60 Views
* * *
а было неплохо,
пока запекалась в золе картоха
и, словно саргассова густота,
летели, грозя пожаром, искры в нас,
как неуклюжая новая искренность,
похожая на чтение нот с листа.
а было красиво,
пока хватало в душе керосина
поджигать искусством сонные города.
это – мечта пиромана,
сон во сне или дырка на дне кармана.
но граница с жизнью была тверда.
а было внезапно,
когда включилось позапрошлое завтра,
день сурка, убогонькое торжество.
а ты маши, ах,
волшебною палочкою, машиах,
пока не останется ничего.
* * *
осень или весна.
отзвук благовеста.
лето с зимой так близки.
(гоголь. из переписки
выбранные места)
сны наши нелюдимы
были и в первом классе.
эй, на костях сыграй!
богостроитель дима
ждет богоборца васю
у переправы в рай.
холод как элемент
встречи, а тьма – как свет.
смерть – как новый порнограф.
если повременю –
мы и не то увидим.
из лесу тихо выйдем,
сядем ближе к огню.
запечатлей, фотограф:
городу и селу
нас подают к столу,
наших под писк истерик –
“не убоимся тени!”
“не предадимся злу!”
* * *
жил творческим трудом:
плыл солнцевским прудОм.
под облачной шинелью
был обморочной форелью,
идущей на нерест, в дом.
боль на пути, гной,
что толку стоять, бояться,
не лучше ль терять, метаться,
вернись в бутыль, метакса,
выпей меня, метафора,
и закуси мной.
не спи же меня, я свой,
как лист перед травой,
как голос перед прицелом,
я лишь притворяюсь целым,
а сам тороплюсь на нерест
частицею ли, волной.
и эти слова, слова,
листы, сперва пустые,
а после едва-едва
уловимые на просвет.
спеши вослед за мальками:
встретятся с рыбаками,
и вот ничего нет.
а так и было сперва:
горячая голова
ночью перед рассветом.
думал, я не об этом?
а вот и чёрта с два.
* * *
мы, образные коллекционеры,
сим обновляем заскорузлый тренд,
как долларовые миллиардеры,
открывшие в калькутте секонд-хенд,
и, пряча в виршах всякую скабрезность –
какой-нибудь декодер пал-секам –
рассеянную всюду бесполезность
мы прибираем медленно к рукам.
когда-нибудь, критическую массу
набравшая, она взорвет миры,
и толпами людей, бегущих в кассу,
упившиеся, радостной игры
адепты, словно некий юрий лотман,
усмешку скромно прячущий в усах,
мы будем, безнаказанно-бесплотны,
резвиться в равнодушных небесах.
* * *
подвал покинул – и сразу в путь,
как будто ракеты мне мешали.
воздух кинулся мне на грудь.
я трепал его за ушами,
словно был он всегда со мной,
равновелик мертвецам и вдовам,
черный и рыжий, чепрачный, ночной,
пахнущий гарью и солидолом.
трамвай покинул – и сразу вверх,
со всеми пулями за спиною,
уже влекущими танец тверк
кормиться кровью моей свиною,
туда, где, глупый и молодой,
я первый раз пролетал когда-то
над слабосоленой морской водой
к ждущим меня мертвецам заката.
постель покинул – и на глубину,
оставив ее застилать другому –
суданскому черному плясуну,
снятому наспех чужому дому,
телу, ободранному до кости,
брошенному на потеху крабам,
душе, бредущей заснеженным садом,
мысленно считающей до десяти,
прежде чем позволить ответным снарядам
мир в безвозвратное унести.
* * *
так
за жизнь
ничего и не понял
ни сам
ни полпреды его в округах
ни лица дове-
ренные и ни члены
чрезвычайных комиссий
проводившие мокрой рукой
по мембране
великого бубна
чтобы явленным знаком
ладони себе не обжечь –
почему-то отстали в пути
эти все
и живут себе
бултыхаясь
где-то в нижних
воздушных слоях
о господь
замани его светом
как делает рыба-удильщик
та
что на дне
что в тени непроглядной
и избавь нас
от него
* * *
софии-элиз катковой
слегка прошивку обновив
от духоты распарен
он засыпает в тель-авив
и прибывает в таллинн
чтоб по подвалам и холмам
без остановок плотных
бродить под мысленный коран
под песню безработных
ликером с петухом на пне
заманчивым припевом
как могут пьяные одне
он обещает девам
бог знает что на острова
на взморье к терпким шуткам
но те не слушая слова
бегут к своим маршруткам
он продолжает из афиш
из каменных бараков
он покупает рыбу фиш
и пробует заплакав
он отвечает за базар
мыча из старых песен
и дождь ступив на тротуар
хиппует словно плесень
* * *
уезжая, прикрывая ставенки,
поглядел на улицы столички
и в последний раз из окон сталинки
увидал далекие старлинки.
да – еще ведь не сбивали спутники,
всех подозревая в шпионаже,
и в повязках нарукавных отроки
на охоту не ходили даже.
а теперь, прислушиваясь к моцарту,
запасаясь саваном имперца,
по кругам во сне спускаюсь к кОциту,
прежней жизни ледяному сердцу,
чтобы, как учили юра с димою,
в кулаке зажав скулящий разум,
на чужое, до сих пор любимое,
глянуть невооруженным глазом.
* * *
в рабочем поселеньи за леском,
сиречь в аду,
в листке многотиражном заводском
поют труду.
графиня изменившимся лицом
бежит пруду.
а патрули лютуют вдоль дорог:
– лежать!
– стоять!
мобилизуют петь про новый срок,
лепить, ваять,
хватая парабеллум и хот-дог
за рукоять.
на третий день, искусством смерть поправ,
он выйдет из,
насвистывающий can’t buy me love,
остатки риз
разбросанные тщательно собрав –
для экспертиз.
что, школьник, в свой уставился пенал?
пойдем со мной.
что, камень-пётр, неужто не узнал?
да, я живой.
и тщетно будет воздух рвать – сигнал
сторожевой.
* * *
небо становится ближе
с каждым днем
(бг)
звонили из отчизны. о войне,
правительстве и ценах там нельзя –
и вот мы говорили о погоде.
снег, говорят, там стал совсем плохой:
идёт-идёт – и падает. немного
в сторонке полежит – и порываясь
идти опять, на помощь кличет ветер,
и тот, такой же дряхлый старикан,
с которым у подъезда в домино
они играли раньше, поднимает
его – и вот они опять бредут
с воздвиженки к себе на маросейку,
пошатываясь,
между тем как небо
в кокетливо приталенном пальто
смущённо-сероватого оттенка,
что в моде был сезон назад, стыдится
двух стариков, идёт слегка поодаль,
лишь иногда оглянется на них –
и ускоряет шаг.
на яузском бульваре
(лихой у них маршрут, семь вёрст – не крюк)
всё кажется – вот-вот они догонят,
но стоит выйти к скверу и к реке,
и видно – убежало далеко,
и с каждым днём становится всё дальше.
Геннадий Каневский
Геннадий Каневский (р. 1965) — московский поэт и эссеист. Окончил Московский институт радиотехники, электроники и автоматики. Автор восьми поэтических книг, выходивших в издательствах Санкт-Петербурга, Москвы и Нью-Йорка, и книги избранных стихотворений «Сеанс». Публикуется во многих российских и зарубежных изданиях. Лауреат премии «Московский наблюдатель» за заметки о литературной жизни (2013), премии журнала «Октябрь» (2015), спецпремий «Московский счет» за книгу «Сеанс» (2016) и за книгу «Всем бортам» (2019).