123 Views
На гибель кита
Сегодня с новостями глухо, что почитать возьмешь в клозет? Вот найден мертвым кит-белуха с большой татуировкой Z. Гуляют волны, ветер свищет, купаются пятнадцать баб. А он снимал чужое днище и фотки отсылал в Генштаб. С ним было вражеским эскадрам уже не спрятаться в кусты. Он был довольно ценным кадром. И патриот, не то, что ты. Но смерть специалистов — норма. Однажды кит без волокит был послан в штурм во время шторма — как рядовой обычный кит. Приказ начальства вышел резок. И вот за Родину свою на штурм бетонных волнорезов кит брошен был. И пал в бою. Шторм откатился, стало тихо, но не слыхать в родной стране, как где-то плачет мать-китиха на инфразвуковой волне. Москва жиреет. В барах — смузи. Поют Киркоров и Шаман. А в дальнем море тело грузят на траурный катамаран. Глядеть противно в эти лица, что хлеб свой мирный тянут в рот. Мобилизации боится простой зажравшийся народ! Позор, кто любит баб да блюда, да жизнь гражданскую свою! Такие ни за что не будут кровь проливать в чужом краю — за нашу цель, за наше знамя, за будущие берега. Чтоб враг того не сделал с нами, что мы готовим для врага. За то, чтоб слушались советов. За деда, духа и отца. За эту. Как её. Ну, эту. Которой нету ни конца, ни планов, ни задач, ни сроков, ни целей, ни конкретных дат. Где враг сражается жестоко, и гибнет наш простой солдат — не за медаль, не за награды, не за рубли, не за авто… А только против гей-парадов. Вот, кстати, вспомнил, вот за что. Блажен, кто молодые годы стране пожертвовать готов, чтоб наши девственные воды спасти от голубых китов. И чтоб земля норвежских фьордов вернулась к нам в российский Крым. Кит мало жил, но умер гордо. И мы теперь гордимся им.
Конская радуга
Лошадка придумала конский гей-флаг.
В нем десять цветов. Называются так:
саврасый, соловый, буланый, каурый,
игреневый, рыжий, караковый, бурый,
а следом гнедой, и в конце — вороной.
Лошадка на прайд поскакала со мной!
Приворот на экологию
Углеродный след, углеродный след,
давай-ка сделай попроще еблет,
ненавидим тебя, злобную вражину,
засунь свою нефть обратно в скважину,
верни метан коровкам в жопы,
почисть океан от Штатов до Европы
от радона, гандона да пластикового
пакетика,
пусть срёт одна лишь зелёная энергетика!
Прощёное воскресенье
Он говорит: прощёное воскресенье.
Говорит: такое бывает, там случай ясен.
У меня самого печальное настроение.
Мне предлагали обмен, и я был согласен.
Прощёное воскресенье, так и прощать же надо.
Ну сколько уж можно дуться, ну в самом деле?
Хотели б убить — давно бы убили ядом.
А раз не убили, выходит, и не хотели.
Он говорит: воскресенье оно прощёное.
Таких, чтоб нельзя простить, грехов не бывает.
У вас, говорит, представление упрощённое.
В других-то странах тоже людей убивают.
Я, может, и сам мечтал, чтоб он был на воле.
Хотите верьте, хотите нет, а я не убийца.
Ну что на меня так смотрите, вру я что ли?
И знаете что, и хватит уже мне сниться.
Февраль-2024
Теперь далеко отсюда пустая стоит могила. Мы ждали, что будет чудо, а это оно и было. Оно говорило с нами, бесплатно дарило веру поступками и словами, иронией и примером. Для нас исполнялась снова библейская злая драма, когда исцеляют словом и гонят барыг из храма, где нравятся миллионам, идут по статьям предвзятым, сдаются Синедриону, чтоб в пятницу быть распятым — за то, что не терпят фальши, за то, что горят за дело. И кто удивлён, что дальше исчезло земное тело? А дух оживёт в экранах и встанет живой иконкой, и будут дрожать тираны под толстой бетонной шконкой, а дух растворится в слове, в краю бесконечной дури, в стране палачей и крови, в культуре убийц и тюрем, где оттепель сходит в осень, где шутки звучат всё реже, где правду не произносят, а тоже зачем-то режут, где бес марширует голым и трудно его не видеть, где учат дворы и школы заткнуться и ненавидеть, где люди, простые люди, запутавшись в быте склочном, не знают, что дальше будет, и верят каналам сточным. А те, кто увидел чудо, закрыли на кухнях двери, втыкают иголки вуду, читают псалмы и верят, что камень в груди убийцы, трусливой холодной твари, однажды закончит биться и миру покой подарит, и в небо сорвутся тромбы багровых кремлёвских башен и сразу затихнут бомбы на землях соседских пашен, потом отгремят балеты, потом побегут сучата, и воздух запахнет летом, и можно уйти из чата. И словно тепло и воду, антенну и газ со светом, к нам в дом подведут свободу, раз ты говорил об этом… Но время придёт, рассудит, сорвёт с палачей одежды, и сделают это люди, которым ты дал надежду.
