28 Views
Избегающий тип привязанности
Что за тип влетал, улетал, продувал сквозняком, рассыпал снежок И исчез, лишь мелькает во снах обрывком видеоклипа? У всех за плечами таких историй мешок, это наш ежедневный шок:
Привидение, призрак, просто флэшбэк бэд-трипа.
Съешь пилюлю от мозгоправа, запей её чем не сложно,
Взбодрись или, наоборот, растворись в размазанности,
Главное, чтобы стало окончательно ясно — это тревожно-
Избегающий тип привязанности.
Что это за тип? Что это за сип? Осторожно!
Вы покидаете комфортно-строгую зону досказанности,
Узлом завязаны кости, вот он какой — тревожно-
Избегающий тип привязанности.
Но детство рифмуется со словом «пиздецтво», мне было шесть или семь, Когда русский друг в Латвии разбил мою голову камнем, Как мы оба там оказались? Никто не думал совсем. В сердце — темь, А на темени шрам, уже не сбежать туда мне.
Гриб в летающем блюдце наблюдает за нами, возможно,
С небес или прочь тарахтит, что же, до свиданья, гости,
Вы — такие как мы, а мы — такие как вы, и это тревожно-
Избегающий тип привязанности.
Что это за гриб? Что это за хрип? Всё творожно,
Будто на облаке живёшь, туманной лазурью поля замости, Порхай там на Алконосте, вот он какой — тревожно-
Избегающий тип привязанности. А розовый единорог ускакал с огоньком на маршрут «Роддом – Улица Космонавтов – Морг», но загнул не туда дугу. Я переходил и входил, потом выходил, а потом и мы все уйдём В бар «Закат» на углу, в угарный сейф-спейс на радугу.
Кто прошепчет: «Люблю!», примется целовать заполошно,
А кто буркнет: «Ну, выполняй брачные обязанности!»
Глядь — никого уже нет, потому что это тревожно-
Избегающий тип привязанности.
Что это за нимб? Что это за лимб? Осторожно!
Вы переходите границу, осталось разве кота завести,
Уже не хватает злости, только добро — тревожно-
Избегающий тип привязанности, тревожно-
Избегающий тип привязанности, тревожно-
Избегающий тип привязанности.
Тревожно.
Премьера «Interstellar»
В Берлин с гастролью прибыл звёздный тенор,
Взошла над городом лиловая Луна,
А мы с тобой пошли на «Interstellar»,
Когда всего полгода шла война.
В этом месте стихотворение падает в грязь,
Что-то неприятно хлюпает, пахнет чем-то сырым.
Годы улетают за горизонт событий, и я
Вижу сразу все возможные варианты
Прошлого/будущего.
Приятные хорошо одетые люди сидят в ресторане где-то на Ку-даме.
Приятные хорошо одетые люди выходят из эсбана на Инсбрукерплац.
Приятные хорошо одетые люди смотрят научно-фантастическое кино,
А волны уже вздымаются выше телебашни на Алексе.
У меня исчезает сначала одна рука, потом другая.
У тебя нет глаз.
Всё вокруг осыпается пеплом,
Распадается, разлетается,
Был бы у меня рот — его бы забил пепел,
Было бы у тебя тело — оно бы опало пеплом,
Пепел, пепел, пепел,
Пепел, пепел, пепел,
Вот что мы наделали,
Вот что мы натворили.
Берлин, Берлин, du bist so wunderbar.
Я даже не говорю: Украина.
Россия убивает, убивает, убивает.
Я. Даже. Не. Говорю.
Мы возвращались из кино
Холодным вечером, ты помнишь?
В Берлине сыро и темно,
У ног катилася как ком мышь,
И мы смеялись: «Ну и мышь!
Ловка! Храбра! Ей вслед не свистни!..»
Мы шли, не замечая лишь
Как убегают наши жизни.
Горизонт событий.
Волны вздымаются.
Приятные хорошие люди.
Грязь.
