252 Views
“Ибо заповедано…”
Высадка пришлась на рассвет. Полный штиль и спокойное море сократили время пути. И если кто и надеялся войти на судне в саму бухту, то – по ночному времени – риск был признан нецелесообразным. А ждать не хотел никто. Ребята из десантной группы, в течение последних двух часов снова проверявшие снаряжение, оружие, радиостанцию и гарнитуры индивидуальной связи, легкие надувные, но надежные лодки, за работой “снимали” накопившееся в ожидании нервное напряжение. Оставался лишь естественный перед высадкой и привычный мандраж. Экипаж судна тоже торопился, не желая оставаться в опасной близости от берега ни одной лишней минуты.
“Скиталец” подходил к изрезанной, неровной, черной линии берега внешнего мыса бухты. Обширный залив способствовал сгустившейся перед рассветом темноте. Судно шло точно на запад. И, когда продублированная громкой связью прозвучала команда командира перевести двигатели на самый малый ход, сзади, на востоке, за безбрежной гладью чистого моря, небо начало окрашиваться кроваво красным, очень ярким, хотя и слабым светом, четко прорисовав линию далекого горизонта.
Не доверяя приборам и неверному свету прожекторов, вглядывался в воду у форштевня боцман. Командир “Скитальца” Егоров и командир десантной группы Саша Мальцев стояли на мостике рядом, у самого левого окна, где меньше всего мешала подсветка приборов. Судно подбиралось к громаде берега медленно, крадучись. По мрачной черноте впереди, не разреженной ни одним огоньком, казалось, что суша поднимается из моря высокой сплошной стеной, сразу, без подножия. Лишь самый верх берега смотрелся изорванным на фоне чуть светлеющего неба.
– Сонар? – в который раз спросил Егоров
– Чисто…
– Воздух?
Оператор радиолокационной установки чуть помедлил:
– Чисто…
Егоров обернулся:
– Помех много?
– Все как в молоке, Владимир Константинович. Но движущихся целей вроде нет.
– Вроде или нет?
– Это бесполезно, Константиныч, – вступил в разговор Мальцев. – Дайте данные по удалению.
– Четыреста метров. Плюс, минус сто.
– Сонар?
– Примерно триста пятьдесят.
Мальцев взял микрофон громкой связи.
– Группа, готовность к высадке!
Он увидел, как распался кружок сидящих на баке его ребят, как медленно, внешне вальяжно, они подошли к уложенным вдоль бортов лодкам, как одевают индивидуальные мешки-комплекты, застегивают “сбрую” и клапана. По размеренной точности движений он понял – они готовы.
Положив микрофон, он повернулся к Егорову, не успев однако ничего сказать.
– Сонар – командиру. Подводные объекты. Удаление – сто. Явно искусственного происхождения. Местами есть разрыв между объектами и дном. Расположены линией вдоль берега во всей зоне обнаружения.
– Есть возможность пройти между объектами? – тут же отреагировал командир.
– Видимо да, но уровень помех стремительно возрастает.
– Полный назад!
Взревевшие двигатели противоходом винтов тут же погасили небольшую скорость.
– Стоп машины! Воздух?
– Без изменений.
Разговор на мостике и последние команды уже не транслировались экипажу. И Мальцев с удовлетворением отметил, что, как только судовые двигатели начали отрабатывать назад, пятеро его ребят тут же встали классической фигурой в зоне опасности – повернулись спинами друг к другу, трое глядя вперед, отслеживая всю полусферу по ходу судна, двое – фиксируя заднюю полусферу, уделяя максимум внимания происходящему за бортами. Индивидуальное оружие, лежащее в лодках, как-то незаметно оказалось в руках.
“Молодцы ребята” – подумал Мальцев. И усмехнулся про себя: “Теперь еще и девчата”. Потому что двое, смотрящие назад, были девчонки из Академии, новенькие в его группе. “С началом, девочки!”
“И падет на Землю гиена огненная,
И придет вода Вселенская,
Но будет то не конец света,
Ибо огонь погаснет,
А волны отхлынут…”
Лодки шли рядом, тихим ходом. Лодка с Мальцевым – чуть позади. В каждой – трое. Экипаж Мальцева, как определили морские острословы, – Саша, Даша и Иваша. Имена разведчиков с первой лодки в рифму не укладывались – Сергей, Петр и Маша-Мария.
