19 Views
Россия убивает Украину
Ты можешь утыкаться взглядом в спину
Кому-то, кто плетётся впереди,
Но истина одна, как ни крути:
Россия убивает Украину
И хочет вырвать сердце из груди.
Кого — не важно: женщину, мужчину,
Детей в больнице или стариков,
Простая суть моих простых стихов:
Россия убивает Украину,
Круша дома до тлеющих кусков.
А нам с тобой то клюкву, то малину
Несут в кровавом соусе на пир,
Но смерть в обличье жизни здесь кумир:
Россия убивает Украину
Под радостным девизом «Миру — мир!».
И ядерную вытащив дубину,
От ярости сходящая с ума,
Ползущая с востока злая тьма —
Россия убивает Украину,
Но как мертвец гниёт уже сама.
Ответ другу
А я не пью.
Пью — новые таблетки!
Они бодрят мне голубую кровь.
Скелеты двух ворон торчат на ветке,
Как рифма, ожидаемая вновь,
А я не пью.
Пью — свежий воздух только.
В моём дому гуляющий сквозняк
Похож на пожилого алкоголика,
Ещё не залечившего синяк.
Но я не пью.
Пью — чай с самим собою,
И говорю с собою, словно псих,
И сам себе качаю головою.
И сам себе ругаю новый стих,
И я не пью.
Пью — сок воспоминаний,
Точнее, сон, как злой следящий взор,
Невнятный сюр несдержанных признаний,
Пустой последний спор, какой-то сор.
Нет, я не пью,
Я сам как будто выпит,
Разлит тончайшим слоем по листу,
И отмеряет строки как часы бит,
Отсчитывая лютую весну.
Отпускаю
Надо одновременно сжать оба кулака,
Согнуть руки и сильно прижать к плечам,
Задержать дыхание на несколько секунд,
А потом выдохнуть и сказать, например:
«Отпускаю!»
Отпускаю первую встречу,
Когда был нежным прохладный вечер,
И город казался таинственным,
Как другая планета (хотя была эта),
И все разговоры звучали прелюдией
К БОЛЬШОЙ ИСТИННОЙ РЕЧИ,
К бесконечно прекрасной встрече,
Которая и сама не будет иметь конца,
И, короче, деревья что-то шептали,
И с картонного неба свесилось лезвие месяца,
И они шли как по сцене Лондонского театра,
Как в пьесе, блядь, про де Бовуар и Сартра,
А зрительный зал затих (но будут овации),
Им так хотелось вместе прожить до старости,
Но всё было настоящим, как пуля в кости,
Только ещё ни грусти, ни злости, ни ярости,
И, короче, она говорила, как Герда Каю:
«Розы цветут… Красота, красота!»
И хотелось продлииииииииить это мгновение навсегда,
Но — я отпускаю.
Если не помогло, попробуйте сделать всё то же,
А ещё потянуть оба плеча вверх к ушам,
Задержите дыхание на несколько секунд,
А потом выдохните и скажите:
«Отпускаю!»
Отпускаю первую ссору,
Когда мир посинел, словно сгнившее яблоко,
И слова ползали по префронтальному кортексу,
Как серые черви по уголовному кодексу,
И всё отражалось в кривых зеркалах:
Подарок превращался в кошмарок,
Нежный поцелуй — в кровососуй,
Ужин, ах, при свечах — в Кощея, который чах
Над Бабой Ягой (белеют зрителей лица), и
Хором поют представители фольклорной традиции:
«Мы за вами следим, мы вас сварим и съедим,
Подавайте нам CV в камеры ССTV!»
А что эти двое?
Трясутся и сыплются, как песок у Оле Лукойе,
Больно смотреть, а ведь не прошло и мига,
Как они выпали в сей ад из параллельного мира,
Где (икаю) всё (икаю) было (икаю) так хорошо (икаю),
Икота, икота, перейди на психиатра-задрота,
А я — отпускаю.
Если не помогло, плотно закройте глаза,
Наморщите нос, сдвиньте верхнюю губу и щёки вверх,
Задержите дыхание на несколько секунд,
А потом выдохните и скажите:
«Отпускаю!»
Отпускаю то, что между строк и мгновений,
Между весенних и осенних, так сказать, обострений,
Смех на берегу океана (над какою шуткой?),
Тайну та-та-там прикосновений,
Неясные тени на потолке (следишь за киногероем),
Жуткий холод в снятой комнате (не повезло им),
Сначала хороший сон, потом проблемы со сном,
Злоупотребление наркотиками и алкоголем,
Отпускаю все кратко-, средне- и долгосрочные планы,
Все детские и взрослые травмы,
Отпускаю момент, когда кто-то (кто?) рыдал на полу,
Отпускаю Ёрмунганда, дремлющего в углу,
Отпускаю сорванные стоп-краны,
Триста тысяч каналов праны,
Обещания и обманы,
Пустые карманы,
А ведь они не дети, а сами папы и мамы,
Почему же все так поломаны?
«Это приключение может быть опасно
Для такого маленького зверька, как я», –
Бывало, говаривал Снифф.
