил Витенька, закрыв глаза, — он может быть там. А может быть не там. А может не быть нигде.
— Кто?
— Чебурашка.
Трофим посмотрел на Витеньку как на шизофреника и наркомана — которым, собственно говоря, тот и был. В ответ Витенька закрыл глаза и уснул.
В Кыштыме оказалось, что от памятника ликвидаторам аварии 1957 года надо ехать к Озёрску и оттуда в сторону ВУРСа — Восточно-уральского радиоактивного следа. Сбавив скорость у контрольно-пропускного пункта, Трофим был уверен, что Витенька не позаботился взять с собой даже паспорт. Но нет — документы для въезда на территорию заповедника были в полном порядке.
Витенька отдавал путаные указания о маршруте, и машина уходила всё дальше и дальше от цивилизации. Трофиму доводилось читать о странных, мутировавших под воздействием стронция животных, которых можно было встретить в этих краях — о крестоцветных зайцах, сумчатых жуках-носорогах, перепончатоклювых хомяках. Большинство из этих публикаций были написаны Витенькой ещё в молодости, когда он бродил по Восточно-Уральскому заповеднику в камуфляже, болотных сапогах, с косяком во рту и счётчиком Гейгера в кармане. «Как же здесь люди без навигатора ориентировались, по карте?», — недоумевал Херасков.
Начинало темнеть, но Витеньку это совершенно не беспокоило. Машина съехала с трассы и неслась по полю, постоянно меняя траекторию. Наконец, у небольшого болотца Витенька попросил остановиться и уставился в одну точку.
— Слушай, умник, мы вообще выберемся отсюда? — недовольно пробормотал Трофим.
— Тише, тише! — зашипел на него Витенька, — Не спугни! Вон он идёт!
— Кто?
— Чебурашка!
Повернув голову вбок, Трофим увидел, как по лугу на фоне звёздного неба шагает исполинское существо с огромными ушами и лапами. Замерев, он постарался на всякий случай не дышать. Существо прошло мимо.
— Ты сфотографировал? — прошептал Витенька.
— Да какое там «сфотографировал»! Ночь же, не видно ничего — силуэт один!
— Догоняй!
Выскочив из машины, Трофим сделал несколько кадров вслед удаляющемуся гиганту. Тот обернулся, но, вроде бы, ничего не заметил. С бешено колотящимся сердцем Херасков сел за руль и замер минут на пять, после чего, резко стартовав, чуть не влетел в болото. Чебурашка был уже далеко. Развернувшись, машина понеслась по полю обратно к Кыштымскому КПП.
Начинался рассвет.
Умная муха
В ожидании редакционного задания Витенька любил потупить в монитор компьютера — чаще всего в выключенный. Даже в этом бессмысленном, на первый взгляд, занятии он находил для себя нечто поучительное.
— Смотри, — как-то раз сказал он Артёму, — видишь муху? Я давно её знаю. Она любит сюда прилетать и сидеть на мониторе. Я замеры делал, сколько кругов она летает по кабинету и где садится, статистику собирал. И вот получается, что это место на мониторе у неё самое любимое. Ты понимаешь, что это не случайно?
— Понимаю.
— Если построить математическую модель её поведения, мы придём к выводу, что муха садится на монитор для того, чтобы казаться самой умной в офисе. Видишь небольшой горбик над крыльями? Это происходит потому, что от личностного роста её хитиновый покров теряет упругость, и на месте разрыва у мухи начинает сама собой нарастать самооценка. Но как бы не так! Понимаешь, даже не микроуровне естественного отбора муха проигрывает конкуренцию другим видам.
— Это каким же?
— Вирусам, конечно. Вирусы умнее!
Включив кнопку монитора, Витенька продемонстрировал Артёму ядовито-алую надпись, мертвенно плывущую по блевотно-болотному фону: «Hi, Chelabinsk! This is yor belovin Albanian hackerz! If you dont want loose yor fuckin database you must send us 1’000’000 USD. Allah akbar nah!».
Побледнев, Артём схватился за стол.
— Что, купился, начальник? Ты не ссы, это у меня обои такие. Но файрволл я бы на твоём месте перенастроил бы.