Никто не оглядывался на быстро удаляющийся силуэт “Скитальца”. На ближайшие дни их будет соединять только радиосвязь. Если повезет, дрейфующий не меньше чем в миле от берега корабль станет ретранслятором для связи с далекой Базой. Если нет, они будут передавать данные Константинычу. А совсем уж невезение означало полное отсутствие связи. Другие варианты рассматривались инструкцией в разделе “Действия в чрезвычайных ситуациях” и всуе не поминались.
До поры до времени Мальцев считал, что две девушки, заменившие – по крайней мере на этот выход – двух его офицеров, существенно ослабили группу. Не имели значение документы подтверждающие, что девушки прошли спецподготовку. Только предстоящая операция могла изменить это мнение. А пока, с самого начала, он старался не выпускать девчат из поля зрения. И тоже наказал Петру, считавшемуся старшим в отсутствии командира. В старой традиции девчонки были шпаками-учеными, которых надлежало бережно доставить в нужное место. Вот только никто не знал, где это место. И что окажется важнее – специальная подготовка разведчиков или знания девушек из Академии.
…Когда лодки прошли примерно половину пути, впереди, в разных местах на поверхности моря, показались довольно большие пенные блюдца, расположившиеся нерегулярной цепочкой поперек их движения. Видимо, ряд подводных объектов, обнаруженных сонаром, имел выход под поверхность моря. Но не выше.
– Внимание! – скомандовал Мальцев. – Идем право-пять, проходим объекты на равном удалении.
Почти всегда при морских высадках берег был опоясан подводными объектами. Почти всегда они были безопасны. Но именно почти. И чем удобнее была бухта, чем более мирным казался берег, тем опаснее было. И узнать степень опасности можно было, только пройдя свой маршрут.
Когда пенные отметины остались позади, Мальцев услышал в наушниках легкий вздох. Однако расслабиться не получилось. Навстречу им, в свете встающего сзади солнца, от берега, быстро, прямо на глазах начал подниматься туман, сгущаясь непривычными багровыми клубами. Они еще снизили ход, и двигались теперь вперед почти касаясь бортами. Слышимость в тумане должна была быть отличной. Но кроме слабого, в воду, выхлопа двигателей лодок не было слышно ничего.
Гнетущая тишина мест высадки – всегда самое неприятное ощущение начала работы.
А работа начиналась.
Почти всегда зоны, содержащие искусственные объекты, изобиловали излучениями. С их происхождением разбирались ученые. Разведчиков же интересовало наличие радиации и мощных источников, опасных для жизни. Среди остального они просто работали.
Сейчас внешние воздействия отслеживали девушки. И хотя уровни излучений практически во всех диапазонах были выше естественного, ничего аномального в этом не было.
Не глядя на часы, соотнося по опыту скорость и расстояние, Мальцев с минуты на минуту ожидал, что за туманом покажется берег. Он был настроен на трудную высадку. Скорее всего, их ждет мелкая, илистая лагуна и дай Бог – не заполненная разрозненным, обкатанным, изъеденным морем мусором. Страшны были притопленные, скрытые водой металлические остовы и сваи. А потом начнется берег. И он может начаться бетонными полуразрушенными башнями, проходить между которыми крайне опасно. И придется использовать гранатомет, пытаясь снести нависшие, изъеденные временем блоки. И оповещая всю округу, что ты уже здесь. Или придется осторожно, на ощупь идти по мелководью, чтобы все-таки найти лазейку.
Но им повезло. Лодки вышли к ровной, полого поднимающейся вверх травянистой поляне. Море оставило себе узкий, ровный, чистый галечный пляж. Дно круто поднималось к самому пляжу и, соответственно, было не опасным. Полоса бледнеющего, теперь уже розового тумана закончилась метрах в десяти от берега. Вполне сносная видимость у береговой черты позволила оглядеться.
– Высадка! – скомандовал Мальцев.
