143 Views
| Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: “перейди отсюда туда”, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас. (Евангелие от Матфея) – Давай, принимай! – мой гость с усмешкой кинул три последние козырные карты – девятку, валета и короля – на стол. – А вот так не хочешь?! – огрызаясь, ответил я и покрыл карты своими козырями – десяткой, дамой и тузом. – Тасуй! – недовольно потребовал он и толкнул стопку битых карт ко мне. Я собрал разлетевшуюся по столу королевскую рать и в три удара сформировал колоду. Тасовал долго, равномерно сохраняя темп. Гость терпеливо наблюдал за движениями моих рук до тех пор, пока случайно не увидел на моём лице еле заметную ехидную улыбку. – Хорош уже! Раздавай! – не скрывая раздражения крикнул он. – А может быть во что-нибудь другое сыграем? – неожиданно спросил я, видя у него потерю интереса к этой игре, и аккуратно положил карты на стол. – Во что? Ты, как кроме “дурака”, другие и не знаешь, – огрызнулся он. – Как и ты! – победоносно парировал я. – Вот значит в него родимого и будем резаться, пока кое-кто не останется его тёзкой, – подытожил я и ожидая ответа приготовился раздавать карты. – Ага, щас! Давай, что уж там, вся ночь впереди… Бой карманных часов известил нас, что время нашего развлечения закончилось. За окном тьма пятилась в небытие под напором рассвета. – Пора закругляться. Сейчас обход начнётся, – гость собрал разбросанные по столу карты в колоду. – Каждую ночь режемся, неделю как, а все партии вничью – с ума сойти! Гость рассмеялся: – Ну тебе-то это не грозит. А если серьёзно – по сравнению с первыми днями, когда барахтался и вылетал из пространства вариаций, ты стал сильнее – плывёшь по нему куда хочешь. Это, – он показал карты, – детская забава. Вот то, что ждёт тебя впереди, может реально помутить рассудок. Но ты справишься! Я верю в тебя. Оставался день до срока окончательного транссерфинга. Либо я совершу переход и смогу свободно перемещаться по вариантам реальности, воплощая их в действительность, либо останусь здесь в качестве сумасшедшего, на неопределённый Вершителями срок. Условия перехода были тайной для меня. За всё время общения с гостем, тот ни разу не обмолвился о них. Но подсознательно я предполагал одно из возможных – неподдельную и безоговорочную веру в свои силы менять окружающую реальность под себя, как душе угодно. Гость пошёл к двери, а по пути убрал колоду карт в карман и достал сигарету: – Тебе не предлагаю, – не поворачиваясь сказал он, а перед самой дверью остановился, словно ожидая когда её откроют или, может быть, о чём-то подумав, и добавил: – Извини… Закурил, попрощался, махнув рукой, а когда выходил в коридор, я ответил ему нараспев: – Ну, заходи – мы будем ра-ады… Гость напоследок чуть обернулся, и было видно, что он улыбается моему настрою – что же, в данной ситуации не терять бодрость духа уже полдела. Я осторожно шагнул к двери и втянул носом почти рассеявшийся табачный дым. Месяц без сигарет. Почти отвык от этой привычки и всё же не упускал случая вдохнуть дым и уловить терпкий, но такой сладкий для меня аромат. Всё, пора отдыхать. День и ночь для меня поменялись местами. Зрение мутнеет, всё расплывается и двоится перед глазами. Устал чертовски! Всё, спать, спать… И чтобы сны – яркие и тёплые. Ибо только они спасают меня на данном этапе перехода. Сейчас дверь откроется, и я засну до следующей ночи. Ах да, прошу прощения, вы же до сих пор не знаете, кто я, где нахожусь и почему. Антон Лебедев, не далее как месяц назад преподаватель на кафедре психологии, по совместительству практикант по теории иной реальности, а ныне пациент Центральной психиатрической клиники. Но далеко не всё, что