41 Views
Турнир
Никогда ещё не был я таким как буду:
В начищенных до блеска доспехах,
Муа-ха-хах!
В шлеме стальном с ало-белым пером,
На могучем коне да с убойным копьём!
А теперь споём:
На дракона, на дракона
Мы поскачем, мы помчимся
И отчаянно ворвёмся
Прямо в гиблую нору!..
«…Со всей области собрались уважаемые гости
На юбилейный турнир под лозунгом “За вуплый мир”,
Который проводится на площади Анорейко.
Гостей приветствовал Его Святлость Шурыхан.
В своей речи он выразил глубо…»
Газета «Сельский лыцарь», №37, 11 августа 2024 года
Копыта месят грязь, помчали кони,
Народ ликует, неба синь ясна,
Гремят фанфары, побеждённый стонет,
И кровь его красна
Но что бы ни случилось,
Какой бы ни была дальнейшая моя судьба,
Главоне чотбы преавая и полсендняя бкувы
Вегдса блыи на сових мсетах.
Новый порядок
Всё как-то налаживается
Меньше очередей в присутственные места
С южных окраин пустили Дополнительные поезда
В родные леса вернулись бобры
И лето было прохладным
Наши подростки стали реже
Курить марихуану
Я всё время лежу
Подключённый к аппарату
Искусственного предвидения
Вижу горы и леса
Вижу председателя земного шара
Вижу первого бессмертного (какой-то арабский шейх)
Вижу грустных нечеловечков
Вижу приходится признать сиськи
Вижу живУ
Ты садишься рядом с моей кроватью
Рядом на столике страшный стакан с водой 50х50
Полон и пуст
Многое, очень многое становится лучше
Более
* * *
Так давно живу вдали от дома,
Что мой дом стал там, где не знакомо
Всё (почти) вокруг: слова и слоги,
Даже (боже!) собственные ноги.
И как бочка в дырах и затычках,
Увязаю в точках и кавычках.
Как во сне
Эй! Очнись! Что ты ищешь здесь,
Застревая в скалистой щели?
Резь в глазах, как чужая песнь,
Что в твоём набухает теле.
Далека твоя цель. Горька
Та пьянящая боль-зазноба,
Словно с кончика языка
Только-только упало слово.
Очень холодно… Чуть левей…
Не нащупать в камнях змею бы…
Чуть правей… Оглянись, Орфей!
Побледнели сухие губы.
В тишине ледяных полей
Подаёт в суд Гадеса зло иск.
Ну хоть капельку бы теплей…
Прекращай безнадёжный поиск.
Как во сне, как во сне, как во сне
Надвигается хмарь с болота,
Что-то шепчет в тумане кто-то,
Ничего не понятно мне.
Непролазный, творожный свет
Загустел впереди по курсу,
Тяжело устоять тебе,
Так и тянет вернуться к спуску,
Уходящему к тем краям,
Где не жди ни дождя, ни ветра,
Еле тлеющим там теням
Сонный сок передаст Деметра.
Крепче стой на ногах, Орфей,
Окружают тебя вакханки,
Одурманивает шалфей,
Синим бликом зовут поганки.
Закрывается вход в Аид,
В коридоре сужая стены,
Кожа содранная горит,
Лист багряный слетает с вены.
Как во сне, как во сне, как во сне
Вьётся зеленью повилика,
Ты кричишь, но не слышно крика,
Ничего не понятно мне.
[2013-2024]
* * *
Первое известие:
«Бендеровские чудовища отброшены от российских границ».
Второе известие:
«Укронацисты уничтожены под Суджей».
Третье известие:
«Киевские каратели застряли под Курском».
Четвертое известие:
«ВСУ заняли Орел».
Пятое известие:
«Украинские силы приближаются к Серпухову».
Шестое известие:
«Освободителей радостно приветствует Москва».
Ален Делон
Ален Делон не падал с ног по пьянке
И лишнего друзьям не свиристел,
Поскольку он трудился на Лубянке
И там имел немало важных дел.
Ален Делон трудился на Лубянке
И вёл одновременно много дел.