Лодки коснулись гальки пляжа почти одновременно. Пока ребята спускали воздух, отсоединяли двигатели, выгружали дополнительное снаряжение, Мальцев пошел вперед, используя естественное возвышение, чтобы осмотреться. Справа море глубоко вдавалось в берег, но все прибрежное пространство было заполнено железобетонными блоками, изрядно покореженными, частью размытыми, с торчащими шипами арматуры. Дальнейшее терялось в розовом тумане, подходящем в той стороне вплотную к берегу. Слева располагалась грязевая долина, наполненная полужидкой глиной, смачиваемой с одной стороны морской водой приливов, с другой – какими-то рыжими стоками. Однако путь по “их” мысу вперед был относительно удобен. Это Мальцеву не понравилось – высадка на чистом везении. Он обернулся. Туман по-прежнему стоял стеной на том же удалении от берега, но теперь сквозь него размытым маревом пробивались солнечные лучи. Быстро, точными движениями Мальцев набросал на планшетке план. Он уже заканчивал, когда подошел Петр.
– Саша, двигатели придется отнести повыше.
Мальцев кивнул. Свернутые лодки они возьмут с собой, но тащить тяжелые двигатели и запас топлива было непозволительной роскошью.
Они стояли рядом, ожидая пока подойдут ребята. Мальцев сказал:
– Говорят, здесь не бывает штормов.
– Говорят, здесь бывает все, что угодно, – ответил предпочитающий надеяться только на себя Петр.
Первой из остальных подошла Даша.
– Командир, мне нужно взять пробы из этого болота, – она показала на грязевую долину.
– Заодно возьмешь пробы и с этой свалки, – Мальцев кивнул в противоположную сторону. – Но в то время, когда будем прятать двигатели.
– Ты – сопровождающий, – бросил он подошедшему Ивану.
Тот кивнул.
Мальцев осмотрел всех. Его ребята были в норме. Сергей и Иван не казались обремененными тяжелыми движками. В девушках же чувствовалось возбуждение. То есть, говоря словами инструкций, “рассеянное внимание”. С удовольствием Мальцев отметил, что раньше его блеск в девичьих глазах заметил Петр.
– Петр с Машей замыкающие, я – впереди. Даша страхует ребят с грузом.
Он надел поданное Петром свое снаряжение и легко зашагал вперед, стараясь держаться гребня холма. Правая рука привычно сжимала рукоять укороченной винтовки, но то был навык, выработанный тренировками – ни разу, ни в одном рейде Мальцеву не приходилось стрелять на поражение, по живой цели. В этом мире были другие проблемы.
Медленно поднимаясь, они вышли к основанию мыса. Правая сторона, по-прежнему спускающаяся к морю, стала более обрывиста, обнажила базальтовый монолит скального основания. И здесь, относительно высоко над морем, можно было найти подходящую нишу для двигателей.
Мальцев остановился.
– Ховаем.
Кивнул нетерпеливо выступившей вперед Даше – “приступай”.
– Петро, Сергей, движки за вами. Маша со мной.
Пока ребята работали, Мальцев развернул весьма условную схему исследуемой зоны, составленную по результатам локации с судна.
– Маша, какие предложения по маршруту?
Они расстелили схему на короткой жесткой траве, присели рядом. И Мальцев только сейчас дал себе отчет, что травяная зелень имеет красно-коричневый оттенок. Не яркий, не бросающийся в глаза. Но это была не привычная им трава, не обычная даже для Заповедных территорий. Он провел рукой по стрелкам – шершавая, почти колючая.
– Маша, почему она такая?
– десь свои виды. И не очень-то благоприятные условия. – Она отвлеклась от схемы. – А окрас, скорее всего, связан с красящими микроэлементами – болото рядом рыжее.
Мальцев оглядел ее – симпатичная, в ладно пригнанном, почти черном камуфляже, голубоглазая, со светло-пепельными волосами да на мрачно-экзотичном окружающем фоне она смотрелась… С невысокой, крепенькой, живой и не менее симпатичной брюнеткой Дашей они составляли хорошую пару.
Заметив этот чуть подначивающий, “неслужебный” взгляд, Маша гордо выпрямилась.
– Образец травы я взяла.
Мальцев улыбнулся.
– Хорошо. Теперь – о маршруте.
– Основание бухты видимо вот здесь, – показала Маша. – Там нам обязательно нужно побывать. А пройти мы можем по холмам, почти вдоль моря. Заодно будет возможность осмотреть окрестности.
– Последний участок был недоступен для локации и отсутствует на схеме.
– Тем более нужно подниматься вверх.