мы видим воспринимается нами как есть. Даже во время грозы не всегда идёт дождь… *** В комнате дежурного, ведущий врач клиники, Игорь Лёвушкин, наблюдал на мониторе за своим подопечным, Антоном Лебедевым. – Ну, как наш “путешественник”? – напряжённо вглядываясь в экран спросил он. – Ночь на удивление прошла спокойно. Не то что в первые дни… – санитар устало тёр ладонью глаза и рот, дабы скрыть зевоту. – Остальные тоже вели себя достойно, как подобает императорам и великим. Но шутка санитара не была услышана Игорем – его внимание всецело было поглощено пациентом. Тот сидел на кровати, а его взгляд был сосредоточен на окне. Не было ни малейшего движения и Игорю в какой-то момент показалось, что смотрит он не кадры видеонаблюдения, а фотографию. – Нда… Посмотрим… Приблизь-ка его… По мере увеличения изображения, Игорь непроизвольно приближал лицо к экрану. Но как не приглядывался – ни малейшего изменения в позе Антона не заметил. Тот словно превратился в статую. – Хорошо… – задумчиво произнёс Игорь и обращаясь к санитару добавил: – Пошли на обход. Подходя к палате Антона, Игорь уловил слабый запах сигарет: – Вы сколько здесь работаете? – обернувшись к санитару спросил он. – Второй год. – И за это время, вы не соизволили выучить правила?! – повысил голос Игорь. – В коридорах клиники категорически запрещено курить! Слышите – категорически! Санитар недоумённо посмотрел на врача: – Но я не курил… – растеряно ответил он. – Прекратите оправдываться! – настаивал на своём Игорь. – Я вообще не курю, Игорь Сергеевич! – перешёл в наступление санитар. Врач посмотрел на пол, скользнул взглядом по его чистой, почти стерильной поверхности и снова посмотрел на санитара с таким видом, словно давал тому последний шанс для признания. Но наткнувшись на невозмутимый вид санитара, сменил гнев на милость: – Ладно, открывай… – и отступил в сторону. Когда электронный замок щёлкнул и дверь открылась… *** … Мне снился сон: я на четвёртом курсе, на кафедре психиатрии и медицинской психологии. Чуть ниже моего ряда сидит она. О чём там вещает препод, я не слышу абсолютно – все мысли только о ней. О её тёмных кудрях, тонкой и длиной шее, как у Нефертити, о таких милых и манящих мочках ушей, не изуродованных серёжками и “гвоздиками”. А мой друг, Игорь, толкает меня в бок локтём, возвращая из мечтаний в реальность, и шепчет, кивая на неё: “смотри – будешь тянуть, уведу её у тебя”. Пытаюсь укрыться от его угроз, как от кошмара, за букетом цветов, с которым встречаю свою Нефертити в совершенно пустом аэропорту. Теперь мы с ней вдвоём, в парке, бродим по осенней листве. Иногда срываюсь с шага и кружусь вокруг неё. И говорю, говорю, затем кричу куда-то вверх – что, не разобрать. Возможно: “мир покорится нам!” и уж конечно – “я люблю тебя!”. А сейчас нас уже трое. В кроватке сопит наше сокровище, а мы, обнявшись, склонились над ней, словно два ангела-хранителя. Сны ускоряются, становятся обрывочными, меняются – я переключаюсь с одного на другой, словно хочу найти среди них единственный, очень важный для меня, для моей реальности сон. Это сейчас мне легко, как лёжа на диване, щёлкая пультом телевизора переключать каналы. А вот в первый день введения блокатора… … Тьма. Абсолютная, всепоглощающая! Не видно даже мыслей. А может я ослеп? Возможно… Но и запахов, и звуков я также не слышу. Ничего! Даже себя не чувствую, словно нет меня… Но, ведь мыслю, а значит всё таки существую! Уже хоть что-то… Осталось разобраться с пространством. В теории такую ситуацию даже не рассматривал. Была хоть одна точка опоры, иногда полёт, но пустота… Возможно ли творить что-либо в пустоте и из неё? Болтание в пустоте – бессмысленно… Неужели тупик?! Не может