Пепел.
Фантастическое кино.
[Ноябрь 2014 – октябрь 2024]
Не возразишь
«Мы же против Путина, – подчёркивает Феликс Эдмундович. –
Мы же уехали из России, когда началась война.
Кому-то квартиру пришлось продать,
Кому-то бросить любимую работу,
Мы всё потеряли».
«Мы не стреляли, не воевали, ничего такого не делали, –
Заявляет Надежда Константиновна. –
Мы уехали из России, как когда-то Набоков и Бобоков,
Не понимаю, сколько можно дискуссии разводить,
Всё же ясно, как Божий день!»
«Да как вам не стыдно, – отмечает Лаврентий Павлович. –
Да все здесь присутствующие
Сделали очень много хороших дел,
Ну, мы же не будем вслух это обсуждать,
Ну, право, имейте такт!»
Как Набоков и Бобоков.
Против Путина, Мутина, Таратутина.
И не возразишь.
Призраки в квартире
Призраки повсюду в моей квартире,
Не два, не три их и не четыре,
Стреляю глазами как будто в тире,
Ветер гудит снаружи.
Вижу, ты на кухне за чашкой чая,
О, как заждался тебя, скучая,
Легонько касаюсь рукой плеча я…
Ты исчезаешь тут же.
В комнату вхожу — под окном закрытым
Диван стоит, задремала ты там,
А я, очарован волшебным видом,
Просто застыл на месте.
Только обернусь — не сдержать мне крику:
В кресле сидишь и читаешь книгу,
Шагну я лишь ближе… Подобно блику,
Гаснешь и там, и здесь ты.
Ладно. Я сажусь в это кресло тоже,
А ты заходишь, сияя кожей,
Совсем без одежды (из душа?). Боже!
Ты же идёшь навстречу
В платье, ну конечно, том самом платье…
Третья ты — возле окна… Привстать я
Хочу, но сей миг же летят как листья
Тени в осенний вечер.
И смеёшься ты надо мной беззвучно,
Другая рядом мрачнее туч, но
Везде появляясь, вдруг встали кучно
Копии или клоны
«Хватит! – я воскликнул. – Имейте совесть!
Сгиньте отсюда, прибавьте скорость!»
И снова легла между нами пропасть,
Снова с тобой никто мы.
Призраки в квартире моей повсюду,
Давно не моет никто посуду,
И пыль на вещах… Я скрывать не буду:
Нас тут реально много.
В комнату вхожу, не касаясь пола,
Встретишь меня ты — почуешь холод,
Ни существительного, ни глагола,
Ни прилагательного.
Всё вот это вот
Я ничего у вас не попрошу,
Попрошу только всё вот это вот.
Не вывод, не довод, не для интернета бот.
Всё вот это вот.
Тесное дрожание в полутёмной комнате, потом ей пора домой.
Лодка плывёт в тумане, мотор не включать, водоросли кругом.
Срéзали тюльпаны на Ленинском, прочь от ментов, скрыты темнотой,
Голову сломя, бегом.
Пассажирский поезд номер сто двенадцать отправляется с третьего пути.
Почему повесился Валя, мы так и не узнаем, а почему живы мы,
Тоже хороший вопрос, сколько сейчас времени? Уже без двадцати
До наступления тьмы.
И поздней осенью зачем-то упал на асфальт, лежал под её окном,
И лежал, и лежал, и чего-то ждал, а встал кто-то другой в каком-то мире ином.
И внезапная оттепель в январе, и холодный без лета год,
Всё вот это вот.
Я ничего у вас не попрошу,
Попрошу только всё вот это вот.
Не слепок, не фоток, не на концерт проход.
Всё вот это вот.
Первый раз выходим на берег, а там никого, только море, ветер, песок.
Драка была короткой, нам просто вломили, нас было двое, их больше десяти.
«Я больше не могу быть с тобой», – интересный начинается диалог,
Ну, что ж, если так, лети!..