– Годится. Принято.
– Пока нам везет, командир.
– А вот об этом, Мария Антоновна, говорить не надо.
“И закончится мор, и пройдут годы, и воспрянет суша.
И прорастет новое из старого.
И будет оно другое.
Но не будет там человеков и тварей божиих…”
И все-таки им везло. Самую трудную часть пути к основанию бухты они прошли до полудня, медленно поднимаясь по гряде холмов и лишь не надолго спускаясь в ложбины. Они держались водораздела и, видимо поэтому, почти не встретили препятствий.
Справа, по направлению к морю и бухте, пространство вокруг которой им надлежало обследовать, не было ни развалин, ни остатков сооружений, ни собственно сооружений как таковых. Низины представляли собой безжизненные рыжие грязевые болота. Более высокие места покрывала низкая темная трава и заросли приземистого густого кустарника. Изредка просматривались серые проплешины распавшегося в пыль и слежавшегося бетона, рыже-ржавые пятна съеденного временем металла. Обилие растительности было необычным, а кустарник в прибрежной зоне – вообще редкостью. Однако отклониться от намеченного маршрута Мальцев не разрешил.
А слева, вглубь берега, была более привычная картина – “множественные искусственные объекты”. То, что разведчики называли городами. Высотные бетонные башни в ложбинах между холмами даже неплохо сохранились. Более открытые, однако, представляли собой огромные кучи мусора, в которых все острые углы сгладило время, а все выемки намертво залепили шлаки и “продукты неорганического распада”. Эти остовы искусственных сооружений, разбросанные среди изрезанного рельефа, удивляли нерегулярностью расположения и очевидным неудобством подступов. Высоту одного из хорошо сохранившихся объектов они измерили дальномером. Даже сейчас он был не ниже шестидесяти метров. И, по мнению Мальцева, найти более высокий еще не удавалось никому.
К полудню разлилась влажная жара. И как всегда в зонах – никакого ветра. Воздух лишь курился, поднимаясь вверх и искажая перспективу. Солнце, избавившись от тумана, теперь светило сквозь плотную, без разрывов дымку, чуть желтоватую, накрывшую землю на небольшой высоте от горизонта до горизонта.
На привал остановились на пологой вершине самого высокого холма прибрежной гряды. Мальцев прошел чуть вперед, чтобы увидеть бухту. Гряда, также полого, как привела их от устья бухты сюда, спускалась к ее основанию. Путь был вполне удобен. Но только последний, самый невысокий холм был покрыт “лесом”. Мальцев позвал девушек, подал им бинокль.
– Каменный лес… – удивленно, тихо произнесла Маша. – Об этом есть только в легендах.
И это тоже не понравилось Мальцеву.
К “лесу” они вышли к шестнадцати часам, по возможности продолжая держаться водораздела. Каменистый, без травы грунт. Ровно очерченная граница живого – не живого. И почти настоящие деревья, раскидистые, не очень высокие, с корой. Только недвижимые и без листвы.
– Работает Дарья. Со страховкой. – Распорядился Мальцев.
Даша сняла снаряжение, поправила на поясе коробку экспресс-анализатора, застегнула карабин страховочного линя. И, чуть побледнев, пошла вперед. Шаг. Другой. Граница “леса”. Еще несколько шагов.
– Все параметры среды без отклонений. Беру пробу грунта.
Она присела, набирая в контейнер несколько мелких камушков.
– Здесь нет почвы.
Еще несколько шагов. Дерево совсем рядом.
– Оно как живое.
Даша осторожно коснулась ветки.
– Камень, – голос прозвучал разочаровано. – Очень твердое.
Она попыталась отломить ветвь.
– Не поддается.
Двумя руками взяла тонкий конец ветки. Усилие, отдавшийся в наушниках звук излома, оставшееся неподвижным дерево и маленький кусочек в руках.
Даша обернулась:
– Здесь безопасно.
Двинулись вперед остальные. И лишь подойдя вплотную к деревьям, Мальцев понял, почему оставалось чувство настороженности – здесь, у деревьев, было прохладно. Жара и влага, наполнявшая воздух, остались за границей “леса”.
Деревья действительно были деревьями – очень старыми, пропитанными солью и окаменевшими. А воздух, как показал более подробный анализ, неизвестно откуда насыщался озоном. Между стволами было достаточное пространство, чтобы продолжить путь. И группа, после короткого привала, пошла дальше.
