222 Views
Мальчик
Во всякой шутке есть доля шутки,
Во всякой лжи есть немного правды.
И я живу так шестые сутки
И пью всечасно по ложке яда.
Во всяком мальчике взгляд мужчины,
И из далекой бесцветной дали
Летят по взгляду, бегут картины
Того далекого, что теряли.
Во всяком мальчике взгляд ребенка,
И звезд по имени называя,
Струны касается тонкой-тонкой
И видит звезды дуги трамвая.
* * *
(Владиславу Крапивину)
Под мостами пробегают реки,
Пробегают — остаются — сохнут.
А по руслу пробегает эхо,
Как вдали под ветром сосны стонут,
И сплетаясь с соснами навеки,
Валит в реки ветер — пусть утонут —
Сосны, превратившиеся в мачты —
Реки сохнут — море остаётся,
Море от свободных прячут, прячут,
Но оно когда-нибудь найдётся —
В городе его коты наплачут,
А в горах опять река начнётся.
И приснится затонувший город
Кораблю, оставившему мачту
На горах, где сосны гонят холод
По реке — к морям, где кошки плачут,
Где людьми речной живот распорот,
Где мосты. Где реки сохнут. Мальчик
Смотрит вверх и видит отраженье
Стройных сосен, кораблей и ветра,
Он не принимает возражений,
Он не верит, что бывает светлым
Школьное простое изложенье.
Реки сохнут — мост поставят где-то.
* * *
Бегу по хрупким ледяным пластинкам —
Звенит, хрустит, трещит, ломаясь, лёд.
А в небе разрычался самолёт.
Я не пойму: зачем не параходик
В ручье неровном? Что нам не даёт
Плыть по ушедшим в прошлое снежинкам?
Друзья мои! От нас зима уходит.
Надеюсь, лето всё-таки придёт.
Меня весна по бездорожью водит,
Мне обещая, что пути найдёт.
А я не обижаюсь — пусть обманет,
Опять научит плакать по ночам
И поезд на вокзале различать
Сквозь стены, что повсюду город ставит.
Пусть стены я хочу не замечать —
Я не пытаюсь проходить сквозь камни,
Я научилась находиться здесь.
Весна, я знаю, всё же перестанет
Из камня городов готовить взвесь,
Что, как мираж, качается под лампой,
И я боюсь теперь уйти туда —
В далёкие пустые города,
Где ходит пароходик из бумаги,
Где льдом мой тротуар не поцарапан,
Где расцветает возле ржавой шпаги
Цветком весенним талая вода.
* * *
(Посвящается Гусману)
Усталый фонарщик за вечер
Весь город украсил огнями.
Он думал, что ночь будет вечной,
Что люди вдруг станут тенями.
Усталый фонарщик на крыше
Пускал голубей из бумаги,
Дыхание города слышал,
Смотрел на уснувшие флаги.
А люди в том городе спали,
Всем надо с утра на работу;
Что значит фонарщик, не знали,
Лишь знали: есть в городе кто-то.
Усталый фонарщик увидел,
Как солнце встает вот и утро,
Сейчас население выйдет:
Здесь много и глупых, и мудрых.
Огни погасил и поплелся
В квартиру с окном на витрины.
А ночью все снова начнется,
А ночью не ездят машины.
* * *
(мимо Кузьминского кладбища)
А дети играли на кладбище,
А солнце играло на холмике,
А вор расплатился с товарищем
Вещами из бедного домика.
Играли на кладбище с куклами,
Играли на кладбище с мячиком,
А куколку саваном кутали,
Потом поминали калачиком.
А вор рассмеялся-утешился,
Взял мыло, верёвку — и к дереву,
На старой осине повесился,
А детям смотреть было велено.
А дети смеялись над дядечкой,
Все деньги забрали у мёртвого,
Потыкали в мёртвого палочкой,
Качался. Смеялись: как здорово!
Купили на злые копеечки
Калачик для вора-товарища…
Кому нужны всякие мелочи?
А дети играли на кладбище…
Об устрицах
Моржи и плотники не понимают устриц:
В чем дело, милые? О чем такая скорбь?
О том, что в поворотах белых улиц
Мы потерялись. И терялись вновь.
Жуки и бабочки не думают о птицах
Для них совсем нет птиц. Для них есть свет.
А птицы продолжают веселиться,
Покончив превосходнейший обед.
И я, друзья мои, не понимаю счастья,
Оно потом придет. Когда уж не вернешь.
У птиц моих прожорливые пасти,
А морж и плотник… что же с них возьмешь?
* * *
Не было у меня ножа
С костяной рукояткой,
Не могла я крови выдавить
Да и заворожить его.
А он понял это,
Да и спрятался.
Теперь я плачу,
Как маленькая девочка,
Которая увидела,
Как злой грузовик задавил щенка.