Ауфентхальтститель, ауслендербехёрде (выговорить попробуй, полиглот!).
Мир без границ, политическое убежище, нелегальный мигрант.
Если по-немецки сказать: der rote Mund, это значит: красный рот.
Если экзамен сдан, это ещё не значит, что получишь хороший грант.
И почему-то болит нога, перед тем как папа умер, у него болела нога.
И по зелёному листку ползёт улитка, у неё телескопы-рога.
И сидящий на лестнице, грустно глядящий толстый нелепый кот.
Всё вот это вот.
Всё вот это вот, моя милая, не могу различить твоё лицо,
Всё вот это вот, больше ничего не надо, только вот это всё,
Я уже не понимаю, что говорю и кому, я грозно реву во тьму.
– Страшно одному?
– Страшно. Но кому?
Безумный Шляпник на сцене прибивает степлером к бедру пару банкнот.
Капитан Ахав выходит из шпэти с маленьким фуриком «Белого кита».
Губка Боб, весь в пирсинге и татухах, охраняет куда-то вход.
Та ли это реальность, Хью Эверетт, дай ответ! Та или не та? Та или не та?
Всё вот это вот проникает отовсюду, может пробить до слёз,
Прочь персону повёл то ли Джаспер Хейл, то ли Джаспер Джонс,
Это Гьёлль, это Ахерон, это Рио-Браво-дель-Норте, где здесь брод?
Всё вот это вот.
Всё вот это вот.
Всё вот это вот.
Я ничего у вас не попрошу,
Попрошу только всё вот это вот.
[Октябрь 2024]
* * *
Я буду жечь российский триколор,
Облив бензином, щёлкнув зажигалкой,
Потом на пепел вылью жидкий хлор,
И в грязь ткну палкой.
Нет сил опять талдычить что и как
На третий год творящегося ада,
Я буду просто жечь российский флаг
До тла, до смрада.
Пусть алгоритм блокирует мой срам,
Я говорю без шуток и загадок:
Горит российский флаг как фимиам,
И дым сей сладок.
Улыбчивый чудак продолжит спор,
Единорог на радуге post mortem,
А я сожгу российский триколор,
А там посмотрим.
Красные линии
«Главное — не пересекать красные линии», – говорит
Серийный убийца, любимый художник, отец.
Мёртвый поэт Введенский знает, что есть потец,
Точнее, птица Поэтец, что между звёзд парит,
Раскрывает солнечный парус, мечет стеклярус,
Который падает вниз на беззащитные города,
Стихи, словно змеи, выползают из красного рта,
В небе красная линия, жах! И взорван ещё один ярус,
«Jarost’» — это название модного ресторана
Где-то в Берлине, там подают дыни в дыме, и
Грязных мигрантов вышвыривает охрана,
Чтобы не переходили красные линии.
Главное — не пересекать красные линии, сам посуди,
Кой хер их иначе поначертили-то нам?
Чёрный вигвам, белый храм, пауки по углам
В избушке на курьих ножках, что вертится впереди.
Позади первая часть поэмы о красных линиях,
Возможно, это сосуды кровеносных систем,
Возможно, ночная работа противовоздушных систем,
Напоминающая о древних Эриниях,
«Ясность» — это название психиатрической клиники,
Где медперсонал пребывает в глубоком унынии,
А власть захватили больные, бесстыдники, циники,
Лишь бы не переходили красные линии.
«А на Марсе красных линий невозможно различить,
Потому что весь он красный, как варёный рак,
Но летать туда не надо, можно в морду получить», –
Говорит радио «Лучший враг».
«Главное — не пересекать красные линии», – так учил
Генерал Простофилин непутёвых своих солдат,
И полёг весь отряд послушно за рядом ряд,
Словно псай-рейверы после экстаза на чилл.
Вперёд, Россия, Северная Корея, Иран, Китай,
Кто там с ними ещё?