К цели первого дня – неглубокой, с изгибом спускающейся к основанию бухты, долине – они вышли перед закатом. Выбрав место для ночлега, поодаль от “леса”, на небольшом возвышении, Мальцев дал команду развернуть лагерь. Все попытки обследовать местность дальше пределов прямой видимости он пресек. Как и днем, не удалось установить связь со “Скитальцем”. Пока собирали ужин, он вычертил дневной маршрут. Девчата, пользуясь сумеречным светом уходящего дня, тоже строчили в дневниках, надписывали и укладывали пробы.
За ужином – сухой поек и настоящий, сваренный на таблетках сухого спирта, кофе – Мальцев распределил ночные дежурства. Себе – начало ночи, затем Петр, Сергей, под утро – Иван. Возражения девушек в расчет не принял и скомандовал отбой.
“И снова пройдут годы, и окрепнет суша.
Но будет в ней страшнее пустынь Моисеевых.
Ибо где нет человеков и тварей божиих,
Там множится племя дьяволово…”
Мальцев, особенно в рейдах, просыпался до рассвета. Он лежал эти двадцать – тридцать минут, собираясь перед новым днем, определяя, что нужно сделать, на что обратить внимание, анализируя день прошедший. Но перед рассветом второго дня так не случилось.
Мальцев проснулся как обычно и, не открывая глаз, прислушался. Обычная, абсолютная тишина разбавлялась тихим дыханием спящих. И ни одного звука движения. Он приподнялся. Облачная пелена не исчезла, только сделалась фиолетово-серой, сейчас чуть-чуть подсвеченной с востока, со стороны бухты. Рядом – четверо спящих. Ивана не было.
– Петя! – тихо позвал Мальцев, быстро поднимаясь.
Тот, будто и не спал, одним резким движением поднял лежащую рядом винтовку и сел. Оглянувшись, он все понял сам. Мальцев показал ему, что надо поднять остальных, и пошел, вглядываясь, по периметру лагеря, в некотором отдалении. Здесь не было росы. Жесткая трава пригорка, на котором расположили лагерь, распрямлялась, как только с нее убирали ногу или груз. Но им снова повезло. Более высокая, плотно растущая трава, устилающая долгий пологий спуск к бухте сохранила след. И свежий.
Мальцев вернулся в лагерь. Разведчики были собраны. Он не стал ничего объяснять и, надев свое снаряжение, скомандовал:
– За мной!
Они бежали не быстро и очень тихо. Постоянно Мальцев слышал только чуть более частые шаги девушек. Иногда след терялся и тогда он поднимал руку и переходил на шаг. В это время остальные внимательно осматривались. Но все окружающее было неизменным, статичным. Лишь рассвет добавлял и добавлял света. Мальцев ускорял темп, быстро поняв, что Иван спускался к бухте. Сам подступ к бухте, берег были им не видны, скрытые правым, каменистым, в осыпях склоном долины. Уклон, все более высокая, мешающая движению трава. И, наконец, поворот к устью долины, к бухте.
Они увидели Ивана сразу. Тот шел медленно, трудно, пошатываясь и спотыкаясь метрах в пятидесяти впереди. Но движение разведчика было целенаправленным, упорным. И до черной, чуть мерцающей морской воды ему идти было еще метров тридцать.
Мальцев остановился. Остановились и остальные, держа оружие наизготовку и внимательно наблюдая за окружающим. Сергей, медик отряда, встал рядом с командиром.
– Ваня! – позвал Мальцев.
Никакой реакции, абсолютно не изменившийся, размеренный ритм движения.
– Иван! – крикнул Мальцев громко.
То же самое.
– Сережа, Петя – вперед! – дал он команду.
Прежде чем ее успели остановить, она положила винтовку на землю и, зажав в руке шприц-ампулу, бросилась вперед. Уже на бегу, обернувшись, она крикнула:
– Мальцев не голосом, а более привычными в такой ситуации жестами, показал – Петр медленно двигается вперед, за Дарьей, слева, Сергей справа, за Машей – тыл.
Ребята кивнули, давая понять, что поняли команду, но Маша, коснувшись руки Мальцева, сказала:
– Нужны гранаты, командир. Отсюда, навесом, по воде у берега. По Дашиной команде.