Слёзы разъедают мне руки и лицо,
Теперь я некрасива,
Теперь мне его не приручить,
Не приворожить,
Не уничтожить…
Песня оставшемуся в живых в эту зиму
Похоже, начинается весна
С морозных дней и снега под ногами,
И яркими чужими берегами
Кричат твоих эмоций полюса.
Ты вновь смеёшься — посмотри, ты жив!
От этого порой ты хочешь плакать.
Ты ждёшь теперь свои ручьи и слякоть,
Готовишь на весну карандаши…
Мы все художники.
Раскрашиваем листья
Тетрадей наших —
В тёплые тона…
Но из тетрадей
Не растут деревья,
Но ждём весны,
А в осень —
Умираем.
Где весна?
Усталость
Черновой вариант тишины барабанит по коже
Отголоском дождя, захватившего полных два дня.
Мне казалось, осталось ступить на последний порожек —
Так споткнулась — сломалась, разбилась, пропала броня.
Так из птичьих когтей на горячие белые камни
Черепаха летит, разбивая свой крепкий каркас.
В этот вечер в домах закрываются наглухо ставни,
А деревья со стоном заводят бессмысленный пляс.
Так мерещится мне. Что есть правда — я, право, не вижу.
Только слышу, как камни растут, превращаясь в орлов,
А орлы — в черепах. Дождь по городу панцири нижет
По антеннам на крышах закрытых, промокших домов.
* * *
Только время на исходе,
Только улицы намокли,
Только, видно, леший водит,
Все никак не выйдем с поля.
Поле снежное, пустое,
Дом далек, а в доме люди.
Только время на исходе,
Что же дальше с нами будет?
Знаю, знаю, есть лазейка,
И обсажена ножами.
Поцарапаешься — выйдешь.
Жив-здоров — ходи по полю.
Блюз
(И. Ф.)
Не знаю, что жжётся сильнее —
Солнце или ледяной ветер.
Виски солнцем обожжены,
Пот — остужен ветром.
Это полчаса бродить по парку
В поисках разрушенного
Сказочного замка
Это — признание на лестнице
В любви к другой женщине,
Мне опять признаются
В любви не ко мне —
К другой женщине.
А я другой не жду, не требую
Лёгкие и гортань заполнили
Ледяной ветер.
Я не умею плакать —
Это звучит как ложь,
Но сейчас — это правда,
Красными искрами рассыпался
Окурок на лестнице,
Я изнутри вся сжалась,
Но дослушала до конца
То признание —
Признание мне, но не про меня,
Да я и не ждала,
Да я и не хотела,
Да я и вовсе не думала,
Только слушать почему-то
Больно и холодно.
Хочешь я тебя пожалею,
Положу спать к себе на плечо —
А самой так хочется
Ткнуться лицом тебе в грудь —
Хочешь я буду петь тебе колыбельные?
Только замолчи,
Не говори, что ты
«Наверное влюбился» —
Я не хочу знать об этом,
Не пойму, почему.
Я тебя тоже не люблю,
Я забуду всё — вообще всё —
Как только уйду.
Твой город опять не пускает меня,
Мы в чём-то ошиблись.
Не прогоняй меня,
Оставь меня рядом.
Мне не нужна счастливая
Потеря памяти.
Мне почему-то нужно
Ткнуться лицом тебе в грудь.
Через неделю для меня —
Не будет тебя.
Через неделю для тебя —
Не будет меня.
Через неделю для меня —
Не будет тебя.
Через неделю для тебя —
Не будет меня.
Через неделю, не выгоняй:
Телефонный звонок в чужой квартире —
Это спокойствие и надёжность,
Потому что домой — мне домой —
Ты не позвонишь — и хорошо,
Тише будет.
Тише едешь — дальше будешь — СТОП???
Нет, нет, я уеду поездом,
Твой дом будет стоять на месте.
Жалко, что заброшенные качели
Не превращаются в летучие корабли.
Я хочу проснуться прошлым летом —
Что бы не знать тебя,
Что бы не было признания на лестнице.
Можно я заплачу? Нет? Почему?
Мне же больно —
Лампа расплавленным стеклом
Капает мне на руки.
Я тебя не люблю —
Так оставь меня рядом с собой.
Фантасмагория
1.
Ты выбираешь место для разбега,
Считаешь провода под фонарями,
Ты шепчешь: «Я». И повторяешь: «Эго».
Но остальное тоже повторяли…
Крыло: фанера? Дерево? Бумага?
А, может, камень старого проспекта?
Но разве у тебя есть сила мага?
И разве ты постиг все тайны света?
Но ты бежишь. И расправляешь крылья —
Теперь я вижу — просто мешковина,
Покрытая простой чердачной пылью —
И пыль летит — и свет — и паутина.
Ты демон? Да. Кто ж вас таких не знает?
И я не вижу, стар ты или молод…
— Должно быть, молод, если так летает, —
Мне прошептал седой уставший голубь.