— Слушай, Вить, хорош мне нервы мотать. Я тут знаешь, что вспомнил? В Качканаре лет двадцать назад видели неопознанный летающий объект, который летел в сторону будущего космодрома «Восточный». В «Качканарском рабочем» ещё об этом писали — с фотками, свидетельствами очевидцев. Как тебе тема для расследования?
— Да я тебе не сходя с места придумаю десяток тем получше, только отпусти меня из офиса.
— Считай, что редакционное задание ты получил. Бери Трофима и езжайте, куда хотите.
Вскочив с места, Витенька тут же забыл про муху.
— Трофим! Айда за гашишом! — закричал он, вприпрыжку выбегая из кабинета.
Кляксочка
Трофим Херасков совсем выбился из сил, споря о российской внешней политике со скамейкой во дворе. Дело даже до драки дошло — но, как назло, скамейка попалась жёстко отстаивающая свою позицию. «Американцы чёртовы!», — бормотал Трофим, шагая по редакции из стороны в сторону, пока не наткнулся на Артёма.
— Трофим, ты где кулаки разбил? — поинтересовался главный редактор.
— Так пиндосы же первые и начали! — ответил Херасков.
— Слушай, хорош раскачивать лодку, заводи мотор, поедете с Витей на озеро.
Ничего не сказав в ответ, Трофим тоскливо побрёл к машине. Поездка с Витей на озеро по-любому грозила трэшаком, после которого пьющие люди обычно уходят в запой. Но у Трофима такой возможности не было.
— Куда едем? — печально спросил он Витеньку.
— На Первое, к Чуриловским карьерам. Только маскировочную сеть возьми.
— Может, лучше удочки и поклёвку?
— Ну если жизнь не дорога, бери.
По вечерам на берег Первого озера выползали дикие озёрные жители и рылись в мусоре, ища что-нибудь съедобное. В основном, это были типичные для Южного Урала мутанты — ленточные сороконожки, кольчатые веретеницы, кишечнополостные водные тараканы и прочая неопасная мелочь. Некоторые животные, не успевшие спрятаться среди обломков кирпича и пивных бутылок, становились кормом для птиц — по большей части, хищных ректификационных бакланов. Обычные городские воробьи, голуби, вороны и чайки сюда соваться боялись — не ровен час самих сожрут.
Ближе к полуночи из озера начинали выползать животные покрупнее, и ректификационные бакланы, не желая становиться добычей, разлетались прочь. В основном, это были жуткие гибриды живой и неживой природы, появившиеся на свет в результате естественного оргазма производственных отходов. Челябинские натуралисты регулярно описывали такие биологические виды как рыбу-крюк, рыбу-стояк, рыбу-кирзовый-сапог, но все эти невинные прелести меркли, например, перед гигантской шарообразной колонией медузовидных силиконовых перчаток, медленно перекатывающейся по берегу и поглощающей на своём пути любую органику. Но даже у таких колоний были свои естественные враги — к примеру, лиловополостные кислотники, обливающие своих жертв едким желудочным соком, отчего те начинали перевариваться, ещё не закончив поглощать собственную добычу.
К двум часам ночи весь берег Первого был заполнен различными монструозными тварями, методично пожирающими друг друга, но с рассветом все они внезапно бросались опрометью в озеро — это на пляж выходил главный водный хищник Южного Урала, ещё не получивший специального научного названия из-за своей уникальности и недоступности.
— Я называю её Кляксочкой, — шептал Витя Трофиму, согнувшись в три погибели под маскировочной сеткой, — смотри, вон она пришла, моя хорошенькая.
В этот момент на берег нахлынула волна — подозрительно большая для озера. Оставшаяся на берегу вода явно и была этим самым хищным существом — по крайней мере, получившаяся от волны лужа быстро передвигалась по берегу, поглощая всё, что не успело от неё скрыться.
— Фотографируй! — шепнул Витенька.
Поборов оцепенение, Трофим защёлкал затвором. Хищная водичка остановила свой охотничий рейд вдоль озера, и вдруг очень быстро стала приближаться к журналистам.
— Беги, твою мать! Пропадёшь же! — заорал Витенька.
Бросив маскировочную сеть, журналисты помчались в машину. Резко ударив по педали газа, Трофим рванул вперёд.
— До колеса точно не дотянулась? А то резине пиздец. Она её сейчас съест и делиться начнёт!
— Делиться? Блядь, да что это такое вообще?