Мальцев тут же, продолжая медленно двигаться вперед, вставил гранату в подствольный гранатомет. То же сделала Мария.
В это время Даша догнала Ивана и, сзади, с разбега, всей массой ударив его в спину, свалила на землю. Тут же одним движением отогнула ворот камуфляжа и воткнула шприц в плечевые мышцы у основания шеи. Еще секунд двадцать-тридцать невысокая, крепенькая Даша удерживала заторможенного, но упорно пытающегося подняться Ивана, прижимая его к земле всем телом. А потом тот обмяк.
– Сергей! – дал команду Мальцев, интонацией давая понять – девочка без помощи не вытащит здорового мужика.
Но та, слыша команду, тут же возразила:
– Нет, не приближайтесь! – и Мальцеву пришлось кивнуть.
Дарья уже скатилась со спины Ивана и теперь, поддерживая того под руку, помогала ему подняться. Двигаясь по-прежнему медленно, плывуще, Иван, тем не менее, явно слушался девушку. Они встали, и Даша потихоньку, как ведут больного, повела парня навстречу группе. Шаг, пять, десять… Еще не много. Уже Сергей двинулся навстречу. Уже казалось, что все закончилось. Но Даша упала, вперед, как шла, ничком. Молча.
– Командир! – крикнула Мария. – Гранатой, по воде…
И выстрелила первой. Тут же за ней поспел Мальцев. В это же время успел броситься вперед Сергей и снова сбил с ног продолжающего идти к ним и ни на что не обращающего внимания Ивана. Слева по воде, пулями, одиночными выстрелами бил Петр. Почти одновременно, в двух-трех метрах от берега поднялись фонтаны – гулко разорвались гранаты.
– Все! Отбой! – крикнула Мария.
Они увидели, как зашевелилась Даша, как приподнялся и сел, мотая головой, Иван. Наступившая тишина принесла облегчение. И казалось, что что-то тяжелое, нервное, мрачное отпускает, уходит…
– К лагерю, быстро! – скомандовал Мальцев и отошел в сторону, пропуская вперед ребят. Петр вел под руку Дарью, Сергей помогал Ивану. Дашино снаряжение забрал сам Мальцев.
Только сейчас он дал волю своему раздражению. Дело было не в подчинении или неподчинении, не в приоритете руководства. Дело было в существенно важной информации – “жизненно важной”, поправил он себя, – не доведенной до него.
Пропустив всех вперед, он пошел замыкающим, оглядываясь на снова застывшую, статичную картину – будто и не было ничего.
“И опять пройдут годы.
И начнется все на рассвете.
И протрубят ангелы.
И будет то рассвет третий, но не первый…”
Во вторую ночь, под утро дежурил Мальцев. Эту ночь они разделили на троих с Петром и Сергеем. В прошедший день группа ушла вверх, на холмы. И возле нового лагеря рос кустарник. В эту ночь они палили чахлый, дымный, но все-таки создающий уют костер.
Время Мальцева началось в три часа. Отправив спать Сергея, он устроился в стороне от костра, спиной к скальному основанию вершины, у которой они разбили лагерь. Он смотрел вниз, на едва угадываемый склон и, слушая тишину, вспоминал вчерашний день, разговор с Дарьей и Марией.
Вернувшись на пригорок над бухтой, на место, где группа провела первую ночь, Мальцев дал сорок минут на отдых, на сон валящемуся с ног Ивану. Даша чувствовала себя несколько разбитой, но от сна отказалась. Мальцев выслушал доклад Сергея – Иван здоров, но очень устал и почти ничего не помнит; пульс, дыхание, нервные реакции у него и Дарьи чуть замедленны. Если не произойдет ничего неожиданного, то это – все последствия. Мальцев торопился, и, выждав самим определенные минуты, по возможности быстро, повел группу вверх, подальше от бухты.
Идя вперед, поглядывая на Ивана, приноравливая скорость движения к его возможностям, Мальцев вспоминал. “Мороки” – это слово было знакомым, легендарным. Только никто никогда их не видел. Собственно, никто не мог сказать, что вообще сталкивался с ними, с их силой, с проявлениями этой силы. Так же, как никто не сталкивался с вампирами, водяными и прочими. Разница была в одном. Вампиры, водяные и иже с ними принадлежали – в легендарной традиции – миру людей. Мороков же всегда селили – в той же легендарной традиции – в новых зонах, в Заповедных землях, в мире, людям не принадлежащем. “Говорят, здесь бывает все, что угодно” – повторял он фразу Петра.
