51 Views
* * *
Киев — Женева. Подземка бездушна.
Море закопано. Копоть в душе.
Лето нелепое. Сыро и душно.
Слышишь соседей — и кровь из ушей.
Кровью на камне рисуешь мишень.
Лезешь в проёмы — туда и обратно.
Дышишь подземкою, прахом, золой.
Дышишь негромко, ползешь аккуратно
И не зовешь никого за собой.
Манит сиянье свободы святой.
Киев — Женева. Подземным маршрутом,
Энди Дюфрейном ползешь из тюрьмы.
Видишь не больше крота или спрута.
Те же условия, но без войны.
Утро без Солнца и ночь без Луны.
* * *
Кто-то должен писать некрологи,
Отделяя водичку от соли.
Я вещаю давно из берлоги.
Я давно не работаю в поле.
Вот сюжет — пареньку девятнадцать,
Жил курсантом, а умер героем.
Как советовать близким держаться,
Когда мысли запачканы кровью?
Ловишь кадры трагичных событий,
Окончательно нервы испортив,
А затем, в неуюте укрытий
Собираешь конструктор историй.
Призывает тебя к центру ада
Жажда славы ли, жажда наживы,
Или та эфемерная правда,
За которую отданы жизни?
Загудит остинато тревоги.
Повторится, что было в прологе.
Кто-то должен писать некрологи
И о тех, кто писал некрологи…
* * *
После падений так нелегко
Возвращаться к закрытым окнам.
Перед полетом трясёшься,
После лежишь промокший.
Медленная прогулка
Закончится после падения.
Спешно дадут показания
Облачные свидетели.
Подлунная бюрократия
Завалит гроб документами.
Соседи со скорбной зевотой
Ласково выплеснут слезы.
Наступит весна предвоенная
И с ней придут беспокойства.
После прилётов так нелегко
Приближаться к заклеенным окнам
И пробовать не вспоминать
О той весне предполетной.
* * *
“Everybody knows the war is over
Everybody knows the good guys lost”
(Leonard Cohen)
Ты где-то слышал, что любовь умерла
Ты где-то слышал, что смерть неизбежна
Ты где-то слышал, что война — навсегда
Ты где-то слышал, что есть надежда
Ты где-то слышал, что умер бог
Ты где-то слышал, что Христос воскресе
Ты где-то слышал, что Иса — пророк
Ты где-то слышал о жажде мести
Ты где-то здесь
Ты где-то там
Ты где-то везде
Ты где-то строишь храм
Ты где-то читал, что душа бессмертна
Ты где-то читал, что плоть слаба
Ты где-то читал о чувстве меры
Ты где-то читал о судьбе раба
Ты где-то читал о пользе чтенья
Ты где-то читал о его вреде
Ты где-то читал о других поколеньях
Ты где-то читал о страшном суде
Ты где-то видел величие жизни
Ты где-то видел врага в прицел
Ты где-то видел вверху причины
Ты где-то видел падение цен
Ты где-то видел седые камни
Ты где-то видел свои слова
Ты где-то видел строительство храма
Ты где-то видел — любовь жива
* * *
Мотор.
Храбрецы дерзят на последней секунде.
Мир ещё не спасён от нового зла.
Потом
Храбрецы спасут и осядут на кубе,
Для тессеракта не выдумав измерения и числа.
Глоток
То ли воздуха, то ли зелья – и вы храбры,
Отправляйтесь до цели заветной вплавь.
Потоп
Или там наводнение – будьте добры –
Заполняйте лист и закрывайте план.
Аккорд
Композитор выдумал музыку лихо,
Исполнители – хор живых мертвецов.
Апорт!
Псы войны побежали за свежим ливером.
Торжествует и тешится новое зло.
В финале
Собакам – яд, храбрецам – медали,
Потомки на смех поднимают зло.
Бьеннале
Военное кончилось. Отвоевали.
Потери считают те, кому повезло.
* * *
Ностальгируй о взорванном настоящем,
Неприметные формулы вкось и вкривь
Нацарапай на сердце, и клади в жёлтый ящик,
И в кладовке храни до поры.
Трансплантация будет не раньше потопа.
На шершавых исходниках первый аккорд.
Пулемётная лента в глубинах окопа,
Будто нить Ариадны ведёт на восток.
Вспоминай о воскресших героях из мифов,
Их лукавые подвиги чти и молчи.
Ибо слово — конец мертворожденной мысли,
Если вымолвишь вслух, набегут палачи.
* * *
Растаял сон листвы морозной.
Расстался с прихотью сезон.
Распятое многоголосье
сливается в унылый зонг.
Срывается с окна подруга.
Рыдает за окном снежок.