Отповедь луноходу
Ответь нам что ли, Чандраян,
из вечной лунной тьмы.
Неужто как козе баян
мы все тебе нужны?
Зазнался что ли, сука блять,
без строгой-то руки,
чтоб трубку столько дней не брать
и сбрасывать звонки?
Ты был как все, и вот те на —
удрал и был таков.
Уют небось, и тишина,
ни войн, ни мудаков?
Сбежал как крыса с корабля,
забыть друзей спеша.
Ты пожалеешь скоро бля,
гнилая ты душа!
Ведь там никто тебе не рад
и жизнь совсем не рай.
Ещё попросишься назад,
на Землю, в отчий край.
Пойдешь, рыдая, в интернет:
простите, я говно…
А хуй тебе: Земли-то нет,
сгорела вся давно.
Айболит и глютен
Как-то раз зайчатки
скушали клетчатки.
А за ними козы
выпили лактозы.
А потом гиена
скушала глютена.
И случилась вдруг у них несовместимость!
И случилась прямо непереносимость!
Неприятие себя! Аутоагрессия!
И тревожный эпизод! И депрессия!
И бегут к Айболиту гурьбой!
А он раз им, короче, такой: банки, горчишники, касторку, димедрол, рыбий жир, прогревать уши синей лампой, дышать кипятком над картошкой, раскалённые куриные яйца на нос, вьетнамская мазь Звездочка, горчицу в носки, железный шприц в жопу, перцовый пластырь на горло, а сам берёт скальпель — и давай гланды вырезать без наркоза! Я вам вылечу, зверятам, депрессию!
* * *
Детство древнее, словно палеолит.
Ты проснулся — и ничего не болит.
Не болит нога. Не болит душа.
Не болит совсем никогда ни шиша.
Голова ясна, но пока пуста.
А кругом лишь дачи и красота.
От безделья солнце ползет в зенит.
Тарахтит кузнечик. Комар звенит.
И живая мама. И скрип дверей.
И так хочется вырасти поскорей.
* * *
Длинный стол и долгий стул,
мрачно люстра светит
человек сидит сутул
в личном туалете,
за стекляшкой фальш-окна
фото сада с вишней
и такая тишина,
что порою слышно,
как сквозь толщу и гранит
на алтайском луге
тихо яйцами звенит
кто-то из обслуги.
* * *
Дом, семья, любовь и помощь ближним —
это и должно быть на уме.
Но не может настоящий лыжник
не мечтать о ядерной зиме!
Это же лыжня длиной в экватор!
Это же сезон длиною в год!
И прохожих тоже маловато,
и подсветка из-под снега прёт.
Низкие оплавленные Альпы,
навсегда замёрзший океан,
и доступны для Елены Вяльбе
все лыжни закрытых прежде стран!
Леонид Каганов
Родился в Москве 21 мая 1972 в семье инженеров-строителей. Окончил 8 классов школы, техникум МТАТ (радиоэлектроника), Московский горный университет (программирование) и Факультет психологии МГУ (нейропсихология). Чуть поработал программистом, разрабатывая на ассемблере модули устройств для геофизики и дозиметрии, работал в команде телесценаристов «ОСП-студия» и др., затем полностью занялся литературной работой. С 1998 в СП России. Автор около 10 книг в жанре фантастики — романы, повести, сборники рассказов. Произведения разных лет получили более десятка литературных премий в области фантастики, в том числе — «Бронзовая улитка» Б.Стругацкого. Также работал над сценариями кино (проекты еще в производстве) и текстами песен. Проживает в Санкт-Петербурге и в Москве. Есть сын Станислав (2008). Авторский сайт в интернете http://lleo.me существует с 1996 года.