На привале, после обеда, он подозвал к себе Ивана. Тот помнил большую часть своего дежурства совершенно четко – все было тихо, обычно, спокойно. Помнил, как смотрел на часы в половине шестого утра. Дальше – провал. Остались лишь смутные ощущения-воспоминания страха, зова и того, что что-то обязательно нужно было сделать.
Поговорив с Иваном, Мальцев подошел к сидящим чуть в стороне от остальных девушкам.
– Так кто такие мороки? – задал он вопрос.
Те переглянулись. Ответила Даша:
– Это легенда, командир. Просто легенда.
– И от этих легендарных тварей у вас оказалось лекарство.
В разговор вступила Маша:
– Командир, мы действительно ничего не знаем. Когда мы будем работать здесь не в разведке, а в исследовательской группе, возможно, появятся какие-то ответы.
– После случившегося вы можете вообще никогда не попасть в зоны.
Девушки, опустив головы, молчали.
– Командир, – попыталась объяснить Дарья, – достоверной информации у нас нет, мы ничего не скрываем. Просто мы долго работали в архивах, мы изучали и сопоставляли легенды, слухи, реальные отчеты…
– И у вас есть гипотезы, – перебил Мальцев. – Рассказывайте, что я еще не знаю.
– Кем бы или чем бы ни были мороки, они воздействуют излучением, скорее всего ультразвуком, который опасен в некоторых диапазонах. Однако, в граничных значениях и в зависимости от интенсивности, это излучение воспринимается не всеми. Точнее, не для всех опасно. А лекарство придумала Маша.
– Это просто сильное обезболивающее пополам с психотропным средством, блокирующим центральную нервную систему, – пояснила та. – Высвобождаются базовые инстинкты, а самый сильный – чувство самосохранения.
– Почему мы стреляли?
– Взрывы гранат сильно меняют параметры среды, тонкие настройки, так сказать, – продолжала рассказывать Даша. – А источником излучения, как нам кажется, является прибрежное застойное мелководье. Такое бывает в обычных болотах.
– Хорошо. Что еще?
– Командир, вы встречали в зонах ветер? – спросила Маша.
– Никогда.
– Тем не менее, следы ветровой эрозии здесь присутствуют. Только они странные – как будто ветер движется узким, четко заданным коридором.
– “Странные ураганы”, – вспомнил Мальцев.
– Да, это тоже есть в легендах. Как и “каменный лес”.
Мальцев помолчал. Затем спросил:
– К чему вы еще готовы?
– У нас нет заначек, командир. Наше лекарство – это все, – ответила Даша.
– Еще у меня есть датчики движения, – добавила Маша. – Командир, мы ведь ищем живое, а не эти дефективные растения?
– Да, – ответил Мальцев. И тихо добавил: – В каждой высадке, всю жизнь…
…Мальцев поднялся, спустившись к костру, подбросил несколько веток. Вот-вот рассветет.
Эта высадка отличалась от всех его предыдущих рейдов – не было преодоления каменных завалов и запутанных бетонных лабиринтов, не было гнилостных топей или зашлакованных, едких, “фонящих” долин, не было смертоносных устройств, бьющих на поражение из-под земли, со склона холма, с воздуха, из-за пределов видимости. Зато было то, что он никогда не встречал, что не встречали его коллеги. То, о чем ходили лишь неясные слухи, оставшиеся с тех времен, когда образующиеся зоны не исследовали планомерно, а Океан бороздили на свой страх и риск отважные.
И было у Мальцева ощущение чего-то предстоящего, важного, только он не знал – хорошего или плохого.
Он смотрел на восток, где неизменная дымка неба начала светлеть. Третий рассвет. Из-за спины, с вершины холма донесся неясный, очень тихий звук. Мальцев прислушался. Вот опять. Мальцев покачал головой – сюрпризы продолжались.
Звук стал непрерывным и медленно, постепенно усиливался. Пространство наполнялось светом восхода и звук, вторя свету, спускался с октавы на октаву к нижним басам, звуча все громче.