2.
Ты подходишь. Всё ближе. Вплотную.
Смотришь весело — как наугад.
Руку сунул мне в клетку грудную —
Там, за пазухой, сердце. Ты рад?
Забери моё глупое сердце —
Мне оно теперь ни к чему.
Сердце будет красиво смотреться
В застеклённом посудном шкафу.
Ты надеялся крик мой услышать?
Не кричу и не плачу — о чём?
Сердце ведь не едят и не дышат,
Сердце только кричит под плечом.
Но моё — как-то раз замолчало,
Перестало и петь и кричать,
Пусть оно ещё долго стучало,
Но на днях — перестало стучать.
Сердце было предателем вечным,
Среди мыслей и чувств стукачом.
Для чего его думаешь, лечат?
Чтобы знать — что зачем, что почём?
У меня — уничтожен предатель,
Чувства хлынуть готовы струёй
Из снесённого лба — вот, приятель,
Что за горе случилось со мной.
3.
Я думала, там дверь. Бежала,
Бежала к светлому из тёмного.
На миг — себя к стене прижала —
Разбиты губы, пальцы сломаны.
Там было зеркало. Я с силой
Ударилась об отражение.
И целый миг мертвела, стыла,
Ждала — и, наконец, крушение.
Здесь нет дверей. Здесь дом — отшельник,
И голосом чужим мне вторило
За тёмной рамой отраженье,
Осколки собирая. Горе нам!
Стеклом зеркальным я изранена —
Тебе не склеить это зеркало.
Ты защищала дом свой? Каменный
Мой дом. Мне поделом. Звать — некого.
* * *
Маленький смешной архангел
Замерзает под дверями.
Ты впусти его, Мария, —
Он принёс с собой любовь.
Он летел к тебе на крыльях,
А в руках держал конфеты,
Те, которые ты любишь, —
Он старался угодить.
Но тебе он не годится?
Он смешной и непонятный,
Небогат и неухожен,
Книги вместо коньячков?
Ой, Мария, пожалеешь,
Впрочем, ты сама решаешь.
Он замёрз, но не уходит,
Он надеется, он ждёт.
Маленький смешной архангел
Улыбаясь, вспоминает,
Как смеялась ты однажды,
Видя, что забавен он.
Он надеется, Мария,
Он надеется, что пустишь
Он надеется, что знаешь,
Что он счастлив потому,
Что ты есть. И что, Мария,
Ты идёшь, ты открываешь,
Ты впускаешь. О, Мария!
Трудный выбрала ты путь…
Театр
(Владимиру Гриневичу)
Ты учишься загадывать загадки.
Теряюсь я, не находя ответ.
Пока я ставлю новую заплатку —
Терзаешь ты испанский инструмент.
Я нищая — латаю даже стены
Вокруг себя, что ты разрушить смог.
Потом встаю на сбитые колена,
Смотрю на закопченный потолок,
Потом ищу ответ, но не надеюсь
Последнюю загадку разгадать.
Сквозь города ищу тебя и греюсь
В твоем тепле, что все хранит кровать.
Ты в это время возишься на кухне,
Не зная о присутствии меня.
Я надеваю стоптанные туфли
И выхожу, бубенчиком звеня,
Теперь я шут, и ты меня не видишь,
Ты думаешь — я там, где быть должна,
Но, впрочем, я опять меняю имидж —
Я — музыка, и я с тобой нежна.
Как может быть загадочен мужчина —
Ты непонятен. Непонятна я.
Я надеваю новую личину,
Которую нашла среди старья.
* * *
Сеткой птиц затягивает небо,
В серых сумерках сижу, не шелохнувшись.
Еле слышно что-то бьётся слева.
Если б точно знать, что завтра будет лучше.
Локти в стол упёрлись невесомо.
Где-то там, вдали, — запахнутые шторы,
Где-то там — неясная истома
И боязнь оконченного шторма.
Руки — вверх! И тихая молитва:
Чтобы выбрать между сном и безнадежьем.
Я б хотела быть такой же скрытной,
Как бывает клоун на манеже…
Ольга Агапова
Родилась в 1975 году в городе Тула, но, в отличие от большинства соотечественников на отдыхе, москвичкой себя не считает. Одновременное презрение к быту и пристрастие к пыльным вещам вынудило со скрипом закончить факультет русской филологии Тульского Государственного Педагогического Университета имени Л. Н. Толстого и начать работать в Объединении «Тульский историко-архитектурный и литературный музей». Отсутствие в Туле должного уровня театральных студий заставило Ольгу временно забыть об артистической карьере, но, видимо, нет ничего более постоянного, чем временное. Хочет на сцену и устраивает себе сцену в жизни. В чувствах преданна, постоянна и скрытна несмотря на кажущийся эгоизм и излишнюю откровенность. Утверждает, что патологически нормальна.