Ален Делон не выделялся ростом,
Зато в карьере шёл хороший рост,
Умело провести он мог допрос там —
И на погонах вспыхнет пара звёзд.
Ален Делон умел задать вопрос вам,
И на погонах пара новых звёзд.
Ален Делон — не бумер и не зумер,
Он вышел из простых народных масс,
Пусть в интернете пишут, что он умер,
Герой эпохи снова среди нас.
Ален Делон во Франции не умер,
Герой России где-то среди нас.
* * *
«Есть ли ангел снежнокрылый в небе надо мной,
Проводник во тьме постылой и защитник мой?»
Так шептал, глотая слёзы, кто-то в пустоту,
Расползались словно осы буквы по листу.
Пустота подобна пуху (вспыхнули лучи),
Пустота удобна слуху (просто помолчи),
И внезапно замирая в страшной высоте,
Алой каплею с пера я рухну в пустоте.
А вдали за горизонтом молнии да гром,
Разорвался чей-то сон там, загорелся дом,
Кто-то еле выжил где-то (вспыхнул на лету),
Кто-то провожает лето пулей в пустоту.
Пустота — такой закон? Да, он для нас с тобой.
Пустота как анаконда, ноздри над водой.
По мосту проходят танки, чайник на плите,
И пикирующий ангел мчится в пустоте.
На бумаге только пятна, мысли унесло,
Кто-то шепчет, но невнятно — не пойму ни сло…
Солнце скачет словно мячик, захватило дух,
Ты не плачь (но кто-то плачет). Громыхнуло, ух!
Есть ли ангел грозноглазый в небе надо мной,
Проводник во мгле ненастной и защитник мой?
Время, как там это, камни (пусто во дворе).
И не скрыться никуда мне, я — стихотворе…
Диджей
Самый древний диджей планеты,
Лупоглазый, магнитоплечий,
Вызываю тебя, ну где ты,
Я не слышу сердечных скретчей.
Твой винил обрастает мхами,
Вертаки твои стали пнями,
Сколько там, один воробей, два
На дэнсфлоре лесного рейва?
Суперстарче, приди же въявь
И пластинку мне в горло вставь.
Древовласый, корнебородый
Корифей звукового спектра,
Не пугай меня непогодой,
Саундмастер дождя и ветра,
Не хватает на пульте пуль, да?
Сотворитель глючности культа
С параличной улыбкой Сфинкса,
Твой лайнап от ноля до икса —
Много в микс легло человек
За оградою дискотек.
Грозен час мирового феста!
Не уйти от этого танца!
(Автор падает в тело текста,
На причастие нету шанса,
По числительным, как по лужам,
Он спешит на секретный ужин,
Где присяжные — их двенадцать —
Грехно-транс предлагают сбацать,
И в судье узнаёт себя.
Святомузыка бьёт, слепя.)
День за днём прокрутил, как гемблер
Прокутил все ледышки с крыши,
Задымился болотный семплер,
От контроллера искры брызжут,
Бесполезный селектор треков,
Арт-директор злых человеков,
Твои ноты на коже вышью,
Стану тихой летучей мышью
И умчу в край незримый тот
За предел звуковых частот.
Иллюминатор
Леса поставили снаружи,
Чтобы покрасить home sweet home.
«Стена облуплена настолько,
Что отсырела вся насквозь», –
Это я цитирую нашего хаусмайстера,
Который похож на старого байкера,
Оглохшего от стрельбы
По живым мишеням.
«У меня в комнате на пол капает», – сказал я.
«Что?! – крикнул он. – Ничего не слышу!»
Леса поставили снаружи,
Чтобы покрасить стену дома,
И вот меня пронзает ужас,
А вдруг рабочий многоочий
Сквозь патину волшебных многоточий
Меня увидит голым на полу,
Как оборачиваясь дивным осьминогом
Я щупальцами трогаю себя?
Леса поставили снаружи,
Чтобы реальность подрумянить,
А то кошка двуногая по двору шатается,
Пол-дрозда полупоёт из полукуста,
Даже вечерний месяц не отражается в луже,
А просто — в луже.