— Трофим, ты вообще слышал когда-нибудь об амёбах?
— Ну да. Одноклеточное что-то, без микроскопа не разглядишь.
— Короче, когда они становятся большими, то либо делятся пополам, либо дохнут. А Кляксочка оказалась особенной — не поделилась и не сдохла, продолжила расти. У неё бывают, правда, сезонные изменения размера, когда она отростки отбрасывает. Но они не выживают обычно, час-два — и дохнут. А Кляксочка продолжает жить и расти, вот уже хрен знает сколько лет.
Резко прижавшись к обочине, Трофим побежал осматривать колёса. Резина была целой.
— Ёбаная работа, — бормотал он, уже почти спокойно направляя машину по утреннему Челябинску, — уж лучше от американцев пизды огребать…
Пятый элемент
Трофим Херасков еле успел войти в редакцию, как уже был сбит с ног Витенькой.
— Поехали, Трофим, скорее!
— Куда?
— В облбольницу! Только что с ДТП привезли сбитого инопланетянина!
— А ты откуда знаешь?
— У меня везде свои люди есть!
Оказалось, что столкновение произошло на Уфимском тракте, как раз недалеко от больницы. Увидев приземляющееся на шоссе НЛО, женщина не справилась управлением и вписалась прямо в неопознанный летающий объект. Пострадала она несильно, спасли ремни безопасности, зато инопланетянина вышвырнуло прямо на капот машины. Подоспевшая «Скорая помощь» забрала обоих. Женщина была в глубоком шоке.
Витенька не успел совсем немного — он ещё видел гигантское зелёное тело на койке, но дверь операционной уже закрывал майор ФСБ. Пришлось довольствоваться общением с пострадавшей — 33-летней Анастасией Цветковой.
— Он такой миленький! Он будет жить? — сквозь слёзы бормотала она.
Витенька ласково обнимал пострадавшую и протирал ей бумажной салфеткой заплаканные щёчки. «Какая удивительная женщина», — думал он, — «Инопланетянина видела! Сама!». Внезапно открылись двери операционной, тело вывозили наружу. «Не выжил», — догадался Витя и привстал, чтобы рассмотреть пришельца. Майор ФСБ сделал ответное движение навстречу, но тут что-то резко вспыхнуло, и тело инопланетянина исчезло. «Обломайся, майор», — злорадно подумал Витя, — «У этих ребят всегда наготове сценарий аннигиляции!».
Материала из облбольницы хватило на очередную безумную статью о пришельцах и о том, куда смотрят челябинские дорожные службы. Случай постепенно забылся — особенно после нашествия каракконских космических кораблей, когда Витеньке пришлось за одну ночь спасти Землю от десятка галактических крейсеров, требовавших у землянина выдать повстанческую цивилизацию. В результате боевые столкновения между каракконцами и межгалактическим патрулём удалось сместить к Поясу Койпера. Выдал их только метеоритный дождь над Тихим океаном — слишком далеко от Челябинска, чтобы как-то скомпрометировать Витю. После того, как эта история стала достоянием общественности, Катя расплакалась от счастья и согласилась выйти за Витю замуж под ликование всей редакции.
Как-то осенью из облбольницы позвонили снова. На этот раз Трофиму пришлось везти Витю вместе с Катей.
— Что случилось? — спросил он.
Витя сглотнул слюну.
— Анастасия. Цветкова. Рожает. Инопланетянина, — еле находя слова, сказал он.
Трофим грубо и неразборчиво выругался, но его всё равно поняли.
— Нет, Трофим, она не блядь, — ответил Витя, — Просто инопланетяне этой расы оплодотворяют любимых женщин воздушно-капельным путём.
— То есть, он полетел на тарелке на свидание со своей возлюбленной? — спросила Катя, — А она не справилась с управлением, и он погиб? Это так печально и так романтично!
— Да. Но всё же он успел оставить ей на память каплю себя. А Анастасия об этом даже и не подозревала.
— Какой прекрасный последний воздушный поцелуй! — ахнула Катя.
— Теперь это так называется, — глухо и недовольно пробурчал Трофим.
Витя успел как раз к концу процесса рождения. Зелёный рыбообразный ребёнок был полной копией погибшего отца. На лице Анастасии был неприкрытый ужас.