Бока у Земли покаты,
Мчатся по линиям электрические говнокаты,
Только умоляю, в ведро меня не кидай,
Яркость — это характеристика личности или взрыва
Атомной бомбы, глянь, мужики-то все синие,
Прямо перед работой набрались, да и на том спасибо,
Лишь бы не переходили красные линии.
«А на сердце красных линий кардиологу не счесть,
Достучаться до начальства помогает весь барак,
Если слишком подниматься, можно качественно сесть», –
Говорит радио «Лучший враг».
Вот и заканчивается поэма о красных линиях,
Если увидишь: торчит красный хвост, сразу вынь её.
[Сентябрь-ноябрь 2024]
Деконструкция
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
– Спасибо, у меня всё в порядке.
Слева и под ребро входит насквозь игла, п
Пришивая лоскут заплатки.
Ситуация настолько знакомая всем,
Что хоть подуди в дуду,
Хоть крестик поставь в графу «НЕТ ПРОБЛЕМ»,
А я, пожалуй, пойду
На самую высокую гору,
За самый далёкий лес,
Покуда к этому разговору
Какой-нибудь подлец не подлез,
Карты, деньги да два ствола:
«Как у тебя дела?»
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
– Как сажа бела, как коготок у птички…
В горло, плечо, бедро бьёт за стрелой стрела,
Перелистывая странички,
Но читающим бухгалтерский сей документ
Пора засосать винтом,
Пора засмолить кручёный пакет,
Пока не сгорел весь дом.
Попробуйте, товарищи, смыться,
Заныкайтесь, господа,
Но расплываются наши лица,
Где пламя жгло — ледяна вода,
Кто здесь? Где — здесь? Гул из угла:
«Как у тебя дела?»
А нет никакого «тебя», и нет никакого «меня»,
Есть только солнышко в небе куцее!
Как учил дураков филосóф Деррида, вся эта мутотня —
Деконструкция.
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
Набрался добра, так как уже не хватало зла.
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
Тудэмо-судэмо, пилю как пила, кручусь как юла.
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
Только восстал из пепла, как снова сгорел дотла.
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
Так мы и сейчас не видимся, отсутствуют ведь тела,
Это просто буковки бегут по экрану,
А если приглядеться повнимательнее,
То и сам экран из буковок,
И вообще ВСЁ вокруг из буковок,
А они бегут себе, перебегают с места на место,
И так пульсирует, так пульсирует,
И так почему-то больно,
Хотя и не понятно, кому.
Ведь нет никаких таких «их», нет никаких «нас»,
Чисто для рифмы скажу: расцветает настурция!
Как учил ботаников Деррида, весь этот мракомраз —
Деконструкция.
– Давно не виделись. Как у тебя дела?
– Я год не пила, нюхать, сорян, не стану.
Дунул — как порошок прочь летит со стола,
Улетает любовь-тоска. Ну,
Ситуация настолько знакомая всем,
Что хоть подуди в дуду,
Хоть крестик поставь в графу «НЕТ ПРОБЛЕМ»,
А я, пожалуй, пойду.
(И пусть я рычу и шатаюсь, не в силах вынести груз,
Спроси хоть Сенеку Луция, хоть Конфуция —
Весь этот эмоционально-когнитивный конфуз —
Деконструкция.)
Брак коммуникации
Ты сказала: «Не хочу с тобой расставаться!»
А мне послышалось: «Всё, нам пора прощаться».
Брак коммуникации.
Ты спросила: «Как с тобою быстрее связаться?»
А мне послышалось: «Так, сейчас будем с тобою драться».
Брак коммуникации.
Я сказал: «Давай прекращать ругаться!»
А тебе послышалось: «Достала уже придираться!»
Брак коммуникации.
Я сказал: «Почаще бы нам встречаться».
А тебе послышалось что-то вроде глухой вибрации.
Брак коммуникации.
Брак коммуникации.
Брак коммуникации.
Птицы громко поют в гуще белой акации.
Вынесли жмурика лепилы из реанимации.