«Вы не замечали? – спросил я соседку Эфедру. –
Вода просачивается повсюду,
Хаусмайстер наш какой-то мочёный,
А вчера только сунул в замок я свой ключ золотой,
Как рука провалилась сквозь дверь».
«Вода, – шепнула Эфедра. – Адов».
Стоя на кухне по колено в воде,
Она вычёрпывала младенцев кастрюлей
И выплёскивала в бушующие волны.
Мешал штормовой ветер.
Сегодня хаусмайстера унесло со двора
На обломке двери с номером 44.
Когда Смирнов сидел на унитазе
И печатал на влажном смартфоне:
«Когда Смирнов сидел на унитазе…»
Снаружи на него уставился
Проплывавший мимо рыбочий,
Шевеля оранжевыми жабрами,
Искря серебринкой глазных шаров.
Смирнов вскочил без штанов
И захлопнул иллюминатор.
* * *
Война отменяет меня,
Как нечто невнятное в целом,
И хожу я, набитый костями мешок,
И лежу в неостывшей золе.
Угрюмо и гулко бубня,
Углы умножаю всем телом,
Но лишь превращаюсь в стишок
В нескончаемом феврале.
Кто-то громко кричит. Я молчу.
Кто-то громко кричит. Я молчу.
Кто-то громко кричит. Я молчу.
Кто-то кричит.
Работаю, сплю и не сплю,
Плачу за продукты на кассе,
И пытаюсь обнять темноту в темноте,
Темнота, темноты, темнотой.
Искрю и никак не сгорю,
И длюсь в незаконченной фразе,
Вот я здесь, и вот я нигде,
Я с тобой — и я не с тобой.
И хочу закричать.
Но молчу.
Язык отмирает во рту,
Как нечто нелепое в общем,
И машу я руками, от боли скрипя,
Да только крипово хрипя.
Пытаюсь обнять темноту,
Ворочаюсь мыслящим овощем,
Но кожу до крови скребя,
В темноте нахожу лишь себя.
Кто-то кричит.
* * *
«Доктор, можно сделать так, чтоб не болело?»
Доктор усмехается: «Нельзя».
Золотое солнце грело, не согрело,
А сожгло в начале сентября.
«Передай-ка мне, пожалуйста, солонку».
В дымных пальцах брызжут огоньки.
Ветер треплет пожелтевшую листовку,
Кожа, вспыхнув, сыплется с руки.
Пациент никак не выйдет из больницы,
Двери настежь, выбито окно.
Милый доктор разлетается на листья,
С гепатитной липой заодно.
* * *
На фоне Путина снимается семейство.
Пилот находит цель, и «птичка» вылетает.
Пилот находит цель,
Но вот что интересно:
На фоне Путина!
Ракета вылетает.
Спешат прохожие, похожие на споры,
Кикимора болот сердца
Им выедает,
И ссоры их пусты, и оловянны взоры,
«А мы-то тут при чём?»
Ракета вылетает.
Рокочут пушки, но так скучно это действо.
Какая разница,
Что кто-то умирает.
Вдали мельчает даже крупное злодейство.
«Мы здесь, а пушки там…»
(Ракета вылетает.)
ТАМ кто-то счастлив был!
ТАМ кто-то спал в обнимку!
Но что-то в воздухе свистит и громыхает…
…А нам не спрятаться в беспамятную дымку
На фоне Путина…
И «птичка» прилетает.
Александр Дельфинов
Александр Александрович Дельфинов (Смирнов-Гринберг) - поэт, музыкант, журналист, перформер. Родился в 1971 году в Москве. Учился на историко-филологическом факультете РГГУ, а также в университетах Бохума, Вены, Берлина. Поэт, музыкант, журналист. Автор поэтических сборников «Веселые нечеловечки» (2000), «Анестезия 2084», «Воробьиный атом» (2013). В 2017 году в Берлине вышла книга под названием #TriggerWarningPoetry. Живёт в Германии с 2001 года, проживает в Берлине и Кёльне.