Проснулись ребята. Быстро собрались, прислушиваясь и поглядывая на командира. Мальцев показал – идем все вместе. Они вышли на вершину холма, перевалили ее. Источник звука был здесь, рядом, на противоположном склоне, на небольшом уступе. Склон холма был перечеркнут поперек полосой полегшей травы, проходящей прямо через уступ – там, в этом узком коридоре дул ветер, очень сильный ветер. Небольшая, с мощными, видимо очень толстыми стенами, старинная, покрытая зелено-коричневыми пятнами, изъеденная временем башня стояла на уступе, в самой середине потока. И гремела, пропуская через себя воздух, как сотни басовых труб. Они смотрели и слушали, пока за дымкой не взошло солнце. А потом, разом, все закончилось.
“И начнется все с малых,
Ибо дана им Надежда,
И стремление их неизбывно.
Ибо страждущим да воздастся,
А ищущие да обрящут.
И будет то не конец света, но начало дня нового.
Ибо заповедано…”
Они шли от моря, рядом с нескончаемым коридором, по которому на рассвете дул ветер. Невысокие холмы чередовали подъемы и спуски. После башни им не встретилось ничего искусственного, рукотворного. Лишь в некоторых местах камень, обычный базальт. Остальное пространство покрывала трава, та самая – невысокая и жесткая. Но в ветряном коридоре эта трава не распрямлялась, не смотря на отсутствие ветра днем. Их движение было спокойным и размеренным, прерываемым короткими привалами. В этот день не сильно донимала и жара, почти не накапливалась усталость, поэтому они решили обойтись без продолжительной остановки на обед.
К пятнадцати часам они вошли в узкую долину, выведшую их к крутому подъему по склонам смыкающихся холмов. И здесь, на этом склоне, трава сменилась кустарником, через который приходилось продираться, используя десантные ножи. А еще выше появились деревья, низкие, кривоватые, цепляющиеся за каменистый склон, но настоящие. Первые деревья в зоне. В зонах! А широкая вершина была покрыта лесом, разделенным широким каменистым, сейчас сухим, руслом водостока.
– Господи, – воскликнула Маша, – неужели здесь бывают настоящие дожди…
Чуть позже Мальцев остановился, пропуская вперед идущих по водостоку ребят, оглянулся. Пройденные ими долины, покрытые травой холмы, ярко освещались солнцем. И хотя оно по-прежнему было в дымке, сама дымка истончилась, сделалась почти прозрачной, просвечивала привычной небесной голубизной. Мальцев повернулся по ходу движения, к ушедшим вперед ребятам, и увидел их стоящими у противоположного края вершины, у начала спуска, между разделенными руслом деревьями. И стояли они настороженно, напряженно, но не было в них ощущения опасности. А в небе, далеко впереди за ними, он увидел две черные приближающиеся точки.
Подойдя к своей группе, встав рядом, Мальцев тоже застыл. Зачарованный, восхищенный. Обширная долина отливала настоящей изумрудной зеленью, освещенная уже не скрытым ничем солнцем. Здесь были самые разные деревья и обширные, покрытые высокой мягкой травой поляны. И трава эта гнулась волнами на легком ветерке, и шевелились листочки. И было здесь озеро, берега которого заросли цветами – и желтыми, и синими, и красными. И вдалеке, пересекая долину, бежала речушка, серебрящаяся перекатами и небольшими водопадами. И расширялась эта долина вперед, к горизонту, и продолжалась за него.
А далекие точки в небе приблизились, укрупнились и превратились в непривычно больших, неизвестных им птиц, которые широкими кругами, парой, облетали долину. И они поняли, что, будучи охотниками, так же высматривали бы добычу с высоты.
Значит, была добыча.
Значит, здесь была – жизнь…
Игорь Томилин
Автор родился 26 января 1966 года в городе Советская Гавань Хабаровского края. После школы обучался на математическом факультете Дальневосточного государственного университета в городе Владивостоке. И в городе этом автор до сих пор и проживает. Работал автор после университета в НИИ, далее в различных коммерческих структурах, а с 1996 года имеет свое маленькое дело. И все это время он занимался и занимается компьютерами - от ремонтов до софта. Первый литературный опыт автора относится к 1979 году.