192 Views
* * *
Мир после нас рушится. Мы ли его сломали?
Мы его превратили в зимний тревожный вихрь?
И хлещут речные воды из прорванной магистрали,
торжествуя над городом, поработившим их.
Станция стала озером. Люди застряли в пробках.
Поезд увяз в грязи — и мне не попасть домой.
Мы не нужны миру. Вспомни: он нами проклят.
Мы враждовали с миром, а не «оно само».
Теперь ты, конечно, увяжешь: «Браса — Саулкрасты — Лиене».
С тревогой откроешь «Дельфи», «Аполло» и «Твнет».
«Что же моя русалка? — Стала ли грязной пеной?
А может быть, обошлось? А если всё-таки нет?»
Теперь ты, конечно, вспомнишь каждую нашу мелочь.
Мусор, брошенный в снег. Оборванный разговор.
Даже если тебе забыть обо всём сумелось —
вспомнишь. Конечно, вспомнишь. И —
не сделаешь ничего.
* * *
Сколько тебе, народ мой, надобно áтмод,
чтоб, наконец, покончить со страстью к растратам,
со льстивым холопством — лишь бы досыта ели! —
с неразумением смысла и цели?
Новый тупик порождает старые слухи:
кого назначат новым Медвежеухим?
Кому собрать миллион? Дать ключи от Риги —
чтоб ты и дальше гордо носил вериги?
Кому вручить ответственность и судьбу —
пусть едет в бутик на привычном твоём горбу?
Почто я терзаю лиру — ну, то есть, кокле —
пока самолёты летят далеко-далёко,
несут мой народ в края, где монета звенит?
Как будто песня отмоет страну от скверны,
как будто вернётся сила, вернётся вера,
как будто станет землёю этот Тивит.
* * *
Спасибо, я себя чувствую. Мало-мальски.
Ага, ношу каблуки — и порою крашусь.
Отращиваю косички. Учу латгальский.
(Зачем — не спрашивай.)
Как родилась я — всходило солнце
Чистого серебра.
Как вышла замуж — в золоте солнце
Укрылось за сине море.*
Да нет, я живу одна. У себя в деревне.
Ну, как одна. С мамой, собакой да поросёнком.
Да что ты несёшь? Какая такая верность? —
Устала — и всё тут.
Младу меня отдавала мати,
Млада зятя ища.
Тебе-то, мати, зятья младые,
А мне-то — горькие слёзы.
Послушай, «мне больно» не значит «ищу объятий».
Послушай, ты помнишь, что ты — человек женатый?
«Не трогай» значит — «не трогай». Серьёзно. Хватит.
Спасибо, не надо.
Беда и радость шли по тропинке
Да по одним следам.
Иди впереди меня, милая Лайма,
Да скинь беду в сине море.
* здесь и далее курсивом — перевод отдельных куплетов латгальской народной песни «Sudrobōta saule lēce».
* * *
говорит: а попробуй-ка не бояться, не думать и не смотреть —
может, будет легче.
было б легче, пойми он,
что пресветлая Мара дала мне любовь и смерть —
и ничего помимо.
эти вересковые, грибные леса, холодный залив,
этот ветр,
налетающий слишком споро и резко, —
это всё не моё: я оторван равно от небес и земли.
это так,
на мгновение опереться.
* * *
мой свет, я безмерно хочу остаться с тобою,
но мне ли — давать обеты, что не уйду?
я буду смиренна: позволю тебе присвоить
всё то, что однажды написано на роду.
работу отца — пожарным (были бы силы!),
отчаянье, что не всех возможно спасти.
невесту — моложе меня, а то и красивей:
чтоб точно голос вплела в родовой мотив.
курильщика-тестя, тёщу-алкоголичку,
болезненного ребёнка (вылитый ты!),
дома нежилые, пространства — ни разу не личные…
беги за границу от этой всей суеты,
звони уже-не-жене в день рожденья сына,
моли: «Элина, поздравь его от меня,
я сам не могу, мне стыдно, Элина, стыдно…», —
да плачь украдкой, да на судьбу пеняй…
мой свет, да поможет тебе всевидящий Перконс,
когда придорожный камень ляжет на грудь!
пусть Лайма ручьями тебе омывает сердце!
и, может, тогда ты выберешь — собственный путь.
* * *
как я не жил — и чувствовал подспудно,
что мне должно быть в мире — многотрудно,
что я моим языческим богам
да стылым тростниковым берегам
не существо — живое или мёртвое,
а инструмент для творческих забав:
железная пластина для офорта,
который равно травят Навь и Правь.
как я не жил — наперевес с бравадой,
твердя себе, что так оно и надо.
(не спрашивал себя: кому? зачем?)
мне кто-то просыпался на плече,
мне кто-то плакал: я тебе не камень, —
я отвечал, печатая листы:
не лезь ты в неорганику руками,
я создан для азотной кислоты.
как я печатал — свалки, сухостои…
а нужно было самое простое:
понять себе: я жив и ты — жива,
за нас — и берега, и божества.
Мервин Квант
Магистр естественных наук в области химии, работает переводчиком в сфере юриспруденции. Стихи пишет с детства, иногда публикуется. Несколько лет возглавляла отдел поэзии "Точки.Зрения"; также была главным редактором издания.