быть, выход есть, но какой? …сколько я здесь? Час, день, неделю? Ха, да я умер, наверное… Жаль, не хотелось бы. Но и в этом случае есть свой плюс: вселенная не терпит пустоты, а эту пустующую тьму наполнят мои мысли, хотя бы. Да, с Игорем нехорошо получилось, подставил я его… Запах травы… Запах?! Откуда?! А вот и лёгкое дуновение! Я с ума схожу. Или уже сошёл… Но явно чувствую прохладу и запах! Появился свет, как маленькие мелькающие точки. Они выходят из меня и сливаются в одно большое пятно. Это зеркало. В нём вижу размытый мерцающий силуэт, колышущийся как кладбищенский призрак. Каждый день появлялись новые призраки моей реальности. Призраки моего прошлого. На мгновение взгляд в зеркало и вот они появляются в отражении окон соседнего дома. Малейшее дуновение ветра и они в бликах балконных форточек. Словно маяки указывали путь, который можно было изменить. Эх, где вы были, когда в своём круговороте суеты шёл в потоке будней, изредка предпринимал слабые попытки развернуться против течения, делал пару-тройку бессильных шагов и снова вливался в общий поток. Мелкая рябь по стеклу и я стою на заросшей тропе, по которой мог пройти, но испугался грядущих перемен. Касаюсь его и друзья мои, коих уже в живых нет, уходят в даль, подмигивая мне на прощание. Пытаюсь рукой разогнать видение и сквозь зеркальную муть проявляются основные события моей жизни – моего прошлого и настоящего. Лёгкое дуновение подхватило меня и подняло над зеркалом. Всё прожитое осталось внизу, его больше нет. Всё быстрее летел ввысь навстречу новому, к заросшей тропинке, на которую я сделал шаг. *** Игорь подошёл к Антону со спины и хотел было тронуть его за плечо, но, протянув руку, в последний момент остановился, едва не касаясь кончиками пальцев. Обернулся к стоящему у дверей санитару и тихо потребовал: – Дверь закройте и свободны. – Не положено, Игорь Сергеевич. Я рядом должен быть, не дай Бог что… – не громко, но настойчиво ответил санитар. – Закрой, закрой… – уже по доброму попросил Игорь. – Антон у нас не буйный. Иди… – и махнул рукой. – Да и не кинется же он на лучшего друга. Правда, Антоха? Игорь присел к столу, напротив Антона. Его лицо поразительно напоминало восковую маску и только глаза были живыми, и одновременно страшными. Живыми, потому что зрачки бегали, но так быстро, что становились сплошными тёмными полосками. В какой-то момент они останавливались и смотрели прямо в глаза Игоря. Казалось, они прожигают всё тело насквозь. В эти мгновения они становились страшны, даже зловещи. Каждому, ещё со школы, известно, что у человека в фазе быстрого сна двигаются зрачки и в этот момент он видит сон. Антон не был исключением, но скорость движения его зрачков была аномальной и не свойственна любому живому существу. Минут двадцать Игорь наблюдал за Антоном и с каждой минутой в нём усиливалось чувство, что на его глазах происходит нечто загадочное, сверхъестественное, а он станет первым, кто увидит воочию эти метаморфозы человеческого организма. Этот факт поставил его в тупик, с его знаниями о мозге и психике человека, и в то же время пробудил в нём небывалый интерес, до этого момента угасающий, к своей научной работе. Тело ломило, а руки и ноги онемели, но Игорь боялся даже пошевелиться – непонятно, что происходит с Антоном, а любое неосторожное движение и шум могут привести к неизвестным последствиям. Прошло ещё немного времени, и он не выдержал этого напряжения: – Что ты задумал, Антоха? – шёпотом, почти одними губами, спросил он. – Поговори со мной. Что мне делать? Я даже не знаю чем тебе помочь… Но Антону помощь была уже не нужна. Игорь сделал всё необходимое для успешного транссерфинга реальности Антона. В тот самый