11 Views
* * *
Ждем ядерную войну
И рассылаем открытки
В честь дня матери
Ты недавно сказала,
Что не против быть
Моей мазер фигер,
Но дня мазер фигер
Не существует,
Люди еще не додумались
До подобных праздников
И подобных открыток.
* * *
Утром, выходя из душа,
Иногда вспоминаю про то,
Как не смогла
Спиздить твои трусы.
Ты оставила меня в номере,
А сама вышла за чем-то,
И они просто висели на кресле.
Пока я думала, такой ли ты человек,
Который ведет строгий учет вещам,
И сразу заметит пропажу,
И такой ли я человек
Который спокойно спиздит
Чужие трусы,
Ты уже вернулась
* * *
В темной витрине
Ночного магазина
Неловкая драма:
Два манекена,
Один раздетый,
Будто ссутулившийся
С опущенными руками,
Второй в костюме-тройке
Смотрит в другую сторону.
* * *
Читаю в новостях,
Как некая женщина
Из партии “Ликуд”
Сказала, что если смотреть на Биби
“Менее материальным взглядом”
То можно увидеть
Бога, парящего над ним.
Хочу, чтобы в меня вошла
Самая лучшая,
Самую справедливая,
Самая верная пропаганда
Неважно чья,
Лишь бы идеальная,
Пусть она идет как дождь,
Грибной дождь
Средней полосы России,
Лишь солнце и вода,
Позже червивые плоды,
Но вначале – счастье.
* * *
Плохой эмигрант как Билли Миллиган,
Множит личности, утопает в их
Сложностях и соплях.
Только выслушать всех этих
Артуров, Милошей и Диан –
Уже и день прошел.
Хороший же тверд, как Дункан Маклауд,
И остается только один.
Диана успешна и интегрированна,
Артур и Милош порублены на салат.
* * *
Едешь в вечернем автобусе
С парочкой веселых солдат
Завидуешь их автоматам,
Или презираешь их автоматы.
Так или иначе, что-то чувствуешь
По отношению к их автоматам
Пишешь гневное стихотворение,
Но все равно не можешь
Отделаться от мысли,
Что стихи это просто вспышки,
Защищаться вспышками
Очень неудобно.
* * *
Обнаружила в себе
Постыдную тягу
К бывшим странам
Восточного блока:
Польша, Болгария,
Даже Румыния
Манят чем-то чужим
И одновременно
Страшно знакомым,
Вот эти церкви,
Вот эти высотки,
Грязь, обшарпанность,
Предвкушение кэнселлинга.
* * *
В тот день не случилось войны.
Мы договорились встретиться
У твоего отеля.
Я приехала немного раньше,
А ты взяла книгу и ушла на пляж.
Я ждала тебя в ближайшем кафе
И ела фальшивое веганское мясо,
На удивление приятное на вкус.
А потом ты пришла —
И на тебе блестело море.
И было совсем тихо без сирен.
* * *
Своих не бросаем,
Крепко держим над бездной,
Нервно и утомительно,
Неизвестно как долго,
Но и с некоторыми удобствами,
Курьерской доставкой прямо к бездне,
Нетфликсом и незамедленным ютубом.
* * *
Сперва исчезли рабочие,
Что ремонтировали дом напротив
И переругивались на арабском.
Потом исчезли дети,
Что играли на площадке в яслях
Так, что слышала вся округа.
Малыши до двух лет
Теперь сидят в бомбоубежище.
Мамы жалуются: нет воздуха,
Дети все время в соплях,
А рабочие вернулись в Газу и,
Может быть, вообще погибли.
Знакомая написала:
У нас ваша война
Уже исчезла с повестки дня.
Я ответила, что их война
У нас тоже давно исчезла.
Срок годности у чужих войн небольшой.
Слушаю на ютубе,
Как ты находишь лучшие слова
Для худших вещей.
Свободное говорение
Перековывается в осуждение.
Общий язык не найден.
* * *
Женщинам Афганистана запретили
Говорить друг с другом,
И мы об этом друг с другом
Тоже не говорим,
Хоть нам никто и не запрещал.
Алёна Чурбанова
Алена Чурбанова родилась в 1984 году. С 2019 года проживает в Израиле. Публиковалась в журналах "Артикуляция", ROAR, "Формаслов", "Дактиль" портале "Сигма", соавтор сборника прозы «Восточные семнадцать» (совместно с Евгением Никитиным).