— Я… я… я так жить не смогу… уберите… унесите…
— Настя, вы уникальная женщина, вы единственная землянка, сумевшая родить от инопланетянина, — пытались уговаривать её врачи, но она лишь рыдала в ответ и мотала головой.
Витя и Катя поняли, что пора действовать. Разговор с Анастасией много времени не занял: несчастная была рада избавиться от ребёнка и забыть происшедшее как страшный сон.
— Одного понять не могу, — занудствовал Трофим, — как вы умудрились прямо из роддома подать на усыновление, и вам сразу же подвезли документы, прямо сюда?
— А как ты думаешь, Трофим, почему в этот раз никаких майоров ФСБ не было? Вот по той же причине! — ответил Витя, — всё-таки есть у гениальных челябинских журналистов свой небольшой челябинский блат.
— Я назову его Клайд, — сказала Катя, покачивая младенца. Из бюджетной роддомовской пелёнки наружу свисали водянистые зелёные щупальца и ярко-синий хвост.
Так в молодой семье появился первый ребёнок, а к концу года в Витиной квартире копошилось уже четыре юных представителя четырёх различных инопланетных рас. «Вот оно, счастье! Скоро ещё раса добавится! Можно сказать, пятый элемент!», — радостно думал Витя, глядя на округлившийся живот жены.
Индия
Витенька и Катя отправились в свадебное путешествие поздней осенью. Правда, оказалось, что в большинство государств мира талантливого челябинского журналиста уже не пускают, но это его не особенно опечалило. «Охотиться за привидениями можно в любой стране мира!», — заявил он, и тут молодожёнов пустила к себе Индия.
Молодая семья бодро отрапортовала в социальных сетях о прибытии в Калькутту — как положено, с селфи и фоточками еды. Это было последнее их сообщение: после этого Витя и Катя перестали выходить на связь. Главный редактор Артём не показывал признаков беспокойства, но зато начал нервничать Трофим Херасков. Пропадать без вести, по его мнению, это было очень неаккуратно, непунктуально и оскорбительно — одним словом, непрофессионально. Улучшив момент, он сказал об этом Артёму. В ответ главный редактор лишь махнул рукой.
— Трофим, ну пойми ты, наконец, что ребята просто потрахаться поехали! Я понимаю, что в твоей жизни таких приключений не было, но они же обычные молодые люди!
Однако, через неделю молчания заволновался уже и Артём. Разумеется, у него были свои связи в Индии. Вскоре удалось выяснить, что Витенька и Катя отправились куда-то на север страны, в сторону древнего буддистского святилища в штате Сикким. На этом их следы терялись.
На девятый день с Витиного телефона пришло загадочное сообщение: «Все здоровы, денег не нужно, документы в порядке, пришлите только сырой земли косую сажень — демонов хоронить». «Могу одолжить шесть соток в СНТ Электрометаллург у Кременкуля», — ответил Артём. «Вылетаем, до встречи в аэропорту», — последовал немедленный ответ.
Чартер из Индии прибыл в Баландино спустя шесть часов. Артёма и Трофима по блату пустили непосредственно к посадочной полосе. Двери «Боинга» приоткрылись. Первым оттуда выпрыгнул раздетый до пояса мускулистый индус в наколках и тюрбане. За ним, позвякивая цепями, изящно выплыла стайка обнажённых наложниц, в ответ на что Трофим глухо выматерился и закрыл лицо руками. После этого на трапе самолёта появились какие-то старики в халатах и молодые деловитые китайцы в европейских костюмах. И только после них из самолёта показались Витя и Катя — в индийской традиционной одежде, очень сильно посмуглевшие и помолодевшие.
— На Кременкуль не нужно, — сообщил Витенька, — эти мрази сейчас самоликвидируются, и десяти минут не пройдёт. Так что поехали в редакцию, надо грим отмыть.
В этот момент индус в тюрбане лопнул пополам, во все стороны полилась кровь. Наложницы, неприлично задирая голые ноги, рухнули на асфальт, ещё в полёте испуская ручьи зелёной слизи. Старики в халатах повалились как кегли, молодые китайцы корчились в конвульсиях. И те, и другие беспрестанно теряли руки, ноги, фаланги пальцев. Плоть размягчалась, сползала с костей. Кости трескались, ломались, превращались в пыль. Не прошло и минуты, как загадочные пассажиры чартера превратились в лужу булькающей и стремительно разлагающейся некромассы. Через пять минут исчезла и некромасса, оставив после себя лишь тёмное пятно и неприятный, удушливый запах. Ещё через минуту на посадочной полосе не осталось уже ни запаха, ни пятна, ничего. Начиналась метель — обычная, уральская, злая.