момент, когда Игорь собрался покинуть палату, тело Антона сковали судороги, а глаза изменились – радужные оболочки стали белыми, слились с белками, оставив чёрные точки зрачков. Вот здесь Игорь испугался не на шутку, схватил Антона за голову и, повернувшись к камере видеонаблюдения, закричал: – Санитар! Кто-нибудь! Да помогите же, чёрт бы вас побрал! Он посмотрел на Антона и на долю секунды Игорю показалось, что он видит в глазах друга то, что снилось тому именно в это мгновение. Сон, словно кадры киноплёнки, мелькал в зрачках Антона, а память Игоря вернула его в прошлое… *** … – Антоха! А я смотрю со спины – ты, не ты. Повернулся – точно, ты! Сколько лет! – Здорово, Игорь! Видать изменился за десять лет и не в лучшую сторону, если не узнал сразу. – Брось, брось на себя наговаривать! Выглядишь молодцом! – Да уж… Ты-то как? Семья? Дети? Слышал ты в науке? Всё корпишь в исследовательском центре? Небось и нобелевку уже получил. – Жена умница, да к тому же красавица. Дети – двое. Дочь замужем, скоро внука подарит. А сын в армии. А вот с премией не срослось… – Игорь показал на скамейку. – Пойдём, присядем… … – Вот так нас и прикрыли. Без шума, чтобы сор из избы не выносить, да и задницу свою прикрыть. Сыворотка окончательно была не проверена. Но им же результат подавай и побыстрей… Смерть участника эксперимента списали на его болезнь. А нужно было всего полгода… Всего полгода, чтобы завершить тесты. Легко отделался – сослали в область, замом главврача психиатрической больницы. А через пять лет перевели, по рекомендации, главврачом в ЦПК, где сейчас и работаю. А у тебя-то как? – Рутина… Тружусь на профессорской должности в институте. Балбесов тебе на смену готовлю, – Антон дружески похлопал Игоря по спине и рассмеялся, – но судя по их рвению, работать тебе до второго пришествия. – А семья? Помню ту, Нефертити, с нашего курса. Вы вместе? Дети? – А вот здесь, у меня не “срослось”. После твоего отъезда, в начале пятого курса, и она уехала. Отца её на Дальний восток перевели. А у меня так и не хватило духу подойти, признаться ей. Стоял и смотрел из-за угла, как она улетает. Не ты ли увёз, а, Игорёк? – горько пошутил Антон. – Не знал… Надеюсь, ты не подался в отшельники? – И здесь твои надежды не оправдались. Нет, конечно монахом не стал, но в обитель свою никого так и не впустил. Игорь не ответил – он не знал, как вести себя в такой ситуации. Посочувствовать – глупо, посоветовать – тем более. – А знаешь что, – нашёлся он, – давай-ка ко мне. Посидим не спеша, поговорим, повспоминаем. Ты как насчёт этого дела..? – щёлкнул по горлу пальцем. – Не злоупотребляю, но, уважаю! – улыбнулся Антон. – Прекрасно! Значит сегодня вечером, – тебе будет удобно? – Антон кивнул, – у меня. Сейчас… Игорь записал на листке адрес, номера телефонов – свой и домашний, и строго настрого наказал Антону звонить в любое время без стеснений. Эта встреча стала жизненно важной для обоих и новым этапом институтской дружбы. *** После инъекции успокоительного судороги у меня прошли. Я смотрел на Игоря вполне осознано. – Антон? – Игорь помахал ладонью перед моими глазами. – Ты слышишь меня? – Издалека… Видимо не весь вернулся ещё, – я попытался улыбнуться. – Напугал ты меня! Думал, умираешь… – Всё хорошо, так надо. Ты многого не видишь, тем более не знаешь. Во время грозы не всегда идёт дождь… – я замолчал и повалился на кровать. – Какой дождь, Антон? Антон… Игорь хотел растормошить его, но передумал: -Ладно, отдыхай, потом расскажешь. Перед уходом Игорь предупредил санитара: – Если хоть малейшие изменения появятся – сразу звоните мне! В любое время! Домой он возвращался, словно на автопилоте. Последняя фраза Антона не давала ему покоя. Давненько