Ползёт дружок по гальке грубой,
рисуя непростой кружок.
Ещё один ушёл поглубже,
нелепо путая следы.
Большие льды нырнули в лужи,
чтоб чувствовать тепло воды.
Нагая хромота деревьев.
Смешная суета квартир.
Спросонья бог решает ребус,
зевая, глядя в палантир –
кому, когда, зачем,
с какой бы стати?
Воскресшие
ведут немой хорал.
И недвижимые
танцуют стайки…
И, словно бы,
никто не умирал.
* * *
Мыши уходят под снег,
В мышцах у них содроганья.
Долгий под белым курганом
Им остаётся ночлег
Нам достаётся огонь
Внутренний не равномерный.
Вдаль по тропинкам бессмертных
Долгое эхо шагов –
Это несёт на алтарь
Сердце адепт Прометея.
Белое пламя не греет.
Чёрное пламя – мрак тайн.
Мысли уходят под лёд.
Почву залитую кровью
Ветер морозом укроет.
Вера бессмертных спасёт.
В чёрном мерцает рассвет –
Символ последней надежды.
Белые кони и пешки
Ходят зигзагом наверх.
Гонят трезубцами вил
Чужих лошадей крестьяне,
А пешки узнают сами
В братской могиле
О братской любви.
* * *
Электричество по ночам
Накануне
Послушаешь Стинга концертник
В густой темноте
Полудрёма
В осторожных пинках контрабаса
Волшебство
Не оставит тебя до утра
Мотивы танцующей скрипки
Грусти собрались к тебе погостить
Гости наведались погрустить о грядущем
Дотлевает холодный фитиль
Фиолетовой свечки
В эту ночь
Утекло
Больше воска, чем тока
Коммерческий джаз
Красиво и стройно
Духовые одеты в костюмы
* * *
“There is no future
The future is now”
(Non Phixion)
Как говорят подростки: Carpe diem.
Теперь об этом думать как-то дико.
“Лови момент, живописуй, твори”?
Эксперименты не спасут, умри.
На будущем в обрывке манифеста
Ты ставишь крест и прыгаешь в сиесту.
Прощай, герой, последний футурист
И личную историю свою сотри.
Так вечное сейчас
убьёт другие времена.
Но за великие дела
великая цена.
Об этом говорят
в трактатах бородатых,
Пришедшие из прошлого
солдатки и солдаты.
Деревянные солдатики из прошлого в настоящее время воюют с врагами из будущего.
* * *
Февраль, а в Одессе + 10
И ты далеко.
Качает восторженно сердце
Кипучую кровь.
Ещё пару дней и начнется
Вторая война.
Взойдёт в небе чёрное солнце,
Сжигая дотла
Скупые надежды на то, что
Мы встретимся вновь
И всласть посмеёмся о прошлом
Обилии слов.
Теперь завершается лето,
А мы всё одни.
По разные стороны света.
Прочла? Подмигни!
* * *
Для выживших чудом, зажгите белёсый костёр,
Пусть опыт горит, насылая на робких виденья.
Для всех, кто явился в морские людские владенья,
Уже приготовлен пылающий, яростный стёб.
Уже закипает цикутой наполненный чан.
Бегут на пирушку вприпрыжку седые крестьяне,
И лихо выводит басетля своё апояндо,
И ярко горит пропагандой квадратный экран.
Для высохших трав, накосите незрелых цветов
И выжмите солнца слепящего буйный окатыш,
Развесьте на месте икон лобовые плакаты,
Зарежьте ещё пару сотен священных коров!
И вот он крадется, единый возможный финал,
Конец для любой рядовой годовой гекатомбы.
Для выживших чудом, зажгли разноцветные бомбы,
А травы с цветами отправлены под трибунал.
* * *
Многолюдно и жарко на окраине полигона
Ты читаешь охотника — шутка, ты живешь — вот где гонзо
Переплавил медали свои на патроны
Переправил романы на похоронки
И идешь по воде, как по минному полю
Из глубин неорганики шлют тебе волны
Весь чудесный процесс превращая в погоню
Хорошо, что вода стерпит всё что угодно
Солнцепек, следом град и случайные смерчи
Попроси по утрам бога быть человечней
По трясине в Аид правит крейсер кузнечик
Смерти вечность проводят и карты всё мечут
Игроки свято чтят вечный кодекс омерты
Ты ныряешь во тьму за ответом
Там торпеды летят, приближая победу смерти
Хорошо хоть вода всё стерпит
Серж Белкин
Серж Белкин, поэт и журналист из Одессы. ТГ-канал: https://t.me/sergebelkin Youtube-канал: https://www.youtube.com/@serge-lumiere