Я что-то немного сник,
Каюсь, вдыхаю и выдыхаю,
Вдыхаю и выдыхаю,
Вдыхаю и выдыхаю,
Вдыхаю и выдыхаю.
О…………
Очки
Разбил очки, и ничего не вижу,
Ни строчки в книжке не пойми о ком,
Ни дом напротив, где чинили крышу,
Ни плесени в углу под потолком.
Не ивжу укбвы ан квалиатуре,
Не вижу номер в карте ВНЖ,
И в той слегка расплывчатой фигуре
Себя не вижу в зеркале уже.
Мерцают дни, как мчащиеся числа,
Сгущается вокруг туман сырой,
Особого не вижу в жизни смысла,
Ну, разве счастье чувствовать порой.
Открыл окно — дохнуло стужей зимней,
Шаг в сторону — какие-то кусты,
И только что: «Люблю!» – шепнула ты мне,
Но я уже не вижу, кто же ты.
Во мгле наощупь занимаю нишу,
Какие-то дощечки и крючки…
Но никаких препятствий я не вижу,
Поскольку я разбил свои очки.
Красный дождь
Ночью шёл красный дождь, и оранжевели
Слизни рогатые, что наползают с юга.
Люди в нашем городе, кажется, поглупели
И готовы убить друг друга.
Ночью шёл красный дождь. Мы с тобой бежали,
Падали, капали, проливались в вёдра,
Боги со скрипом строчили донос в скрижали,
Выламывали нам рёбра.
Ночью шёл красный дождь, и слезала кожа
С древней изумрудной змеи, и краски
Растеклись по асфальту, и в радужной луже
Чешуи замерцали блёстки.
Время зырит серьёзно, как хмурый гномик,
Вставший на грудь тебе, скинуть попробуй — дудки,
Шансов практически нет, ежели ты не комик:
В нашем городе ценят шутки.
Обнимая тебя, ощущал я и жар, и пыл,
Но очнулся словно в ловушке льдин,
И дрейфую в белом безмолвии, а куда, забыл,
Как всегда — внезапно — один.
Спали, песни пели, пили и ели, и еле-еле
Различали друг дружку:
– Хэй! Ха-ха-хэй!
– Иди‘ на х..!..
Ночью шёл красный дождь, и от этой капели
Всё вокруг в рубинах.
России нужны солдаты
Несло отовсюду гарью,
Валялись кругом тела,
Прожорливой злобной тварью
Москва по земле ползла,
И как из-под слоя ваты
Отравленному уму:
«России нужны солдаты,
России нужны солдаты,
России нужны солдаты», –
Гудело в густом дыму.
Из пасти — драконье пламя,
Двурогая голова,
И всеми семью глазами
За нами следит Москва,
Не ведает боль утраты,
Не будет считать потерь:
«России нужны солдаты,
России нужны солдаты,
России нужны солдаты», –
Бормочет безумный зверь.
Мгновенно меняя лица,
Тасует пасьянс костей,
Москва — это мать-убийца,
Сжирающая детей,
И слышишь её слова ты,
Летит неблагая весть:
«России нужны солдаты,
России нужны солдаты,
России нужны солдаты», –
Поскольку ей надо есть.
Из цикла «Песни последней волны»
Отчего в душе такая боль?
Кончился дешёвый алкоголь,
Плачет в Моабите глупый клоун,
Не сумев сыграть смешную роль.
Потому что мы всё проебали,
Мы просрали такую страну,
Где хороших людей убивали,
А потом развязали войну.
Что ты воешь как раненый зверь?
За тобою захлопнулась дверь,
И в проклятую эту Россию
Никогда не вернёшься теперь.
Потому что мы всё проебали,
Мы просрали такую страну,
Где хороших людей убивали,
А потом развязали войну.
У чекиста подходы просты,
Там агент, здесь объект, где же ты?
Плачет в Моабите глупый клоун,
В зеркале знакомые черты.
Потому что мы всё проебали,
Мы просрали такую страну,
Где хороших людей убивали,
А потом развязали войну.
Поедем назад
Поехали назад, в две тысячи или даже в тысяча девятьсот,
Меня здесь вокруг не устраивает примерно всё,
А там было здорово, там было нам хорошо,
Я хочу ещё.
Поехали назад в будущее, как писал писатель-фантаст,
Который на бодрящие выдумки был горазд
(Говорят, разумная мыльная паста
Съела того фантаста.)
Мы сидим на вечерней скамейке как под пыльным мешком,
Рядом прыгает мышка, пахнет водкой и шашлыком,
В небе пышет пламенем ангел (близко ангелодром),
Давай примем ядрёнохрон.
И уедем назад, например, в тот год, когда был жив и здоров мой кот,
Хотя это, наверное, чересчур далеко,
Ох, как тогда я гонял кота, не терял в игре пыла,
Но тебя — тебя ещё не было.
Ладно, слышишь, поедем куда поближе,
Здесь что-то слишком хуёво, а в прошлом пизже,
На неделю, на день, ух, помчим — выбирай тайфун ты! —
Хотя бы на пол-секунды.