он её не слышал. С тех пор, как Антон впервые поделился с ним теорией параллельной реальности. Теория не нова, но в том виде, в каком преподнёс eё Антон, она выглядела ещё более сумасшедшей. Хотя для Игоря, все носители подобных теорий и исследователи паранормального были потенциальными клиентами психбольниц. Антон серьёзно считал сказки про джиннов, дэвов и прочих волшебников (он их называет Вершителями) не выдумкой, а вполне реальными фактами, пусть и немного трансформированными на протяжении веков… *** … – Я уверен в этом! – пылко доказывал Антон, в рабочем кабинете дома у Игоря, свою теорию. – Только один нюансик во всём этом есть. Да, Вершители исполняли желание избранного ими человека, и он получал всё, что хотел. Но, вот незадача, – Антон наклонился, и прищурив глаза торжествующе произнёс, – он не помнил этого! Для него, в мгновение ока, – Антон щёлкнул пальцами, – наступала иная реальность, в которой он помнил весь путь к исполненному желанию. И конечно считал это лично своей заслугой. Человек тщеславен и горд, чтобы считать свершившееся проявлением высших, неведомых ему сил. – Хорошо, тогда скажи – почему, как правило, исполнялись только три желания? – Игорь пытался нащупать прокол в теории. – А сам как думаешь? А ещё, почему джинн в некоторых сказаниях убивал загадывающего после исполнения третьего желания? – Ну, не знаю. Вернее, есть догадка… – Ну говори! – Три желания – корректировка реальности человека? – осторожно спросил Игорь. – Вот именно! Не всем подряд выпадал этот шанс, а избранным. И после третьего шанса, когда человек не справлялся со своими пороками в желаниях, его удаляли из списка претендентов. Сказка о золотой рыбке тебе ничего не напоминает? – Ты хочешь сказать, его возвращали в первоначальную для него реальность? – В точку! – Хорошо, допустим и это. А как быть с желанием жить вечно, переместиться в прошлое или будущее? – Не, это уже чистой воды сказки. Реальность соответствует данному моменту времени – секунда в секунду, не иначе! – Парадокс получается, не находишь? Чтобы изменить судьбу человека, нужно вернуться в прошлое к определённой точке событий. Так? – Не совсем. Существует пространство вариаций. А их там, – Антон подбирал пример, – ну, как микронов на этом столе в ряд. И все исключительно параллельны, с различными вариантами судьбы. В одном, во время грозы идёт дождь, и ты промокаешь до нитки, а в другом – нет дождя. Просто переходишь с одной на другую – “хочу, чтобы не было дождя” – вот тебе и желание. Всё просто. – И главный вопрос, терзающий меня, – улыбаясь спросил Игорь. – Как выбираются избранные? Я так понимаю, одного желания мало. – Правильно понимаешь! Ты знаешь о осознанном сновидении, верно? – Игорь кивнул. – Так вот, избранным становится овладевший этой практикой. Это связь с Вершителями. Не они ищут, а ты посылаешь им сигнал. – И ты всерьёз решил заняться этим бредом?! Пойми, это всё домыслы, миф, мираж! Или возомнил себя избранным? Антон не хотел, пока, до конца раскрывать свои карты, но Игорь на данный момент был единственным, кому он мог довериться и чья помощь вскоре понадобится: – Ты будешь смеяться, но скажу тебе честно – я владею осознанным сновидением. Не так давно, но для сигнала, думаю достаточно. Хотя, для полной уверенности нужна твоя помощь. – О, Антоха… А знаешь что, давай-ка ко мне, в клинику, на пару деньков. Витаминчики поколем, обследование полное проведём. – Не разговаривай со мной как с психом! – вспылил Антон. – Лучше скажи, поможешь, когда придёт время? – Чем именно? Антон помолчал секунду, раздумывая, сказать всё откровенно или подождать немного. Но, с другой стороны, лучше сейчас. Пусть Игорь просчитает все риски, все “за” и “против”. Иначе всё может изменится в одночасье и времени на раздумья и подготовку не останется. – Ты ещё не бросил разработку своей вакцины? Ведь так..? Игорь опешил: – Откуда..? Откуда ты знаешь?! Об этом ни одна живая душа… – Я видел это, Игорь, – прервал Антон, – и ты не поверишь где… Вскоре после того разговора, препарат – блокатор фазы быстрого сна, был синтезирован и испытан на мышах, но не успешно – все мыши через сорок дней погибали. И в этом была загадка. Ведь слепые от рождения люди вообще лишены этой фазы, но тем не менее здравствуют, им даже снятся звуки и ощущения. А месяц назад, Антон сам попросился в клинику Игоря. Он отговаривал Антона, уверял его, что блокатор не готов к испытаниям на человеке, что нужно ещё, как минимум пол года, на тесты и доработку. Но Антон был неумолим – ему нужен был этот блокатор, как следующая ступень в совершенствовании осознанного сновидения. По его предположению, если ему удастся вызвать красочный сон в состоянии отсутствия фазы, помнить его, а тем более управлять им, то это будет последним шагом из нашей реальности и первым в пространство вариаций, к Вершителям. Эта просьба была дилеммой для Игоря. Что если эксперимент не удастся? Увольнением уже не отделаешься. Но больше всего его волновала жизнь Антона. Отказать ему? Так он попробует найти иной путь, с менее щепетильными помощниками. И ведь найдёт, упёртый же в своей идее! С другой стороны, человек не мышь и срок блокады будет не более месяца, да и Антон будет под круглосуточным присмотром, и в крайнем случае этот бредовый эксперимент закончится без вреда для него. *** Под утро Игоря разбудил звонок санитара из клиники: – Игорь Сергеевич, извините, что разбудил, но Вам срочно надо приехать! У Лебедева судороги, инъекции не помогают и ещё… Не понимаю как, но… Игорь Сергеевич, Вы сами должны это увидеть! Игорь гнал машину не обращая внимания на светофоры. Срезая повороты едва не вылетал с дороги, но невероятным образом удерживал машину. Небо было затянуто тучами, тут и там вспыхивали редкие молнии и даже сквозь рёв мотора были слышны раскаты грома приближающейся грозы. “Вот только дождя сейчас не хватало…” – несмотря на усиленное внимание за дорогой подумал Игорь. Это его не волновало, нет. Так, мимолётная мысль, не более. Он боялся другого – не успеть. Подъехав ко входу, Игорь выскочил из машины и опрометью бросился в клинику. Распахнул дверь дежурного санитара, выхватил у того из рук ключ: – Неси антиблокатор в палату! – а сам побежал, насколько позволяли силы, к Антону. Он лежал свернувшись, на боку. Мелкая дрожь волнами пробегала по его телу. Игорь едва прикоснулся к нему, как тотчас одёрнул руку – Антон был горячим, он словно пылал. И только теперь Игорь заметил два изменения, которые выходили за рамки разумного: глаза Антона стали абсолютно белыми, без зрачков, а тело на глазах изменялось в размерах – сжималось, словно шагреневая кожа после каждого желания. Не в силах поверить в реальность происходящего, Игорь смотрел как завороженный на Антона и даже не заметил санитара с пистолетом-шприцом в руках. – Игорь Сергеевич! – тряс тот врача. Крик вернул его в явь. Не понимая, чем в таком случае может помочь антиблокатор, а скорее машинально, он развернул Антона вниз лицом, схватил пистолет и приставил его к затылку. Палец на поршень опускался очень медленно и приходилось прикладывать усилие, будто все мышцы руки быстро деревенели. Игорь удивлённо посмотрел на шприц. “А дождь-то так и не пошёл…” – почему-то подумал он в последний момент, когда реальность вокруг застыла… *** … Я смотрел на Игоря, на его удивлённо-недоумевающее лицо, на руку с шприцом, как на картину со стереоэффектом. Реальность