— Ну как съездили-то? — невозмутимо спросил Артём, садясь в машину.
— Да нормально, что там рассказывать, — ответил Витя.
— Индия как Индия, — подтвердила Катя.
«Ну и хуй с вами», — пробормотал вполголоса так никого и не простивший Трофим. «Поверните направо», — резко потребовал голосом Жириновского навигатор, и это внезапно успокоило Хераскова. «Всё-таки, слава Богу, в России живём, а не в каком-нибудь всратом дерьмище типа той же Индии», — подумал он.
74 навсегда
Трофим Херасков вышел на работу после недельного отпуска. Был ранний час, и в редакции находилась одна лишь Катя, которая иногда оставалась там ночевать, если дома было страшно.
— Трофим! Ты едешь с нами? — спросила она.
— Куда?
— Как это — куда? В эмиграцию, к созвездию Волосы Вероники!
— Да ты чего, тоже, что ли, укурилась вместе со своим гением? Или решила отдать детей в садик на исторической родине?
— Трофим, дело твоё, но если не запишешься в список, то останешься на Земле.
Херасков глухо выругался. Видимо, за неделю в редакции поменялось больше, чем обычно.
— Ты чего, не в курсе, что нас в пятницу объявили иностранными агентами? — удивилась Катя, — Ну ладно, значит, рассказываю. Короче, Роскомнадзор заявил, что наша редакция находится под влиянием пришельцев, добавил во все списки, ну и ты сам знаешь, что бывает после этого. В общем, шеф сказал, что раз такие дела, то надо рвать когти к нашим инопланетным партнёрам, пусть дают нам политическое убежище. Говорит, как раз сегодня нам пригонят космический корабль, и полетим.
Пока они разговаривали, в редакции собрались остальные сотрудники, но Вити среди них не было — как оказалось, он улетел самым первым, чтобы уладить необходимые формальности. За окном послышался шум: прямо у крыльца парковался голубой автобус Volkswagen — точно такой же, как на пластинке Боба Дилана «Freewheelin», только уже старый и ржавый.
— А это что за ведро тут делает? — возмутился Трофим.
— Это не ведро, а космический корабль, — ответил Артём, — Ты такие водил? Справишься с управлением?
— У него хоть автоматическая коробка передач?
— Ручная.
— А кондёр есть?
— Да какой кондёр у этой консервной банки. На что последних денег хватало, то и взяли.
Артём открыл дверь. Изнутри послушались звуки музыки — это играл альбом «Битлз» «Magical mystery tour». Трофим глянул на приборную панель, но ничего похожего на радио там не нашлось. Стало понятно, что переключиться обратно на «Радио Шансон» не получится. «Чего ещё ждать от этих поганых фрицев с их автопромом?», — подумал он. На лобовом стекле болтались маленькие фигурки Маркса, Энгельса и почему-то Махатмы Ганди. Ганди точно был лишним, как и «Битлз», но выбирать не приходилось.
— Ладно, поехали, всё равно деваться некуда, — сказал Трофим, безнадёжно махнув рукой.
Чтобы распределить по салону багаж и пассажиров, потребовалось несколько минут. Повернув на Мередиан, Трофим вдавил в пол педаль газа, и автобус поехал быстрее. «Интересно, что это за ручка под потолком? Надо бы за неё дёргнуть», — подумал он, переключая передачу.
Автобус резко взмыл над утренним городом и под звуки «Strawberry fields forever» вскоре пропал в серо-коричневом небе.
Дядя Лёша
Дядя Лёша — фольклорный персонаж, которого все видели в электричке и метро, он ещё и рассказы пишет. Безалаберный русский бродяга, кое-как шкандыбающий по колдобинам и курмышам от Кинеля до Ивделя. В данный момент работает младшим помощником старшего кабелеукладчика в старинном особняке в центре Москвы, получая зарплату от Министерства культуры. Автор двух неизданных книг — «Похвистнево» и его продолжения «Челябинск-200». В данный момент занят созданием третьей книги, действие которой происходит в Сибири.