На бескрайнем пластмассовом поле торчит резиновый танк,
Но я не заказывал это, отчего же всё именно так?
Механический зайчик стучит в жестяной барабан,
Щёлк! Я попал в капкан.
А ведь я собирался попасть куда? Правильно, в дивный сад,
Где на зелёных ветвях разноцветные фрукты висят,
Где мы всегда молодые (нам максимум пятьдесят),
А это что за хуйня?
– Собирайся, поедем назад! –
Я громко крикнул, но сгустилась вдруг темнота,
«…зад! …зад! …зад!» – привычно ответила комната,
Где не было никого, только я с механизмом стучащим,
Глик-глюк, в ускользающем настоящем.
[Октябрь 2024]
Есть вопросик
Крутятся живые планеты, прикрепившись к полицейской звезде,
Я казённый телескоп отодвинул и вышел попудрить носик.
В целом всё охуенно вообще всегда и везде,
Но есть вопросик.
Есть вопросик на тему творения Божьего:
Хочешь, чтоб не воняло — не трожь его?
Есть вопросик по поводу насилия и лжи людей:
Что роют свиньи, пожрав желудей?
Есть вопросик к российскому истеблишменту:
Приятно лизать за престиж менту?
Есть вопросик к оппозиции за границей:
Познакомите с наёмным убийцей?
Накопилось немало, пожалуй, составлю список,
По замкнутому кругу пущу золотой паровозик
От милых кисок до злых редисок,
Просто я слегка шибзданутый и у меня
Есть вопросик!
(Да, с точки зрения современного стиховедения
Это произведение писал не Осик, не Йосик,
А просто какой-то поц, в этом нет сомнения,
Но есть вопросик.)
Есть вопросик к гадюкам с лягушками:
Снабдить вас пуховыми подушками?
Есть вопросик к матросам республики:
Купите папиросы, купите бублики?
Какая жаркая была страсть, да полегла пеплом,
Полыхало великое пламище, а настал морозик,
Пекарю надоело печь, и он воткнул в хлеб лом,
А я щёлкнул еблом — чик-чирик-чик-чик!
У меня вопросик.
Вся поэзия — как ворох пыльных бумаг
Да бесконечное количество мертвецов,
Но отчего так пронзает, отчего пронизывает так,
Словно срезает лицо?
Вон полетело оно, хлопая кожей на виражах,
Вроде буквы О без начала и без конца,
А я стою совершенно голый на всех ветрах — жах!
Без кожи и без лица.
И ты спросишь: это карма, первородный грех
Чисто случайный подсос или чьи-то шутки?
И ты спросишь: всех ли разделают под орех
В финале сериала «Незабудки из мясорубки»?
И ты спросишь: о чём этот текст, столь похожий на
Диагноз, анамнез, приговор, протокол допроса?
И ты спросишь: дедушка, может, помощь тебе нужна?..
…Старый морж от изумления так и съехал с тороса.
Бульк! По ледяной воде расходятся круги.
Бывает, как говорится, большой наброс, а бывает — так, набросик.
Или вот вам великан-великоросс — а вот гномик-великоросик.
Или у мафии босс, а у мафийки — боссик.
Или воз и ныне там, а тамочки — возик.
Короче, хоть стой, хоть падай, хоть прочь без штанов беги —
К тебе есть вопросик.
🌳
Знакомое лицо в толпе прохожих —
Простите, обознался… Свет снаружи
Уходит без пятнадцати пятнадцать.
И листья мокрые, и холод до костей.
А что внутри меня? Туман и сырость,
Под ежевикой мыши шебуршатся
Там, где трава густа, и атмосфера
Немного давит — я её терплю,
Сегодня рассветало в семь семнадцать,
И перед кем тут, в общем, извиняться,
Когда кора ольхи — как кожа щёк,
И как рукой приветливо мне машет
Навстречу веткой дерево — не ты,
Но часть тебя во мне. Трава густа,
Хоть пожелтела — осень не щадит же
Ни ежевику, ни смешных мышей,
И листья мокрые, и холод пробирает,
Температура воздуха и ветер,
Туман и сырость, сырость и туман.
Я бормочу: «Знакомое лицо…
Простите, обознался… О, да это
Же просто дерево!..» А человек внутри,
Там женщина живёт внутри мужчины,
Мужчина — в женщине, приходится терпеть
И бормотать внутри себя с другими,
И шебуршать в траве под ежевикой,
И веткой взмахивать, туман, трава и сырость,
Хоть плюс четырнадцать в четырнадцать ноль ноль,
Но ночью будет около ноля.
[11.11.20]
Александр Дельфинов
Александр Александрович Дельфинов (Смирнов-Гринберг) - поэт, музыкант, журналист, перформер. Родился в 1971 году в Москве. Учился на историко-филологическом факультете РГГУ, а также в университетах Бохума, Вены, Берлина. Поэт, музыкант, журналист. Автор поэтических сборников «Веселые нечеловечки» (2000), «Анестезия 2084», «Воробьиный атом» (2013). В 2017 году в Берлине вышла книга под названием #TriggerWarningPoetry. Живёт в Германии с 2001 года, проживает в Берлине и Кёльне.