Огонь артиллерии корректируется по рации.
Комендантский час был введен в первый день оккупации.
Помнишь, как с тобой мы пошли купаться,
И
Оказались в дурацкой, идиотской такой ситуации:
Кто-то спиздил наши вещи с пляжной локации,
Голяком по улице пришлось возвращаться,
И
Патруль оккупантов задержал нас у ресторации,
Начал майор Пепперкорн нам читать нотации,
А я говорю: «Господин офицер полиции!
Мы просто туристы, приехали из столицы,
И
Нас обокрали, не надо, пожалуйста, злиться,
И
Вы только прислушайтесь, как нежно поют эти чудные птицы!
И
Мне кажется, перед нами вы должны извиниться».
И
Моя речь имела эффект взрывной детонации,
Хотя вроде я говорил без всяких дефектов дикции,
Но майор Пепперкорн не принял аргументации
И меня задержал в своей, так сказать, юрисдикции,
До утра на подвале надо было держаться,
И
Лицо мое утром было краснее печеной пиццы,
И
Все тело болело, я с трудом мог сдержать эмоции,
И
Ты сказала: «Саша! Пора признаться:
И
Весь этот текст, и все -ации, -иции, -оции —
Это не хит, что в тяжелой ТВ-ротации,
А всего лишь пример неудачной художественной негоции,
Говоря другими словами, брак человеческой коммуникации,
Брак коммуникации.
Брак коммуникации.
Брак коммуникации.
Ты сказала: «Не хочу с тобой расставаться!»
А мне послышалось: «Всё, нам пора прощаться».
Я сказал: «Почаще бы нам встречаться».
А тебе послышалось что-то вроде глухой вибрации.
Брак
Человеческой
Коммуникации.
[2020]
Что ты здесь делаешь
– Что ты здесь делаешь?
– Стою на земле.
У меня осталось, кажется, много дел,
Я не помню, каких и где.
– Что ты здесь делаешь?
– Наблюдаю за движением облаков,
Я бы сдвинулся с места и был таков,
Но я не таков.
– Что ты здесь делаешь?
– Ощущаю движение вод
Под почвой, растущий на ветке плод,
Всё вот это вот.
Очень страшно, что никто за мной не придёт,
Очень страшно, что никто за мной не придёт.
– Я спрашиваю, что ты здесь делаешь?
– Испытываю необъяснимую боль
Настолько давно, что не помню, сколь-
Ко-ко-ко (простите, в системе сбой).
– Что ты здесь делаешь?
– Камень, вечер, в тучах — близнец…
– Что…
– Вечерний альбом или молодость…
– Ты здесь де…
– Путь конквистадоров…
– Лаешь?!
– Я не лаю!
Повторяю обрывки чужих разговоров,
Глядя во тьму.
Неужели придётся остаться здесь одному?
Неужели придётся остаться здесь одному?
– Ты стоишь на земле, лучше места и нет нигде,
Здесь так до боли красиво, что затихает боль,
И когда я уйду, не плачь, у тебя ещё много дел,
И нет объяснений, не пытайся понять ничего,
Я — лишь радиоголос во тьме, щегол, листопад, ИИ —
И-и-и-и тебе придётся остаться здесь одному,
Но это нормально, зато все звёзды — твои,
Так что просто гляди во тьму.
– Я гляжу во тьму.
Александр Дельфинов
Александр Александрович Дельфинов (Смирнов-Гринберг) - поэт, музыкант, журналист, перформер. Родился в 1971 году в Москве. Учился на историко-филологическом факультете РГГУ, а также в университетах Бохума, Вены, Берлина. Поэт, музыкант, журналист. Автор поэтических сборников «Веселые нечеловечки» (2000), «Анестезия 2084», «Воробьиный атом» (2013). В 2017 году в Берлине вышла книга под названием #TriggerWarningPoetry. Живёт в Германии с 2001 года, проживает в Берлине и Кёльне.