перешла в другую плоскость. Огляделся. Санитар замер в неестественной позе – то ли падал, то ли бросился в тот момент ко мне. А за окном замерла вспыхнувшая молния. В дверях стоял мой гость – Вершитель. – Ты готов идти дальше или остаёшься здесь? – спросил он, давая последний шанс для окончательного решения. – А есть ещё варианты? – О, вариантов столько, что и всей жизни не хватит просто глазком взглянуть в каждый из них. Я подошёл к нему, а он отошёл в сторону, пропуская меня вперёд: – Прошу! Я понимал, что переступив порог, правила изменятся окончательно и решил поменять коней до переправы. – А можно просьбу, вдруг что потом, там, не так… – Ну, – пробурчал он. – Я хочу исправить кое что в прежней жизни. Не для себя только прошу. – Ты уже Вершитель, тебе подвластно всё пространство. Что не противоречит его существованию, то вполне возможно. Закуришь? – спросил гость и протянул пачку. – Не, я бросил. – Всё, пора… Я даже не оглянулся. А зачем? Всё, что будет, ждёт впереди. Надо только одно – загадать желание… Эпилог – Разливай, Антоха! Я разлил шампанское по фужерам. – Ребята, сегодня прекрасный, нет, – изумительный день! Можете поздравить меня – мой блокатор выдвинут на нобелевскую премию. Но это не столь важно. Важно то, что вскоре Альцгеймер будет побеждён. Препарат проходит клинические испытания и результат ошеломляет! Все дружно загалдели: “поздравляем, наконец-то, молодец!”. Игорь остановил восторженные возгласы собравшихся и продолжил, обратившись к жене: – Ты позволишь? – она кивнула и нежно провела рукой по руке мужа. – А поднять бокал, я бы хотел за своего друга и его семью. Антоха, – развернулся Игорь ко мне, – если бы не ты, с подсказкой формулы, даже и не знаю как бы всё сложилось впереди. Спасибо! – Да ладно тебе, – я смущаясь махнул на него рукой. А Игорь повернулся к девушке и сидящей рядом с ней женщине, с длиной и тонкой шеей: – Наталья, и ты, Настенька, Нефертити ты наша, спасибо вам за Антона! Ребята, я так рад, что мы есть друг у друга! Почти за полночь, перед уходом, Игорь предложил: – Может останетесь, переночуете? Вон и дождь собирается. Да и выпил ты… – Не переживай, Игорек, – потрепал я его за плечо, – машину здесь оставлю, а сами доберёмся потихоньку. – Под дождём, пешком?! – Не всегда в грозу бывает дождь. А ночь какая… Весна. – Кстати, Антоха, а что за присказка такая? Не к погоде же, верно? – Как-нибудь расскажу на досуге, – пообещал я. Что же, придётся выдумать что-то, этакое-такое. Хотя… – Хотя… Понимаешь, далеко не всё, что мы видим, воспринимается нами как есть. Существует грань, за которой привычное не всегда таковое. И если эту грань нащупать многое меняется так, как ты пожелаешь. Игорь непонимающе смотрел на меня: – Как завернул-то… Что-то не соображу… – Ладно, не бери в голову. Она сейчас и так тяжёлая. Мы вышли во двор и вдруг Игорь одёрнул меня: – Что? – посмотрел я на него. Он пристально посмотрел в мои глаза. – Показалось… Показалось, что глаза у тебя белые и без зрачков. Я засмеялся: – У, брат, да ты перебравши! Всё, спать, спать… – Ты прав, что-то я на радостях свои силы не рассчитал… Пока, и спокойной ночи! – До завтра, спокойной ночи! Я обнял дочь, взял под руку жену и мы пошли не спеша через парк. – А если всё таки дождь ливанёт? – с опаской спросила жена. – Ты пожелай и дождя не будет, – улыбаясь ответил я. – Пусть не будет дождя! – Совсем? Будь осторожна в своих желаниях… – Ну нет! По крайней мере, пока мы до дома не дойдём… Я нарочито театрально щёлкнул пальцами: – Всё, исполнено! – и крепко обнял своих женщин. Семья это то, ради чего стоит изменить реальность. А где-то над нами резвилась гроза и пахло весенним дождём, которого не будет… |
